— Не может быть.
Мы разработали систему, которая помогала Гвен, доставляя ей минимум беспокойства. Увидев ориентир, я сразу же указывал на него. Когда Гвен тоже замечала его — но не раньше, — она хлопала меня по колену. Больше мы не разговаривали: соприкосновение шлемов мешало ей вести машину.
Примерно через час впереди появился луноход, который на большой скорости устремился к нам. Гвен постучала у себя над ухом, и я прислонился к ней своим шлемом.
— Очередные аграрии-реформаторы? — сказала она.
— Может быть.
— У меня закончились патроны.
— У меня тоже, — вздохнул я. — Уговорим их сесть за стол переговоров. В конце концов, насилие никогда ничего не решало.
Гвен выдала недостойный дамы комментарий и добавила:
— А как насчет той пушки, которую ты забрал у сэра Галахада[48]?
— Ох… милая, я даже не взглянул на нее. Подай мне дурацкий колпак.
— Ты вовсе не дурак, Ричард, просто чересчур одухотворенная личность. Проверь его.
Вытащив конфискованный пистолет из-за пояса скафандра, я внимательно его осмотрел, затем снова соприкоснулся шлемами с Гвен.
— Милая, ты не поверишь. Он не заряжен.
— Ха!
— Вот уж точно «ха». Других комментариев нет. Можешь меня процитировать.
Швырнув бесполезный пистолет в угол лунобуса, я посмотрел на быстро приближающийся луноход. Зачем носить незаряженное оружие? Безумная глупость!
Гвен снова постучала по уху, и я соприкоснулся с ней шлемами.
— Да?
— Могу поспорить, что патроны к пистолету остались на трупе.
— Не стану спорить, я и сам сообразил. Гвен, если бы я собирался обыскать тот труп, пришлось бы сперва уложить двух других. Не слишком удачная мысль.
— Согласна. Да и времени нет. Вот они.
Но до нас они не доехали. Метров за двести чужой луноход свернул влево: водитель давал понять, что стремится избежать столкновения. Когда он проезжал мимо, я прочитал на борту надпись: «Добровольческая служба охраны правопорядка, Гонконг-Лунный».
Вскоре на связь вышел Марси.
— Бозелл говорит, что нашел вас, но не может связаться с вами по радио.
— Не знаю почему. Вы же со мной связались.
— Я сообразил, что вы не на том канале. Знаете, Полночь, что бы вы ни делали, вы обязательно делаете не так.
— Вы мне льстите. И что я должен был сделать на этот раз?
— Оставаться на втором канале, вот что. Он зарезервирован для наземных машин.
— Каждый день узнаю что-нибудь новое. Спасибо.
— Тот, кто этого не знает, вообще не должен управлять транспортным средством на поверхности этой планеты.
— Вы совершенно правы, капитан.
С этими словами я отключился.
Гонконг-Лунный показался на горизонте задолго до того, как мы добрались до него, — пилон для экстренной посадки, большие тарелки для разговоров с Землей и другие, еще больше, для связи с Марсом и Поясом астероидов, решетки солнечных батарей. По мере приближения зрелище становилось все более впечатляющим. Естественно, все живут в подземельях… но я часто забываю о том, что большая часть лунной тяжелой промышленности находится на поверхности. Странно, что я об этом забываю, ведь большей частью своих богатств Луна обязана ослепительному солнечному свету, жестоким ночным морозам и бескрайнему вакууму. Но, как и сказала моя жена, я слишком одухотворенная личность.
Мы миновали новый комплекс «Ниссан-шелл» — гектары труб, крекинговых колонн, перегонных кубов, вентилей, насосов и пирамид Бассарда. Из-за длинных теней в лучах восходящего солнца картина напоминала творения Гюстава Доре и Питера Брейгеля-младшего в аранжировке Сальвадора Дали. Сразу за ним мы обнаружили северный шлюз.
Из-за тетушки Лилибет нам разрешили воспользоваться малым шлюзом. Сперва прошел Билл с тетушкой — несомненно, он это заслужил, — а за ним, протолкнувшись вперед и оставив позади Екатерину с детьми, последовала леди Ди с оставшимся в живых мужем. Достопочтенная Диана вновь отличилась, потребовав, чтобы ее доставили в космопорт, а не к городскому шлюзу. Мы с Биллом не дали ей побеспокоить Гвен своими царственными повелениями, но ее популярность среди нас упала еще ниже (если такое было возможно). Я с радостью увидел, как они исчезают в шлюзе. Все сложилось отлично: муж Екатерины появился из главного шлюза как раз в тот момент, когда мы избавились от важных персон. Гвен обняла Екатерину, пообещав позвонить ей, и Найджел О’Тул увел свою семью (включая тельце несчастного мальчика) в тот же шлюз.
Потом настала наша очередь… и тут же выяснилось, что Древо-сан не проходит в малый шлюз. Пришлось отправиться к другому, более вместительному, но и более медленному. Я увидел, как один рабочий снимает труп с орудийной башенки «Услышь меня», а другие разгружают лунобус под бдительным присмотром четырех вооруженных охранников. Мне стало интересно, что за груз мы везли, но меня это не касалось. (А может, и касалось — вдруг именно этот груз стал причиной бойни и смерти нескольких человек.) Мы вошли в шлюз вместе с кленом-бонсай, чемоданом, сумочкой, пакетом с париком, тростью и искусственной ногой.
За шлюзом тянулся длинный наклонный туннель с двумя гермодверями. У второй двери стоял автомат по продаже краткосрочных лицензий на воздух, но на нем висела табличка: «НЕ РАБОТАЕТ. Просьба оставить полкроны за 24 часа». На автомате стояло блюдце с монетками, и я положил туда крону — за Гвен и за себя.
Туннель заканчивался еще одной гермодверью, служившей выходом в город.
За ней стояли скамейки для тех, кто надевает или снимает скафандры. Облегченно вздохнув, я начал расстегивать застежки и вскоре прикрепил свой протез.
«Высохшие кости» можно назвать деревней, а «Счастливый дракон» — маленьким городком. Но Гонконг-Лунный — настоящий метрополис, уступающий лишь Луна-Сити. Больших толп я не увидел, но мы прибыли посреди ночи, когда не спали лишь ночные работники. Самые ранние пташки должны были проснуться лишь часа через два, хотя снаружи светило яркое солнце.
Но даже в этом почти пустынном коридоре чувствовалось, что мы в большом городе. Над вешалкой для скафандров висела табличка:
МЫ НЕ НЕСЕМ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА ВЕЩИ, ОСТАВЛЕННЫЕ НА ВЕШАЛКЕ.
ОБРАЩАЙТЕСЬ В КАМЕРУ ХРАНЕНИЯ ЯНА — СОХРАННОСТЬ ГАРАНТИРОВАНА.
Один скафандр — одна крона.
Ниже было приписано от руки: «Не прогадай! Обращайся к Солу всего за полкроны — никакой гарантии, только честность!» Каждая надпись сопровождалась стрелками — одна налево, другая направо.
— Куда пойдем, дорогой? — спросила Гвен. — К Солу или к Яну?
— Ни к тому, ни к другому. Очень похоже на Луна-Сити, так что я знаю, как поступать… по крайней мере, мне так кажется. — Оглядевшись, я заметил красный огонек. — Вон там есть отель. Поскольку моя нога на месте, я могу взять под мышки два скафандра. Справишься с остальным?
— Конечно. А трость куда денешь?
— Засуну за пояс скафандра. Никаких проблем.
Мы направились к отелю.
За стойкой, лицом к коридору, сидела молодая женщина, изучавшая теорию трансгенеза, классический текст Сильвестра. Увидев нас, она подняла голову:
— Лучше сдать скафандры. Обратитесь к Солу, соседняя дверь.
— Нет, мне нужен большой номер с кроватью королевского размера. Скафандры мы сложим в углу.
Девушка взглянула на схему номеров.
— Есть одноместные, есть двухместные, есть апартаменты для влюбленных. Но того, что вы хотите, нет. Все занято.
— Сколько стоят апартаменты для влюбленных?
— Смотря какие. Есть с двумя королевскими кроватями и ванной, есть без кроватей, но с мягким полом и множеством подушек. И еще есть…
— Сколько за две королевские кровати?
— Восемьдесят крон.
— Послушайте, гражданочка, — терпеливо сказал я, — я сам лунарь. Мой дедушка был ранен на ступенях Бон Марше. Его отца сослали за участие в незаконных профсоюзах. Я знаю цены в Луна-Сити, и вряд ли в Конге они настолько выше. Сколько мог бы стоить номер, который спрашивал я? Если бы нашелся один свободный?
— Ты меня не впечатлил, приятель: любой может заявить, будто его предки участвовали в революции. Большинство так и поступает. Мои предки встречали Нила Армстронга, когда он вышел из корабля. Найдется что возразить?
— Вряд ли, поэтому промолчу, — улыбнулся я. — Какова реальная цена номера с большой кроватью и кабинкой освежителя? Не та, что для туристов?
— Стандартный двухместный номер с большой кроватью и отдельной кабинкой стоит двадцать крон. Знаешь, приятель, у меня не слишком много шансов сдать апартаменты в такое позднее или такое раннее время. Бери номер для оргий за двадцать крон. Освободишь его в полдень.
— Десять крон.
— Да ты меня просто обворовываешь. Восемнадцать. Если будет меньше, я окажусь в убытке.
— Никакого убытка. Как вы сами заметили, в такое время вам его не сдать ни за какую цену. Пятнадцать крон.
— Покажи деньги. Но в полдень надо освободить номер.
— В тринадцать часов. Мы всю ночь не спали, и нам пришлось нелегко, — сказал я и отсчитал наличные.
— Знаю. — Она кивнула в сторону терминала. — О вас несколько раз говорили в «Гонконгском гонге». Ладно, в тринадцать, но если задержитесь, платите по полному тарифу либо переезжаете в обычный номер. Вы в самом деле встретили бандитов? По дороге из «Счастливого дракона»?
— Мне тут говорят, что бандитов в тех краях нет. Мы наткнулись на довольно недружелюбных незнакомцев, потеряли троих убитыми и двоих ранеными. Тех и других мы привезли с собой.
— Да, я видела. Квитанция нужна? За кроны сделаю настоящую, на любую сумму. И у меня есть три сообщения для вас.
— Как так? — удивленно моргнул я. — Никто не знал, что мы остановимся в вашем отеле. Мы и сами не знали.
— Никакой тайны, приятель. Тот, кто прибывает поздно ночью через северный шлюз, с вероятностью семь к двум оказывается в моей кровати… в одной из моих кроватей. И пожалуйста, без дурацких замечаний. — Она взглянула на терминал. — Если бы вы не получили эти сообщения в ближайшие десять минут, копии полетели бы во все гостиницы гермозоны. А если бы вас не удалось найти, член совета, отвечающий за общественную безопасность, возможно, начал бы поиски. У нас редко бывают симпатичные незнакомцы, пережившие романтические приключения.