В самом верху незамысловатого коллажа красовалась фотография Пака с вытянутой рукой в боксёрской перчатке. Кадр был плохого качества – явно с соревнований. Рядом кто-то нарисовал зелёное сердечко, а рядом, уже другим почерком, дописали: I LOVE YOU.
– Школа имени Пака, – пробормотала Кира, наконец протиснувшись в столовую.
Она прошла мимо белых столов, за которыми младшеклассники поглощали полдник.
– О, Кот! – Лис помахал из дальнего угла. Он сидел один, и весь его стол занимали тарелки с едой. – Вес ты сейчас не гоняешь, знаю, поэтому налетай: булка с сосиской, кура и греча. Так же в Питере говорят? Кура и греча?
– Угу, только не булка с сосиской, а сосиса в буле. – Кира была такая голодная, что засунула в рот всю булку целиком.
– Реально, что ли?
– Да нет, конечно, Лис.
– О, чувство юмора задержалось, но наконец приехало из Питера.
– Возьму ещё шоколадку.
Доев булку, Кира поднялась и встала в самый хвост очереди к прилавку. Круглая буфетчица накладывала гречку из огромной кастрюли. Под стеклом в пластиковых тарелках лежала жареная, точнее, пережаренная рыба. И вонь от неё стояла та ещё, хоть противогаз надевай.
Очередь двигалась не очень быстро, но всё-таки двигалась.
– А что, эта знакомая Лисовского – она прям дерётся? Как мужик?
Кира замерла – за столом в среднем ряду говорили о ней. Там сидели четыре девчонки из параллельного класса. Кажется, из параллельного – Кира пока не очень хорошо запомнила ребят из школы. Девчонки были все как на подбор: высокие, длинноволосые, в похожих обтягивающих топах и ржущие на всю столовую. И ели один несчастный салат из вялых овощей на четверых. А рядом с ними, глядя в телефон, сидел Пак. Зелёная футболка идеально выглажена, густые волосы растрёпаны, короткие ногти вычищены до блеска. А на лице после вчерашнего прыжка – ни единой царапинки или синяка. Это Киру разозлило – она-то сама ободрала коленки и локти, а ещё сломала два ногтя, пока сползала с козырька.
– Боксирует, – ответил Пак, не отвлекаясь от телефона.
– И хорошо дерётся? – спросила одна из девчонок, дожёвывая кусочек салатного листа.
«Ну, послушаем, что он про меня скажет», – ехидно подумала Кира.
– Да, – коротко бросил Пак.
«Ну разумеется, да. – Кира почувствовала, как в груди раздувается чувство гордости. – Ещё бы. Я хорошо боксирую. Даже русский кореец это признаёт».
Тут Пак окинул взглядом столовую, и глаза прищурились.
– Да так себе, – добавил он и снова вернулся к телефону. – Так себе боксирует.
Щёки у Киры стали пунцовыми. Так себе, значит. Ну-ну.
– Прям не очень? – Голос одной из девушек, блондинки с дурацким чёрным ободком, был таким сочувственным, словно плохие боксёрские навыки Киры наносили Паку ужасную травму. Словно от того, что ему приходилось ходить в группу с такой неумехой, он жутко, просто бесконечно страдал.
– Да… – Пак произнёс рассеянно. – О защите вечно забывает. Несётся вперёд там, где надо бы мозгами пошевелить. Правой бьёт ужасно коротко, вечно удар не доносит. Чуть что – руку левую опускает. Корпусом мало работает.
– Так интересно! – заохали его спутницы, хотя явно ничего не поняли.
Но Кира, конечно, поняла. И обиднее всего было, что Пак не просто сказал «так себе». Он выложил, почему «так себе». И, чёрт подери, во всём оказался прав, подметив ошибки Киры с невероятной точностью, словно был её персональным тренером.
Стоило Кире немного устать, она опускала левую руку. Стоило разозлиться – забывала защищаться. Стоило ей перестать контролировать удар правой – он превращался в короткий тычок. Тренер дядя Лёша постоянно ей об этом говорил… И она старалась, без конца старалась исправить дурацкие ошибки – просто получалось не всегда. Так что совсем необязательно было рассказывать в красках об этом одноклассницам, даже если они ничего и не понимают в боксе.
Губы у Киры предательски задрожали. Ничего. Завтра она придёт на тренировку и обязательно запомнит все ошибки Пака. У каждого можно что-то найти, никто не идеален. Разве что, пожалуй, Канело, но и его победил Дмитрий Бивол. А Пак – не Канело и не Бивол. Да, Кира запомнит его косяки и расскажет о них всей школе. Приклеит список его ошибок к той фотографии на стенгазете, прямо рядом с сердечком.
Длинноволосые девочки за столом Пака захохотали, он коротко кивнул.
И как этот Пак-тетрапак посмел сказать про неё такое? Она никогда не стала бы говорить одноклассникам что-то плохое про его бокс… Даже если бы заметила. Потому что они с Паком – боксёры. И они партнёры по команде. Какие бы мелкие обиды ни возникали, твои друзья по команде – это особенные люди. Они единственные знают, чего всё это стоит. Насколько это, блин, трудно – все эти тренировки, изматывающая весогонка, спарринги, после которых можешь только лежать. Должна же быть хоть какая-то солидарность. Да, чёртова боксёрская солидарность.
Вдруг девчонки и Пак поднялись со своих мест.
– Нина Владимировна! Извините, вы проверили сочинения? – прокричала блондинка с ободком и понеслась куда-то вперёд через толпу.
Нина Владимировна была русичкой. И она уже начала усиленную подготовку к ЕГЭ. Особенно всем доставалось за сочинения.
– Эй, милая! – Голос буфетчицы вернул Киру в реальность. – Что будешь?
А вот и очередь подошла.
– Два сникерса, пожалуйста.
– Да что вы все эту дрянь едите?! – Толстенькие пальцы буфетчицы отсчитывали Кире сдачу. – Взяла бы лучше рыбу. Вон от неё пользы сколько. И мозги лучше соображают.
Кира бросила взгляд на стол, где сидел Пак. Он был пустым – все пятеро облепили в углу русичку. На стульях стояли аккуратные девчачьи сумки и рюкзачки. Спортивная сумка Пака валялась прямо на полу. Открытый боковой карман топорщился…
– Так что, рыбу будешь, милая?
– Буду, – неожиданно сказала Кира. – И два сникерса.
Проходя мимо стола, где сидел Пак, Кира остановилась, наклонилась, будто завязать шнурок. Сложила пополам пластиковую тарелку с лежащей на ней вонючей рыбиной и быстро сунула в пустой боковой карман спортивной сумки Пака.
«Вряд ли сильно испачкается, зато вонять будет мощно», – подумала Кира, поднимая голову и оглядываясь. В переполненной столовой выходка осталась незамеченной.
Да, глупо. Даже очень глупо. Можно было придумать месть поинтереснее – тем более, как говорят, это блюдо, которое подают холодным.
Но Кира была так зла, что не могла ждать. Поэтому вместо холодной мести – горячая жареная рыба.
– О, сникерс. Спасибо, Кот.
Кира села напротив Лиса. Пак и девчонки вернулись за свой стол. Применив всю силу воли, Кира заставила себя на них не пялиться.
Лис поймал её взгляд и усмехнулся в кулак.
– Да ты не думай, Кот, я не осуждаю. Пак норм.
– Пока не заметила.
– Правда? А ведь боксирует он отлично, согласись.
– Правда, – строго ответила Кира. – И вообще, всякие популярные парни-боксёры теперь не моя тема.
Лис помолчал. Потом произнёс, внимательно разглядывая гречку в тарелке:
– Кот, а он хоть извинился? Может, хоть сообщение там… Не знаю.
– Нет, – покачала головой Кира. Еда тут же показалась пресной и сухой.
– Я не про Пака. – Лис кашлянул в кулак. – Я про Филатова.
– И я не про Пака, – еле слышно ответила Кира.
– Я тут зашёл на страничку вашего питерского зала, – продолжил Лис, переводя тему. – На видео с тренировок новая какая-то девчонка. Видно, что только пришла, но старается, отжимается через силу. Молодец.
– Да… – грустно вздохнула Кира. – Её зовут Маша.
Ну вот зачем он вообще про это начал.
– Ты же всегда радовалась, когда девчонки на бокс приходили? – удивлённо протянул Лис. – Гёрл пауэр, все дела.
Кира помолчала, а потом неожиданно выпалила:
– Лис, а она красивая?
– Чего?
– Девчонка эта? Маша? Ты… Как парень… Что думаешь?
– Да вроде ничего. – Лис пожал плечами.
– Ладно, – еле слышно шепнула Кира.
– Не… – Лис посмотрел на Киру исподлобья. – Я вообще вспомнил… Она… Не, не очень. Я бы не подкатил. Ты вообще на десять. А она так, на шесть.
– Давай не будем, Лис.
– Давай не будем, – согласился Лис и, не зная, как продолжить разговор, принялся усиленно жевать.
Кира тоже замолчала. Короткая вспышка радости, возникшая после глупой рыбной мести, сменилась печалью из-за слов Лиса.
Кира и Лис расправились с обедом и, подхватив рюкзаки, вышли из опустевшей столовой. Пака с девчонками за столом уже не было – исчезли и их сумки.
На улице моросил мелкий дождь.
«Полная ерунда, – подумала Кира, вдыхая свежий осенний воздух. – Ну подумаешь, девчонка какая-то тренируется… Что я так вообще из-за неё расстраиваюсь».
Пора было идти домой – они с Лисом собирались быстренько разобраться с уроками и посмотреть вместе кино.
Внезапно Лис остановился на школьном крыльце, сосредоточенно глядя в телефон.
– Что там? – беспечно спросила Кира.
– В чате нашего класса пишут, что Пак в медпункте с приступом аллергии, – ответил Лис.
– А пишут, на что аллергия? – Кира заглянула другу через плечо.
– На рыбу. Он так сказал, пока ему не стало совсем плохо.
Кира почувствовала, что сердце в горле делает странный переворот, а руки леденеют.
Ему стало совсем плохо…
Глава 7. Тухлая
– Кот, ты что, серьёзно сунула рыбу ему в сумку? – шептал Лис, пока они с Кирой бежали к медпункту.
– Да, – хмуро ответила Кира. – Вообще, откуда у него аллергия? Он ел её, что ли, рыбу эту?
– Нет, он вдохнул запах, – покачал головой Лис. – Так в чате наши пишут.
– И что, даже на запах аллергия есть?
– Похоже, есть. Чем ты вообще думала, Кот?
– Он сказал, что я плохо боксирую.
– Кот, ну это ж булшит. Слушай его больше.
Впереди показалась деревянная дверь медпункта. Обычно она была закрыта и вообще не привлекала к себе внимания. Но сейчас всё было иначе: у медпункта толпились взволнованные девчонки – семь или даже восемь. Чтобы протиснуться к двери, Лису и Кире пришлось их практически расталкивать локтями.