— Курсант Серргей явился!
Капитан внимательно присмотрелся ко мне.
— Ты меня очередной раз удивляешь, курсант. Так что было на палубе? Почему все мокрые?
— Мы с одним парнем хвастались приемами фехтования двумя мечами. Случайно утопили один меч. Моя ошибка. Бросились спасать. Вот и… Вода такая мокрая…
— Меч, конечно, не достали.
— Почему? Достали. Это и отмечали.
— Ты меня удивляешь все больше и больше. Здесь невозможно донырнуть до дна!
— С поверхности невозможно. Но я прыгнул с борта вниз головой. Поэтому сумел донырнуть.
— А из-за чего дрались на мечах? Это был поединок?
— Вовсе нет! Дурачились, выпендривались друг перед другом. Так, какие у вас возникли проблемы, капитан?
— Проблема простая. Многие матросы хотят отправить домой письма. Но писец на борту всего один. Пока надиктуют, пока он запишет… Ты не мог бы задержаться до завтра? Быстрей они не управятся.
— Я могу прилететь за ответом завтра в это же время. Или ближе к вечеру — как лучше?
— Если время терпит, то лучше ближе к вечеру.
— Договорились! Один из девизов нашей службы — «Любой каприз — за ваши деньги!»
— И еще. У нас возникли проблемы с запасами пергамента…
— Ни слова больше! Я все понял, никаких проблем, все оплачено! — сходил к байку, принес четверть пачки бумаги. — Надеюсь, на первое время вам хватит? Запасов чернил, к сожалению нет. Но знаю рецепт изготовления.
— С чернилами у писца, слава звездам, проблем нет.
— Так, значит, до завтра?
— До завтра, курсант. Скажем, за три стражи до заката.
— Договорились, капитан.
Выхожу из капитанской каюты. На палубе только часовые, да парень, с которым мы фехтовали, тихо беседует о чем-то с Тамарр. Включаю байк и, пока он гонит тесты самодиагностики, достаю ремни безопасности.
— Зачем? — удивляется Тамарр.
— Пьяным нельзя летать на байке, разбиться можно.
— Но я не пила.
— Я пил.
Скорчив недовольную гримаску, Тамарр застегивает сбрую на себе. Пристраиваем на сиденье копье, садимся сверху. Пристегиваюсь сам, проверяю, как пристегнулась Тамарр. Поднимаю байк. Матрос машет нам рукой. Машем ему в ответ, и бросаю байк вперед.
— Он предлагал мне стать его женой, — хвастается Тамарр.
— А ты?
— Сказала, что опоздал. Раньше надо было. Теперь у меня есть ты.
— Завтра вернемся сюда за ответами на наши письма.
— А послезавтра слетаем к моим родным.
— Договорились!
Настроение постепенно улучшается. Подумаешь, антиал принял да гальюн заблевал. Зато с командой и капитаном установил теплые, дружественные отношения.
Как только байк скрылся из вида, капитан призвал к себе Коррнего, бойца, владеющего двумя мечами.
— Что узнал?
— На мечах ему нет равного. Гонял меня по палубе как щенка. То, что сумел со дна меч достать — тоже о многом говорит. В открытом бою положит половину нашего экипажа — и с дыхания не собьется.
— Значит, не врал, что имперский гвардеец. А девка?
— Она с парнем недавно знакома. Еще не представила его своему клану. Собирается познакомить до отлета на материк. На копье клеймо рыжих королевств. Старое клеймо, довоенных времен. Девка в ошейнике, но утверждает, что младшая жена. Старшую он тоже здесь подцепил, но она не воин, а хозяйство ведет. Ждет их где-то на берегу, недалеко отсюда, к ужину. Как я понял, девки из разных кланов.
— Почему так решил?
— Они на разных диалектах говорят. Парень заставляет эту учить язык, на котором та говорит.
— Девка сказала, что знала того парня, который подцепил нашу Лапарр. Что она с ним летала. И копье из рыжих королевств. Знаешь, о чем это говорит? Имперцы на диком материке как дома! Давно и прочно закрепились. Если этого парня тронем, два клана против себя настроим. Самое малое — два клана!
— А летающая машина?
— А ты ее водить умеешь? Парень сказал, пытаться самому научиться ее водить — верная смерть. Девка мечтает научиться, но он не торопится ее обучать.
— Почему-то верю. Он упоминал, нельзя пьяному летать. Улетая, привязал к машине себя и девку. Девка была недовольна. Так что решим? Не трогаем парнишку?
— Шерстинки с него сдуваем! За ним два клана здесь и вся почтовая служба там. Ссориться с местными кланами нам не с руки.
После ужина нам предстояла первая брачная ночь с Лапочкой. Тамарр деликатно уступила нам большую палатку, перебравшись в маленькую. Но заявила, что следующая ночь — ее. Раз она не девушка, ждать три ночи не обязана!
Мешки с мясом лопы мы вытащили из палатки и накрыли на всякий случай пленкой.
Ночь прошла великолепно! В доме радости я нахватался не только знаний по аналитической геометрии, но и других. Лапочку же учили на доверенную рабыню высшего света. То есть глубоко, хотя и без практики. И вот мы полночи занимались сведением воедино теории и практики.
А утром пошел дождь. Холодный, мелкий и противный. Тамарр перебралась в большую палатку, и мы позавтракали холодным мясом, которого предусмотрительная Лапочка вчера нажарила с избытком именно на подобный случай. Рассказали, как прошел вчерашний визит.
— Не верь капитану, — заявляет Лапочка. — Он хитрый и опасный как файрак!
— А мне показался добрейшей души…
— Это он притворялся. Добрые не командуют сотней головорезов. А тот, с которым ты на мечах дрался, его зовут Коррнего, его правая рука. Не поворачивайся к нему спиной. Он опасен как ядовитая змея.
— Мне они тоже притворщиками показались, — соглашается с Лапочкой Тамарр.
— Значит, буду их остерегаться.
Затем я рассказал девушкам о нашем Гвардейском Корпусе. В столичном округе всего две школы гвардии — при Дворце и в Оазисе, при Универе. Школа гвардии при Дворце существует с незапамятных времен. Обучаются там главным образом серые, и во всех кричалках они зовут себя Стальной Гвардией.
Наш Учебный Гвардейский Корпус образовался около двенадцати лет назад. Не такой престижный — нет ни сословных ограничений, ни ограничений по цвету шкурки. Но изучение общеобразовательных предметов у нас поставлено лучше. А по воинским дисциплинам Бойцовые коты уже второй год держат первенство в соревнованиях школ. Бойцовые коты — это мы. Название Петрр придумал, а леди Линда поддержала.
Если копнуть глубже, ничего придуманного в названии нет. Довольно далеко от нас по звездным меркам есть планета, на которой учащиеся гвардейской школы зовут себя бойцовыми котами. У них даже свой гимн есть. Но согласитесь, нам это название больше подходит. Какие они коты, если даже хвостов нет. Гимн нам Линда перевела. Не в стихотворной форме, а дала подстрочник и мотив. Все равно, их текст нам не годится, он весь на местные реалии завязан. Так что от оригинала остались всего две строки, первая — «Багровым заревом пылает небосвод» и последняя — «Бойцовый кот нигде не пропадет!»
Папа, узнав историю происхождения гимна, очень рассердился. Но Линда достала сережки в форме колокольчиков и вставила в уши. Папа рассмеялся и простил ее.
С этими колокольчиками связана какая-то древняя то ли история, то ли легенда. Но Линда рассказывать не хочет. Дядя Шурр и Маррта тоже знают, и тоже молчат как партизаны. Только весело фыркают и хихикают при упоминании.
С Линдой вообще много легенд связано. Так, в Столице ее на полном серьезе считают иноземной принцессой Муррлин. Она прибыла к нам совсем молоденькой, инкогнито. То ли жизнь постигать, то ли на ночную тень выучиться. Но, на свою беду, повстречала Пуррта. И закрутилась у них любовь… Теперь ни за какие коврижки возвращаться не хочет. Прижилась. Завела семью, бизнес в Столице. Несколько раз прилетали ее родители, уговаривали вернуться — отказалась.
После моей истории Лапочка отругала меня за то, что я зову ее Лапочкой. Сестренка перевела ей, что означает ее новое имя.
А затем я получил выговор от сестренки за то, что отключил камеры на стратегических очках. Из-за этого она наблюдала за происходящим только через регистраторы байка и восемь камер на ошейнике Тамарр.
Я на самом деле отключил все, кроме переводчика и связи. До того свыкся с очками, что совсем забыл о них. Висят на висках, гундят в уши, а больше ничему не мешают…
Нажал на обод в районе переносицы. Две чечевицы, висевшие под ушами, сдвинулись по ободу вперед, наползли на глаза. Автоматически включились видеокамеры, проекторы и системы слежения за зрачком. Если не пользоваться трансфокатором, через некоторое время можно забыть, что ты в очках.
— Пусти меня в очки, — потребовала сестренка. Пустил. Она включила все, что можно. Даже медицинскую телеметрию! Да так быстро, у меня только менюшки перед глазами мелькали. Когда кончила, нажал на переносицу, отправив чечевицы очков назад, в пассивно-транспортное положение. А сестренке включил планшетку. Теперь нас в палатке как бы четверо.
— Что это? — заинтересовалась очками Лапочка.
— Защита глаз и еще много всяких амулетов. Прилетим ко мне домой, подарю тебе такие же.
— А мне? — спросила Тамарр.
— А тебе сначала нужно научиться читать и писать на нашем языке. Или на русском.
— Что за язык такой? — обе хором.
— Язык иноземцев. Мой папа — иноземец, а мама родилась в империи. Я, вообще-то, приемный сын со дня рождения. Сестренка — тоже. У прраттов и иноземцев своих детей быть не может. Русский — папин родной язык. У нас такая странная семья, что с детства на трех языках говорю. Родной папин, родной мамин и как бы родной по цвету шкурки — язык рыжих королевств.
Решил ознакомить девушек с основами русского языка, и тихо балдею. Нет, не от того, что у меня три родных языка. Это случается. Балдею от русского. Раньше привычно не обращал внимания. Но возьмем тарелку и сковородку. Они стоят на столе. Теперь положим тарелку на сковородку. Она теперь ЛЕЖИТ в сковороде. Возьмем домашнего бачука. Он влез на стол и сел на попу. Он сидит на столе. Рядом с ним села птичка. Она тоже сидит на столе. Но она же СТОИТ на ногах… Теперь прихлопнем птичку и сделаем из нее чучело. Оно будет СТОЯТЬ на столе. Где разум, где логика? Как я четырнадцать лет говорил на этом языке?