Возможно, именно такими словами Маша и не смогла бы выразить свои ощущения – но все-таки она была ветеринаром, а не поэтессой. Она чувствовала и переживала очень остро, но, наверное, никому не смогла бы это объяснить, разве что Виконту, который жадно ловил носом запахи, оказавшись за пределами привычной территории.
Кот не забился под забор и не кинулся обратно, чего Маша немного опасалась, он с деловым видом двинулся вперед по дороге, вдоль которой горели фонари.
– Пройдем до конца поселка и обратно? – предложил Егор. – До будки охранника, а потом вернемся. Тут везде освещено, поэтому можно спокойно гулять, не опасаясь на кого-то напороться. А даже если и напоремся, это соседи.
– Идеальные условия для прогулки, – сказала Маша. – Ни алкашей под заборами, ни бесхозных собак, ни хулиганов! Вот он, элитный отдых!
– Ты знаешь, – сказал Егор, – я когда стал самостоятельно зарабатывать, было время – работал по восемнадцать часов в сутки и, несмотря на то что был полон энергии, однажды понял, что сильно устал. Тогда я задумался, зачем я все это делаю. И так повезло, что у тети Иры как раз был день рождения, и дядя Сережа, ее муж, еще был жив, и мы все приехали к ним в дом на праздник на два дня. Не в этот дом – этот был пока в проекте, а раньше они жили в поселке рядом с Калужским шоссе. Тоже хорошее место, может, я тебе его как-нибудь покажу. Озеро там замечательное…
Маша чуть не сомлела от этого «как-нибудь покажу».
Егор произнес это так определенно, как будто точно знал: такой момент непременно наступит! А наступить он может, лишь если не прерывать общение, если этот мужчина (который ей так нравится!) действительно хочет показать своей новой знакомой места, вызывающие у него радость.
О чем это говорит?
О многом.
– А мы с папой, – продолжал рассказывать Макаров, – мамы тогда уже давно не было, явились чуть пораньше, чтобы помочь. Дядя Сережа очень просил: он хотел устроить сюрприз тете Ире…
Егор махнул рукой:
– Так вот, мы приехали вечером в пятницу, и у нас осталось время, чтобы просто погулять, и мы вот так же пошли бродить по поселку. Был конец августа. И знаешь, возник примерно такой же разговор, как у нас с тобой. Папа нахваливал здешние красоты, а дядя Сережа сказал, что именно для этого, в принципе, и стоит работать. То есть ты работаешь потому, что тебе нравится то, что ты делаешь. А когда то, что ты делаешь, тебе нравится и приносит деньги – это вообще, считай, ты выиграл у Вселенной. Но дело даже не только в этом. Фактически на любой должности, если хочешь чего-то достичь, приходится много трудиться. И тут в какой-то момент важно понимать, к какой цели ты идешь, потому что работа вдруг начинает заслонять белый свет…
Он помолчал, покосился на Машу, и та кивнула: ей эта ситуация была знакома не понаслышке.
– И меня папа спросил: а чего я хочу? Вот сейчас я бегаю, организую собственный бизнес – а какова цель? Я задумался и сказал, что отвечу позже. Думал я два дня. А перед отъездом снова пошел бродить… И тогда до меня вдруг дошло, что я хочу не только вкалывать на работе, но и получать радость от жизни, которая лежит вне ее. Да, мне нравится моя работа. Я чувствую себя в своей сфере деятельности как рыба в воде. Но кроме этого есть столько всего интересного: путешествия, поездки по разным местам, встречи с новыми людьми и вот такие ночи, когда ты просто идешь, смотришь на фонари, думаешь: скоро расцветет сирень, и можешь ни о чем другом больше не думать. Слушать сверчков, нюхать цветочки, кота вон погладить, тебя приобнять…
И Егор положил Маше руку на плечи.
Она не отстранилась.
– Ты все верно говоришь, – сказала Маша негромко. – Правда, вот ради этого и стоит.
– Приятно, что ты меня понимаешь.
– Ну, скорее я себя понимаю, и моя позиция не слишком отличается от твоей. Чему я очень рада. Так что, наверное, да, ради этого стоит жить и работать. Вот я и работаю, – вздохнула она, взглянув на кота, неторопливо шествовавшего впереди. Несмотря на волшебство майской ночи, отпустить от себя сегодняшний провал ей никак не удавалось. – Только не слишком добросовестно. Если бы не твой острый слух, может, я и не нашла бы его сегодня.
– Маа-ааш… – протянул Егор. – Похоже, наше детективное расследование провалилось, не успев толком начаться.
– В каком смысле провалилось? – очнулась Маша, ожидавшая поцелуя, а не нового витка обсуждений «котского дела».
– Сегодня мы опрашивали наших подозреваемых. А мы выяснили что-нибудь с тобой? Нет. И из вещей ничего не пропало. Зато кота зачем-то украли! Я вообще не понимаю, что происходит.
– Честно говоря, я тоже, – вздохнула Маша, думая о своем. – Я опасаюсь, что, играя в детективов, мы реально упустим нашего вора и не усечем, как тот навредит коту, а он возьмет и навредит. Я совсем запуталась. Егор, по-моему, все-таки следует позвонить в полицию!
– И что мы им скажем? Нет, Маш, пора задействовать изобретения человеческого разума.
– Все-таки поставить камеры?
– Не камеры, а одну камеру.
– И где ты намерен ее установить?
Егор усмехнулся и, подняв палец вверх, провозгласил:
– Знаешь, что самое интересное в жизни самопального детектива? Ловля на живца!
Глава 15
Маша спустилась к завтраку, откровенно зевая: вчера ночью они с Егором очень долго бродили по поселку, а кот важно шествовал рядом с ними на поводке. Виконту понравилось так далеко гулять, и Маша опасалась, как бы он не решил повторить прогулку в одиночестве. Нужно будет глядеть за ним в оба! Однако кот занимал далеко не самое важное место в этой прогулке… и в ее мыслях. После того как планы на воскресенье были утверждены, оказалось, что спать совсем расхотелось. А хочется другого: болтать с человеком, который тебя понимает, обо всем, что приходит в голову!
Маша слушала Егора и сама что-то постоянно рассказывала взахлеб…
Она не раз замечала, что ночью люди более откровенны, как будто дневной свет заставляет стыдиться себя самой, а вот темнота – о, она милосердна, она всем позволяет сбросить маски! Днем ты, может, и не расскажешь едва знакомому человеку, что любила в детстве открывать волшебные страны на холмах неподалеку от дома, как лет до десяти всерьез верила в цветочных фей (и в Деда Мороза!), как написала на спор «Завуч дура» на школьном заборе, а ее спалили и долго песочили в учительской. Чуть родителей не вызвали, но, к счастью, обошлось, больно уж Маша ревела…
Поэтому легла Маша поздно, и вставать ей категорически не хотелось, однако пришлось.
Она знала, что Егора с утра не будет, и следовало показаться на общем завтраке, дабы не вызывать особых подозрений.
Кот теперь не отходил от нее ни на шаг, словно чувствовал что-то. А может, действительно запомнил неприятный опыт пребывания в сарае. С вечера Маша устроила мейн-куну выговор, хотя и чувствовала себя немножечко глупо, когда, вернувшись с ночной прогулки, посадила перед собой животное и отчитала его за неподобающее поведение. Однако ее не покидало чувство, что он все понял и выволочка подействовала. Виконт с утра не убежал в свой лоток и подождал, пока Маша встанет и выйдет из комнаты, и только тогда потрусил к общей ванной, сделал свои кошачьи дела, тщательно загреб их и посмотрел на свою няньку с великим возмущением. Ну что, как бы говорили янтарные глаза, дождалась?! Теперь мною владеешь полностью?
Ладно, я понимяяяууу, что это необходимо…
К завтраку собрались не все.
Егора не было, не было и Тараса, который почему-то к десяти часам утра не вышел из своей комнаты. Впрочем, Алена сказала, что она стучалась к нему и Тарас сонным голосом ответил ей, чтобы о нем не беспокоились и если он захочет поесть, то он самостоятельный и взрослый мальчик: спустится, найдет, поест.
– Опять небось бухал всю ночь, – неприязненно обронил Вениамин, потягивая черный кофе.
– С кем он здесь пил бы? – возразила Алена. – Вы вчера такие скучные расползлись. Я бы, может, текилы выпила, но никто не хотел. Где он, ваш хваленый отрыв и отдых на природе? Короче: я с Тарасом вчера не пила, а ты?
Вениамин молча покачал головой.
Он был вялый. Впрочем, Маша уже заметила, что по утрам он вообще не проявляет особой активности. Да что там – и в середине дня, и вечером тоже. Он походил на снулую рыбу, которая размышляет, сдохнуть или пошевелить еще немного хвостом, но ради чего?..
– Не трогайте Тараса, – вдруг попросила Фаина. – Вокруг него кружатся черные тени, ему сейчас нелегко.
– Черные тени, – повторила Алена с непередаваемым выражением. – Черные тени, нет, вы только послушайте, дамы и господа! Черный ворон, что ж ты вьешься?! Вихри враждебные веют над нами!
– А откуда вы взяли про тени, Фаина? – осторожно осведомилась Маша.
Она по-прежнему не понимала, что эта девушка забыла в компании таких людей, как Алена, Тарас и Вениамин. Ну хорошо, с Аленой они всерьез ни разу не пикировались и даже выглядели как подружки, которые обе со странностями. Маша даже, кажется, видела, как они беседовали в саду вчера. Алена наверняка за время работы на телевидении навидалась людей, еще более странных, чем Фаина.
Но сама-то Фаина?
Фаина Орлан выглядела как малолетний гот, хотя с первого взгляда было ясно, что лет ей уже не пятнадцать. Она повсюду таскалась с вышитой бисером сумочкой, в которой хранила колоду карт Таро и от которой Виконт шарахался как от привидения – так оттуда разило индийскими благовониями. Но склонности к депрессиям у Фаины явно не наблюдалось. Ее меланхоличное настроение было скорее свойством характера, а не мрачным взглядом на мир. Маша все больше склонялась к мысли, что этот взгляд приписывали Фаине окружающие, которые повелись на внешние атрибуты: черная одежда, гадания, вегетарианство и разговоры о реинкарнации. Возможно, девушка нарочно поддерживает этот образ, который является способом защититься от пристальных взглядов… Фаина живет словно в скорлупе, и никто не может ее всерьез задеть, потому что бьют не туда – бьют по картонной Фаине, а настоящая стоит неподалеку и тихо улыбается.