Кира бросила взгляд на палатку. Пак отдал передник девушке, занявшей его место у кастрюли, а сам отошёл и тоже сел на траву, по диагонали от девчонок. К нему присоединился незнакомец – ужасно модный незнакомец. Прямые брюки, широкая чёрная футболка и волосы, выкрашенные… даже не в светлый, а в белый – такой же белый цвет, как и передник Пака.
– Ты пробуй, пробуй. – Юля отвлекла Киру от наблюдений.
Точно, остынет ведь. Кира с трудом подцепила пластиковой вилкой сразу несколько рисовых палочек – пахли они очень аппетитно – и закинула в рот.
Язык обожгло пламенем. В горле запершило, а из глаз брызнули слёзы.
– Воды, – прохрипела Кира и попыталась откашляться.
К счастью, вода была у Юли. Кира сделала большой глоток из бутылки, однако ситуацию это не спасло – казалось, пожар во рту разгорелся ещё сильнее. Кира с трудом проглотила рисовые палочки, опасаясь, что они могут прожечь в желудке дыру.
– Ты как? – Юлька испуганно заглядывала Кире в глаза. – Очень острое, да?
Кира вытерла выступившие слёзы указательным пальцем, прикоснулась прохладными ладонями к пылающим щекам.
– Это Пак, – прошипела она, ища глазами виновника всех её бед.
Тот по-прежнему сидел на лужайке и о чём-то болтал с приятелем-блондином.
– Пак?! – удивилась Юля. – А что он сделал?
– Лучше спроси, чего он не сделал, – прошипела Кира. Казалось, из ноздрей сейчас вырвется настоящий огонь. – Вот, например, – произнесла Кира, не ответив на Юлин вопрос, – подсыпал мне перца в еду, чтобы я чуть не сдохла.
– Ты уверена?
Кира продолжала буравить Пака взглядом. Как же ему весело. Рассказывает что-то своему блондинистому дружку, греется на солнышке. И даже не стыдно.
– А знаешь что, – сказала она. – Хватит. Пора это дерьмо прекратить.
– Какое дерьмо, Кир?
– Это дерьмо, – отрезала Кира, не дослушав Юльку.
Кира решительно поднялась и направилась к Паку, держа на весу тарелку с рисовыми палочками.
Пак с другом отвлеклись от разговора и теперь оба смотрели на Киру не мигая.
– И как это понимать? – крикнула Кира, еле-еле сдерживаясь, чтобы не опрокинуть тарелку прямо Паку на голову.
– Тихо, тихо. – Пак со смехом выставил руки вперёд. – Эта рубашка мне нравится, так что если ты испортишь и её тоже, мне будет и правда жалко. И вообще, две рубашки за два дня – не многовато ли?
Это Киру разозлило ещё больше. Он не воспринимает её всерьёз! Ну что же, прекрасно!
– О, что это за ураган! – Приятель-блондин тоже расплылся в улыбке. – Твоя подруга, Паштет?
– Типа того, – довольно хмыкнул Пак.
– Красотка. И бешеная. Люблю таких, – нагло заявил блондин и подмигнул Кире.
Глаза у него тоже были азиатские, с внешними уголками, тянущимися вверх, к вискам, – очень красивые глаза, это Кира успела заметить. И ещё то, что он называл Пака даже не Паша, а Паштет – это показалось почему-то очень забавным.
– Что на этот раз? – Пак вздохнул. – Еда не понравилась?
– Издеваешься! – Кира упёрла левую руку в бок. – Что ты мне туда подсыпал? Перец?
– Я ничего не подсыпал.
– Нет, подсыпал, – настаивала Кира. – А я вообще ужасно переношу острую еду…
– Может, в этом и дело? – Пак пожал плечами. Выражение лица у него было весёлым.
– Давайте, чтобы разрешить ваш спор, я попробую. – Блондин ещё раз тепло улыбнулся и потянулся пластиковой вилкой к тарелке Киры. Он легко подцепил рисовую палочку, откусил и бодро прожевал, а потом ещё и ещё…
– Боюсь, наш общий друг прав – он ничего не подсыпал. Корейская еда просто слишком острая. – Блондин ткнул Пака в бок. – Токпокки… должны быть именно такими. Всё по рецепту.
– Не верю, – покачала головой Кира. – Он точно… что-то мне подсыпал. Или подлил.
– Да не подсыпал я! – В этот момент Пак приподнялся и выхватил у Киры тарелку. Он нагло положил в рот и последнюю палочку, и батат, и кимчи.
Кира огляделась: все вокруг спокойно жевали… И Юлька тоже – ела свои рисовые палочки, закусывая капустой кимчи. Кира почувствовала себя ужасно глупой. Глупой и голодной.
– А вот батата ты девушку лишил зря. Он неострый, – вздохнул блондин.
– Да пусть жрёт, – зло ответила Кира.
Она развернулась и направилась обратно к Юльке. Та тут же предложила подруге сделать ещё один глоток воды.
– Эй! Стой!
Кира подняла глаза. За ней прибежал блондин. В руках у него была тарелка с несколькими гигантскими виноградинам, – каждая размером с абрикос.
– Возьмите! – Он протянул Кире тарелку. – Виноград очень вкусный. И неострый, конечно. И косточек там нет.
Кира не знала, брать или отказаться, но Юля уже потянулась за виноградом.
– Я Минсу. – Блондин присел рядом и, улыбаясь, пригладил ярко-белую крашеную чёлку. – А вы тоже в этом центре корейский учите?
– Я учу, – охотно вступила в разговор Юлька. – Юля Малкина из продвинутой группы. А это моя одноклассница Кира. Мы с Пашей Паком в одной школе. А ещё Кира с ним боксом занимается.
– Ничего себе! – Глаза Минсу загорелись.
Кира в этот момент незаметно посмотрела на Пака: тот буравил их троицу взглядом, словно ему совсем не нравилось, что его друг к ним подошёл. Весёлым он больше не казался. Да и пожалуйста, пусть злится сколько угодно.
– А я в теннис играю, – продолжил Минсу, пытаясь заинтересовать Юлю и Киру. – Вот, как раз вчера был на тренировке…
Кира почти не слушала. Она снова чувствовала обжигающее пламя. Только теперь казалось, что её прожигает взгляд Пака – и этот взгляд был острее самой острой корейской еды.
– Ты говоришь без акцента, – заметила Юля. Кира удивлённо взглянула на подругу: ничего себе, а Юлька-то, оказывается, не такая уж и стеснительная.
– Да, я вырос в Москве. Здесь, недалеко, на «Соколе». – Минсу подмигнул.
Пак в этот момент – Кира готова была поклясться, что она это видела, – сжал руки в кулаки. Интересно, чего это он? Он их, скорее всего, даже не слышит.
«Наверное, ему просто не нравится, что его друг с нами так хорошо общается, вот и всё», – подумала Кира.
И вдруг она, сама от себя не ожидала, рассмеялась, словно разговор с Минсу и Юлей был самым интересным и весёлым на свете, и с удовольствием откусила половину огромной виноградины. И правда, очень вкусно и без косточек.
Они поговорили ещё немного – о спорте, путешествиях, Санкт-Петербурге, – ничего особенного, но разговор вышел довольно лёгким и непринуждённым.
А когда Кира повернулась, чтобы снова увидеть недовольного Пака, место на лужайке уже пустовало.
Вдруг Кира поняла: дурацкие розыгрыши Пака закончились. Она и сама не знала, откуда это осознание пришло. Просто стало ясно, что больше не будет ни шуточек про иностранцев, ни запертых дверей, ни рыбы в перчатках.
И почему-то – Кира сама не знала почему – стало грустно.
Глава 9. Почему у меня нет парня?
Розыгрыши и правда закончились. Пак здоровался на тренировках, в школе – вот, пожалуй, и всё. Первое время Кира ожидала подвоха: аккуратно отрывала двери, не заходила никуда первая, ощупывала рукава куртки в гардеробе, не бросала перчатки и бинты без присмотра.
Нет, ничего не происходило.
Надо бы перед Паком извиниться и возместить ущерб, думала Кира. Наверняка он обиделся из-за испорченной рубашки… Но подходить и мямлить извинения… Наверняка подумает, что она мечтает снова с ним общаться. Ну уж нет, спасибо. Да и вообще, он первый начал.
Тяжелее всего было признавать, что без розыгрышей и правда жилось скучно.
В школе началась зубрежка к ЕГЭ. В классе Киру и Юлю неизменно встречали напряжённым молчанием. О том, что где-то воняет, больше никто не говорил. Ярик сопел и хмурился.
На переменах Юля ходила хвостиком за Кирой по коридорам.
– А ты знаешь что-нибудь про советских корейцев? – как-то спросила Кира, выцепив взглядом в толпе школьников Пака. Он шёл, возвышаясь над всеми и по привычке смотря в телефон.
– Ой, я читала, да. – Юлины глаза засияли. – Они жили на Дальнем Востоке, а потом их оттуда выгнали. А ещё это они морковку по-корейски придумали.
Кира ненавидела себя за то, что неосознанно искала Пака глазами. И за то, что не получалось представить его злодеем, а ведь так хотелось. Но розыгрыши ведь были, по факту, беззлобными.
Иностранцем прикинулся, ну и что. Закрыл дверь спортзала, но сам же остался сидеть у этой самой двери. Изобразил приступ аллергии, чтобы не идти на контрольную. Сунул рыбу в старые перчатки. Даже вспоминать глупо.
Но лучше об этом не думать. Началась новая, пусть и не легендарная, жизнь, в очередной раз напомнила себе Кира. И в этой жизни впереди – сводная тренировка. Та, где можно помериться силами с другими спортсменами и показать, на что способна. До неё оставался всего один день – четверг.
– Ребята, которые придут к нам в зал, боксируют очень хорошо, – объяснял Лис, когда они с Кирой встретились после последнего урока и сели на подоконник, жуя одну булочку на двоих. – Раньше, когда нас Саша тренировал, мы прям стратегии целые разрабатывали, комбинации учили. А сейчас сама видишь. Поэтому главное – просто не теряйся. Обычно у нас раундов восемь. Боксируем с разными соперниками. Иногда тренер вызывает какую-нибудь пару в ринг, и они боксируют три раунда друг с другом, как на соревнованиях.
Кира слушала очень внимательно, стараясь ничего не упустить.
Но тут их прервали. У соседнего окна появилась парочка – блондинка в красном сарафане, надетом на рубашку, и Пак. Девчонку Кира уже видела раньше – в столовой она часто сидела с Паком за одним столом. Вроде бы они в одном классе… Кира нахмурилась, вспоминая, откуда ей ещё так хорошо знакомо это лицо: высокий лоб, голубые глазищи, кудри. А, точно – фотография девушки висела рядом с учительской. Кажется, там было что-то про школьный комитет.
Кира скосила на них глаза и тут же развернулась к Лису, пытаясь снова сосредоточиться на разговоре о боксе.