Перед ними была приборная панель с тысячью светящихся и мигающих лампочек, различными трубками, проводками и рычажками. Они в руках держали бумаги и внимательно изучали их. К стенам были прикреплены красные и белые тюки, перевязанные ремнями и верёвками. То и дело раздавались небольшие щелчки, труба слегка покачивалась, а из радиоприёмника регулярно слышались непонятные команды: «Протяжка», «Зажигание», «Работаем в привычном диапазоне». Пока я решал, как незаметно выбраться из укрытия и проскользнуть мимо людей, из радиоприёмника прозвучала команда: «Начинаем». На какое-то мгновение все звуки смолкли, и воцарилась мёртвая тишина.
– Меняю частоту. Один, два, три, четыре, пять, четыре, три, два, один, как поняли, приём, – расслышал я голос по радиосвязи, – готовность двадцать секунд.
– Вас поняли, слышимость хорошая, – доложил собеседник.
Что-то затарахтело, заскрипело, и снова повисла тишина.
– Десять, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один, поехали! – вновь повторился механический голос.
Внезапно всё жутко затряслось, погас свет, завыла сирена, эти звуки сопровождались сильным грохотом. Я невольно вспомнил стиральную машину, когда она отжимает бельё, подпрыгивая и издавая страшные звуки, будто внутри неё поселился монстр. Меня болтало из стороны в сторону, бесконечно ударяя о ящики. Я точно отобью себе все бока. Труба скрипела, будто несмазанная телега. Неожиданно раздался мощный взрыв, ударная волна толкнула меня вверх и с силой припечатала головой о полку, так, что клацнули зубы. О, господи, как же больно! Верите, я думал, мои внутренности выпрыгнут и пустятся в пляс. Потом меня резко отбросило назад, расплющив по полу, а через миг вжало так, словно на меня наступил слон. Через некоторое время из радиоприёмника снова раздался голос:
– Как проходит полёт, как самочувствие?
Услышав вопрос, я сообразил: оказывается, всё это время я находился в летательном аппарате. Как летим, куда? Постойте, я никуда не собирался!
– На борту порядок, самочувствие хорошее, – ответили ему.
Может быть, у вас оно и хорошее, но далеко не у меня. Теперь я точно знал, как выглядит светопреставление. Я даже не могу описать словами, что творилось в трубе. Если я умудрюсь выжить в этом кошмаре, значит, я самый счастливый кот на земле. Моё состояние в тот момент походило на то, как если бы меня поместили в миксер и включили его на самую высокую мощность. Честное слово, я боялся, что голова оторвётся. Шум стоял невообразимый, я грешным делом начал переживать за ушные перепонки. Не хватало ещё оглохнуть. Кому потом я буду нужен?
– Готовьтесь к отделению, – поступил приказ с Земли.
– Вас понял, – подтвердил один из моих соседей.
По рации продолжались бесконечные переговоры, от которых мой кошачий мозг готов был взорваться. Затем трубу сильно тряхнуло, и внезапно всё смолкло, будто по мановению волшебной палочки. Наступила оглушающая тишина, я почувствовал невероятное облегчение и в буквальном смысле слова поплыл.
– Пятьсот тридцать, отделение третьей ступени, – через некоторое время сообщил один из космонавтов.
– Поздравляем вас с успешным отделением и выведением на орбиту, передаём вас службам Москвы, – сообщил радиоприёмник.
Что-то я не совсем понял, о какой орбите идёт разговор. Очень нехорошее предчувствие закралось в мою душу. Я выплыл из своего укрытия, и меня внезапно ослепило яркое солнце, проникающее в круглое окно. Я оказался перед людьми в тот момент, когда они радостно пожимали друг другу руки.
– Oh my God, – произнёс один из них. Заметив меня, мужчина перекрестился.
Я видел глаза людей размером с тарелку через прозрачное стекло шлемов.
– Кот, ты откуда тут взялся? – спросил другой на родном языке.
– Мяу, – ответил я.
Я не мог им объяснить, что я случайный попутчик и вовсе не собирался никуда лететь, просто временно спрятался от сумасшедшей собаки. Откуда мне было знать, что это летательный аппарат.
– Это чей-то шутка или мне казаться? – поинтересовался иностранец на ломанном русском, при этом его брови взлетели к потолку.
– Джон, я не знаю, чья это шутка, но кот, по-моему, вполне реальный, – ответил русский.
Третьей оказалась женщина – она смотрела на меня с открытым ртом, не в силах произнести ни единого слова.
– Как он сюда попал? – растерянно спросила она.
– Я бы тоже хотел это выяснить, – ухмыльнулся астронавт и добавил: – Думаю, он вряд ли нам расскажет об этом.
– Надо срочно сообщать Земля, – произнес чужеземец.
– Леонид, ты командир, тебе решать. Но, прошу вас, ребята, давайте прилетим на космическую станцию. Там решим, что с ним делать, – попросила женщина, – мы сейчас всё равно ничего не сможем сделать.
Я не мог поверить собственным ушам. Я не хочу в космос! Разверните ракету, мне надо срочно домой, к моей семье!
– Центр управления полётами однозначно прикажет от него избавиться, – сказал Леонид.
– Не можем же мы его выкинуть в открытый космос, – возмутилась женщина, – жалко, всё-таки живое существо.
Вы слышали, они собираются меня выбросить, как пустую консервную банку! Получается, я навеки сгину на просторах вселенной. Спасибо тебе, женщина, хоть ты за меня заступилась, от этих мужиков можно ожидать чего угодно.
– С ним быть большой проблем, – не унимался иностранный космонавт.
Да успокойся ты, что так переживаешь? Обещаю, буду вести себя тише воды, ниже травы. Умоляю, только не отправляйте в космос. Мне обязательно домой нужно вернуться. Там мои родные люди. Петрович наверняка весь извёлся, да и Белла, небось, заждалась меня.
Люди о чем-то переговорили между собой на английском языке, затем Леонид снова перешёл на родной язык:
– Ладно, догоним МКС, там придумаем, что с ним делать. А пока придётся его держать до окончания стыковки. А то будет маячить перед глазами.
Всё это время космонавты оставались на своих местах в пристёгнутом положении, в то время как я парил в свободном падении. Я не осознавал, что со мной происходит. С одной стороны, глаза мне говорили, что я по-прежнему стою вертикально и всё абсолютно нормально. С другой стороны, органы равновесия твердили: мы не понимаем, что произошло, нас во все стороны «колбасит», и мы не знаем, что нам делать.
Я в полном смысле слова летал. Вспомнил, как, убегая от рыси, мечтал обратиться в птицу и воспарить над землёй. Неужели мечта сбылась?! Я даже встряхнул головой, чтобы окончательно убедиться, что это не сон. Но нет, всё происходило наяву. Космический корабль нёсся вокруг нашей планеты с невероятной скоростью. Я видел в окно иллюминатора быстро восходящее солнце, озаряющее мир своим светом и теплом; пушистые облака, сквозь которые просматривались очертания Земли. Даже на миг забыл, как дышать, глядя на эти великолепные виды. Вспомнил, как с Димкой смотрели по телевизору передачи о космосе. Он бы обзавидовался сейчас, если бы узнал, где я нахожусь. Разве мог я тогда подумать, что когда-то на самом деле окажусь на космическом корабле?
Всё происходящее со мной казалось какой-то невероятной фантастикой. Помните, как я любил ночью смотреть на звёздное небо, мечтая о далёких мирах и неизвестных планетах. А теперь оно рядом со мной, за окном иллюминатора. Даже в самом невероятном сне я не мог увидеть, что когда-то на самом деле полечу покорять небесные просторы.
– Джон, подержи его. – Леонид обратился к иностранцу.
Тот утвердительно кивнул, взял меня за шиворот и прижал большой перчаткой к коленке.
– Cat, lie down, – приказал он.
Не надо знать английского языка, чтобы догадаться: поступила команда «лежать».
– Придётся, приятель, тебе лететь в таком положении, – улыбнулся русский космонавт и добавил: – будешь дёргаться, пристегнём к креслу. Смотри, с нами шутки плохи.
Да уж какие могут быть тут шутки. Ещё, чего доброго, возьмёте за лапу да и выкинете в иллюминатор.
В этот момент по радиосвязи прозвучало:
– Союз, приём, у нас инструкции по манёвру, готовы принять?
– Да, мы готовы, – подтвердил Леонид.
Он держал в руке палочку, напоминающую приспособление для селфи. При поступлении очередной команды с Земли он тыкал ею по кнопкам на приборной панели, а Джон в этот момент делал пометки в бумагах.
– Вас понял, передаю инструкции, – сообщил голос.
Из радиоприёмника посыпались неизвестные для моего уха термины.
– Коррекция высоты, жду данные, – произнёс космонавт.
– Вас понял, готовы к получению? – спросила Земля.
– Да, передавайте, – подтвердил мужчина.
Мой кошачий мозг не мог переварить непонятные фразы, что сыпались по радиосвязи. Сплошные цифры, буквы, символы. Когда переговоры ненадолго смолкли, Леонид обратился к соседке:
– Ирина, я вот думаю, что же нам теперь с ним делать? – Он кивнул на меня. – Ты же понимаешь, отправить его на Землю получится только через три месяца, когда наши коллеги полетят домой. Как он будет жить всё это время, выдержит ли такой срок?
– А почему нет? – Она посмотрела на него. – Он что, первое животное в космосе? Сколько до него было четвероногих путешественников! Да и мыши наши живут спокойно.
Обалдеть, это что же получается, мне три месяца придётся жить в космосе? А как же мои родственники? Они же обо мне ничего не знают. Я однажды смотрел передачу по телевизору, в ней рассказывали о грызунах, которых берут с собой космонавты на МКС и там проводят над ними различные эксперименты. Наверное, она о них говорит. Надеюсь, надо мной не будут ставить опытов. Успокаивало одно: если мыши живут, значит, и я не пропаду. Во всяком случае, еда будет.
– С грызунами проще, они в клетке живут, – напомнил он.
– Лёня, не переживай, что-нибудь придумаем, – успокоила Ирина.
Какая замечательная женщина. Надо с ней дружить, чувствую, она не даст меня в обиду.
Наш корабль продолжал полёт. От всех этих бесконечных радиопереговоров я так устал, голова кружилась, а от голода кишка к кишке липла. Я и не заметил, как задремал на коленке Джона. Через некоторое время сквозь сон расслышал сообщение по радиосвязи: