– Это вы куда? – взвизгнула одна из девчонок и попыталась преградить путь. – Вы вообще знаете, кто там?
– Сейчас блевану. – Кира изобразила приступ тошноты и резко дёрнула на себя ручку. Они с Лисом оказались внутри.
На кушетке, покрытой коричневой клеёнкой, закрыв глаза, лежал Пак. Целиком на кушетку он не помещался – ступни в белых кроссовках «Найк» болтались в воздухе.
– Как паршиво… – стонал Пак, хватаясь руками то за живот, то за голову. – Кажется, я сдохну…
На его щеках и шее виднелись огромные красные пятна.
Кира нервно сглотнула.
Около шкафчика с лекарствами возилась худенькая молодая медсестра.
– Выйдите отсюда, ребят. – Она укоризненно посмотрела на Лиса и Киру. – Я вас потом позову, как ему легче станет.
– Нет-нет, пусть останутся, – простонал Пак, приоткрыв левый глаз. – Это мои друзья. Можно мы поговорим с ними наедине пару минут?
– Прям наедине?
На лице медсестры отразилось замешательство. Кира без труда прочла её мысли – имеет ли она право оставлять подростков одних в кабинете, полном лекарств и шприцев.
– Они хотят передать важное сообщение от моего папы… Личное сообщение… Можно ненадолго? Прям на пару минут. – Пак слабо улыбнулся. Даже такая улыбка получилась у него милой – медсестра смущённо опустила глаза.
«Он знает, что я подкинула рыбу, – пронеслось в голове у Киры. – Точно знает. И стоит ей выйти за дверь, он мне сразу об этом и скажет…»
Увы, обаяние Пака распространялось не только на старшеклассниц, но даже на школьную медсестру, поэтому она, покачав головой, покинула кабинет и закрыла за собой дверь.
Пак сморщился и покрепче обхватил живот.
– Прости… – еле слышно произнесла Кира. – Пак… То есть Паш… Я не знала, что у тебя аллергия… Я просто… услышала, что ты говорил… Про то, как я боксирую… Ну вот я и… разозлилась.
– Да… – Голос Пака стал ещё тише… – Очень сильная аллергия… Даже вдыхать этот запах не могу… Сразу… Горло отекает… – И он закашлялся. – Сейчас вызвали скорую… Главное, чтобы они успели…
Кира зажмурилась. Ну вот зачем, зачем она сунула дурацкую рыбу ему в сумку? Могла бы придумать что-нибудь поумнее…
– Успеют, бро, не переживай! – Лис потрепал Пака по руке. – Обязательно успеют.
– Скорее бы… – Пак вздохнул.
– Мне… Ужасно… Жаль… – Кира смахнула слёзы в уголках глаз.
А если Пак умрёт? Умрёт из-за тупой шутки? Задохнётся?! Или… что там ещё может быть из-за аллергии? Эти пятна у него на лице такие жуткие и, кажется, становятся больше.
Он всё ещё держался за живот и слабо постанывал.
Стоп. Кира нахмурилась. Почему, если у него отекло горло, он держится за живот? Кира вспомнила: вот у Дашки есть аллергия, вроде бы на орехи… И когда она случайно их съела, то сказала, что чешется горло… Живот у неё, кажется, не болел… А Пак… почему он выглядит таким… Подозрительно здоровым, за исключением пятен? Кира подошла поближе. На щеках у Пака виднелись еле заметные следы от ногтей. Дышал он ровно и глубоко, не задыхался. Кира коснулась его предплечья.
Что-то не сходится.
Как он сидел в столовой у самого прилавка, ведь там же жутко воняло рыбой?! Он должен был убежать, едва почувствовав запах!..
Нет, ну не может же он притворяться? Или может? Кира аккуратно дотронулась до руки Пака ещё раз.
В этот момент он шмыгнул носом и хитро сощурился.
– А ты очень злая, Кира из Питера. Ну подумаешь, я что-то там сказал… Что тебе не понравилось. Могла бы заявить о своём недовольстве прямо мне в лицо. Но нет, зачем это нужно. Хоть я и ждал твоей мести, но знаешь… Совать мне вонючую рыбятину в сумку – это просто жесть. Лис, почему ты не сказал, что твоя подруга сумасшедшая?
– Я… Э… – замялся Лис. – Кот не сумасшедшая… Вроде бы. Раньше не была.
– А ты бы не болтал всякое, – отрезала Кира.
– Слушайте сюда. – Пак поднялся на локтях и усмехнулся, поглядывая на дверь. – У меня сейчас должна была быть контрольная по алгебре. Последним уроком, что очень жестоко. Но благодаря Кире я её пропущу.
– Так… У тебя что, всё-таки нет никакой аллергии? – ошарашенно произнесла Кира.
– Есть. – Пак сел на кушетке и с наслаждением потянулся. – Но не на рыбу. На морковку, особенно по-корейски. – И он рассмеялся.
– А пятна? Специально расчесал?
– Ага. Вообще-то я планировал сказать, что меня срочно вызвал тренер… Но как увидел, что ты суёшь эту рыбу… План сразу поменялся. Прям идеально вышло. Я доволен. – Пак похлопал себя по щекам, пятна на которых успели стать заметно бледнее.
– Ещё кто-то видел? – на всякий случай уточнила Кира.
– Боюсь, что только я. Главное теперь – не заснуть после таблеток от аллергии, которыми меня напичкали… Хотя… Почему бы не поспать – тут уютно. – Пак широко зевнул, еле успев прикрыть рот ладонью.
– Ты… – выдохнула Кира. – Ты… – Кулаки сжались непроизвольно. – Я думала, тебе стало плохо!
– Да, и очень трогательно извинялась.
В этот момент дверь скрипнула, и в кабинет снова зашла медсестра.
– Мне уже намного лучше… – Пак благодарно ей улыбнулся. – Папа сказал, что скорая не нужна…
– Мне жаль, – медсестра кашлянула, – что с твоей бабушкой такое происходит.
Она посмотрела на Киру и Лиса и тут же замолчала. Кира дёрнула плечами: интересно, при чём тут бабушка.
Она уж точно не может быть виноватой в приступе аллергии.
Ну мало ли о чём они тут разговаривали до этого…
– Спасибо. – Пак кивнул и, кажется, немного погрустнел. – Я ещё посижу тут полчасика и пойду домой. А вот друзья уже уходят.
Под строгим взглядом медсестры Кира и Лис покинули кабинет. Девчонки всё ещё стояли у двери – они проводили Киру завистливыми взглядами.
– Ты, похоже, всё-таки сумасшедшая, Кот. – Лис покачал головой. – Рыбу – в сумку! Не могу понять, зачем ты это сделала. Это за то, что он тебя в спортзале закрыл и сказал, что ты плохо боксируешь? Или за то, что иностранца изображал? Я запутался.
– Уже даже и не знаю, – ответила Кира, и это была чистая правда.
В школе Пака можно было с чистой совестью избегать – не ходить на третий этаж, где часто проходили уроки у его класса, не сидеть долго в столовой, а в коридорах намеренно опускать глаза, делая вид, что смотришь в телефон или под ноги. Тем более Юлька всегда готова была составить Кире компанию. Если Пак всё-таки встречался на пути, просто поворачиваешься к подруге и начинаешь разговор.
Но на тренировках видеться с ним всё же приходилось. Хотя Кира, как могла, старалась его не замечать. Сухо здоровалась и сухо прощалась.
Он считает, что она плохо боксирует, да и пожалуйста.
Пусть думает что хочет.
Посмотрим, что он скажет, когда Кира станет чемпионкой России и поедет на олимпиаду.
Когда выиграет свой первый профессиональный бой.
Когда станет всемирно известным тренером.
Правда, каждый раз, когда Кира мечтала о будущем, в душе появлялась пакостная капля сомнений. Кира гнала её прочь, но не тут-то было: капля возникала снова, становясь всё больше и больше.
Просто… Тренировки шли обыденно и скучно. С такими тренировками не то что на олимпиаду не поедешь, даже на самый обычный открытый ринг не выйдешь – настолько всё было плохо.
Вон у Дашки с её фигурным катанием совсем другое дело – каждый день тренируются.
А у Киры – не тренировки, а ерунда какая-то.
Когда не было дождя, тренер говорил сделать несколько кругов по стадиону.
Кира подозревала, что делал он это только ради того, чтобы в тот момент никого не тренировать.
На таких пробежках Пак всегда нёсся самым первым, обгоняя всю остальную группу на круг или даже на два. Кира бежала в спокойном темпе, слушая музыку. Ей не очень нравилось бегать, но нравилось ни с кем не разговаривать.
После пробежки начиналась одна и та же пластинка: скакалка и работа в парах (один защищается, другой атакует), которая иногда менялась на унылую работу на мешках – Чапаев разрешал колотить их как придётся, не особо утруждаясь придумывать комбинации.
А ещё надолго куда-то уходил прямо в середине тренировки, а приходя, смотрел в телефон чаще, чем на учеников.
И Кира, и Лис изнывали от тоски. Обычно в парах они работали вместе – тем более новенькая Гела, к огромному счастью Киры, больше не появлялась.
В какой-то момент Кира с Лисом, поглядывая на тренера, даже устроили зарубу, от души и не слишком технично молотя друг друга по всему, до чего могли дотянуться.
В Питере дядя Лёша уже точно стоял бы в углу ринга, раздавая советы. И наверняка сделал бы выговор за бездумную рубку. Боксировать надо, драться любой дурак умеет – вот как он говорил.
А Чапаев только тяжело вздохнул.
Да, тренировки были ужасными. Но все в команде, кажется, не обращали на это внимания. Во всяком случае, никто не жаловался.
Может, Паку было не всё равно – он часто оставался после занятий. Кира как-то случайно увидела у него в телефоне открытую программу тренировок на видео.
О чём думает Пак, Кире даже знать не хотелось.
Но в одну осеннюю пятницу тоске и унынию пришёл конец.
– Слушайте, товарищи боксёры. – Чапаев оглядел учеников после разминки, но как-то безрадостно. – У нас на следующей неделе будет сводная тренировка. Приедут ребята из Северного Чертанова. Ну вы их уже знаете. Посмотрим, готовы ли вы к соревнованиям.
По залу прокатился недовольный гул.
– Опять эти, – вздохнул Никита.
– Не говори, – согласился с ним Платоха.
Только Лис улыбнулся и сжал кулаки.
– Сводная будет? Это жара! – сказал он. – Наконец-то!
Кира довольно усмехнулась. Она разделяла энтузиазм друга. Незнакомые ребята из другой спортивной школы! Звучит… Огненно! Может, там и девчонки есть? Нормальные? Такие, с которыми боксировать можно.
– Давайте надевайте экипировку, разбивайтесь по парам, – сказал Чапаев и вышел из зала, не отрываясь от телефона.
Кира вытащила перчатки и бинты из рюкзака, а потом незаметно взглянула на Пака – наверняка он тоже ужасно рад новостям.