По треснутому сбоку лобовому стеклу поползли нервные капли, и Ренате почему-то представилось ломаное русло собственной жизни. Суетливый ручеек, неудержимо стремящийся к той общей реке, которой все рано или поздно отдают себя. С чем она придет к этой реке? С внушительной цифрой совершенных сделок? Дом с собой притащит? Будет кивать на Женьку, которую научила, что деньги можно вырвать так, как она уже сделала, – зубами? И теперь мучается от стыда, из комнаты почти не выходит…
«Проклятое время, – подумала Рената бессильно, чувствуя себя сейчас не более живой, чем любая из слившихся в неразличимое капель. – Я должна учить дочь честности и стойкости, но ведь мы обе понимаем: не словчишь – не победишь. А я хочу, чтобы она стала победительницей, хочу! Насмотрелась я на побежденных до тошноты, вон хотя бы сегодня…»
Навстречу ей пронеслась «неотложка», через пару минут Рената увидела машину ГИБДД и ребят в форме, что-то замеряющих на дороге. Тотчас сбросив скорость, она пробралась мимо них практически на цыпочках, но на ее машину никто не обратил внимания.
Ренате показалось, что на асфальте темным зигзагом застыла кровь, хотя разбитого стекла не было, и у нее неприятно похолодело под ложечкой: «Сбили кого-то?» Мысли с ужасом метнулись к дочери, но Рената резко осадила их: «Не притягивай страшное!»
И все же удержала себя, когда заметила, что на спидометре уже сто восемьдесят…
Глава 13
Перед домом заставила себя собраться, ловко завела машину в гараж, что не всегда получалось удачно: то врезалась бампером в дальнюю стенку, то цепляла зеркалом дверь… И все же Рената втайне гордилась тем, что пусть и не мастерски, но водит машину. Хоть это сбылось. В детстве сквозь другие мечты то и дело прорывалась одна: солнечный день, она ловко управляет шикарным автомобилем (тогда еще скромно мечталось о «Волге»), лихо паркуется и выходит вся такая из себя стройная, нарядная, юная на глазах у десятков знакомых… Это непременно должны были оказаться знакомые люди! Тогда ее не смущало, как все они могут собраться в одном месте.
И ведь все почти так и случилось. Ну, не такая уж юная, не совсем стройная, да и машине уже чуть ли не десять лет, зато «Ровер», все лучше «Волги». А какая у нее дочь! Какой дом!
Сейчас не нашла времени насладиться, бросилась к крыльцу бегом. И тут в окне второго этажа заметила Женьку, которая жестикулировала с живостью пьяного мима. После окатившего счастья: «Жива!» – сердце Ренаты провалилось в холод: «Что еще?!»
А это «еще» уже неслось навстречу младенческим криком, уже давно не слышанным, показавшимся каким-то странным, неуместным в их дорогом доме, будто дети рождались исключительно в нищете. Ее собственный опыт именно это и подтверждал. А других детей Рената и не знала.
Женька вылетела навстречу с котом на руках, едва не сбив ее на ступеньках:
– Ты где ходишь? Почему трубку отключила?
– У меня батарейка села, пора менять телефон. – Ренату и саму раздосадовало это в середине дня. – Дочь, что это за ребенок?
У Женьки и Огарка были одинаково круглые, дикие глаза:
– Тут просто Диккенс какой-то! Светлана нашла на крыльце младенца в корзине.
– На нашем крыльце?
Рената посмотрела под ноги, как бы отыскивая след, и поняла, какую глупость спросила. И Женька отозвалась с той язвительностью, которой такой вопрос и заслуживал.
– Нет, на соседском! И к нам перетащила.
– Ты меня в дом пустишь или нет? – Отстранив дочь, Рената шагнула в янтарное тепло холла, который был больше всей их прежней квартиры.
Изящные металлические ветви в узких высоких вазах не дрогнули от движения воздуха, прорвавшегося за Ренатой следом, и это почему-то именно сейчас бросилось в глаза и огорчило, хотя, когда смотрели дом, она, помнится, пришла в восторг от этих композиций.
«Господи, о чем я думаю?!» – чтобы перебить это неуместное разочарование, Рената выпалила:
– И где же этот ребенок?
– Это девочка. – Светлана уже спускалась вниз, посадив малышку на руку. – Я же говорила тебе, что это девочка.
– Что значит «говорила»…
Увидев ребенка, Огарок обхватил Женькину шею обеими лапами, точно прося защиты. «Кошки панически боятся маленьких детей», – зачем-то вспомнилось Ренате.
– Это та самая девочка, понимаешь? Та самая девочка. Ей десять месяцев, зовут Катей.
Женька хмыкнула за спиной:
– Все по законам жанра! В пеленках была записка.
– Никаких пеленок не было, – строго заметила Светлана. – Она уже слишком большая для пеленок, чтоб вы знали. И носит памперсы.
– Стоп! – вырвалось у Ренаты. – О чем вы вообще, а? Почему она здесь? С чего ты взяла, что это та самая? Там и это было написано?
Несколько раз подкинув девочку на руке, Светлана весело пояснила:
– Ну, конечно. «Привет от Нины!», безо всяких пояснений. А что тут непонятного?
Опустившись на низкую банкетку у двери, Рената машинально подобрала полы длинного плаща и энергично потрясла головой, надеясь прогнать наваждение:
– Нет же никакого ребенка, Глеб сам говорил мне.
– Может, ты неправильно его поняла?
Женька заглянула ей в лицо:
– Так ты с ним знакома?
«Ох, что ж я…» – Она небрежно махнула рукой:
– Шапочное знакомство.
– Ничего себе шапочное! Ты говорила с ним об этом ребенке? Он что, всем подряд такое рассказывает?
– Что рассказывает? – огрызнулась Рената. – Я же говорю, что нет никакого ребенка!
Светлана демонстративно приподняла девочку:
– А это кто, по-вашему? Фантом? Призрак?
– А я откуда знаю? Но это не его ребенок, говорю вам!
– Вот так обычно все мужики и говорят, – отозвалась Женька презрительно.
Одной рукой прижимая кота, она подобралась к тетке и протянула Кате палец. Та крепко за него ухватилась, видимо, не испытывая опасений, хотя темные глазки оставались настороженными. Рената подумала, что за это время девочка еще ни разу не улыбнулась и не издала ни звука.
– Он обманул тебя, – спокойно произнесла Светлана. – Обычное дело, чтоб вы знали.
Эта ее присказка неожиданно вывела Ренату из себя, и она выкрикнула, не подумав, что может напугать ребенка:
– Да знаем мы, знаем! Только он не из таких!
Катя немедленно заревела, широко открыв рот, в котором блеснули два нижних зуба, и Светлана заквохтала, утешая ее.
Не обратив на это внимания, Женька спросила тоном дознавателя:
– Ты же утверждала, что едва знаешь этого Глеба. С чего вдруг такая уверенность?
– Он не стал бы мне врать, – отрезала Рената.
Объяснять она ничего не собиралась, да и не смогла бы, потому что все в ней холодно застыло: «Он обманул меня?!»
Перекрикивая ребенка, Женька возмущенно воскликнула, резко вскинув руку:
– Ну, можно подумать! Ты вспомни: он же под носом у жены с любовницей жил! Такой правильный, да? Мам, да разве можно такому хоть на грамм верить?
– Это было давно…
Светлана опять, как улику, выставила вперед ребенка, которого ей удалось успокоить:
– Не так уж и давно.
– А почему вы ей верите, а? – Рената попыталась защититься самым проверенным способом. – Может, она родила черт знает от кого, а пытается свалить на него, чтобы деньги хапнуть. Это тоже сейчас сплошь и рядом. Только не говорите мне, что девочки порядочнее мальчиков!
– Нет, – согласилась сестра. – Все отъявленные бестии, если ты об этом… И так всегда было, нечего на время валить. Давайте-ка мы не будем сейчас пытаться разрешить столь глобальные вопросы. Ты, конечно, устала, малыш, но кому-то необходимо съездить за детским питанием и подгузниками. Если вы, конечно, не собираетесь разрезать все простыни в доме…
Это было произнесено столь будничным тоном, что Рената содрогнулась: похоже, все уже решили без нее!
– Ты что, собралась оставить его?!
– Ее, – терпеливо поправила Светлана. – Я уже говорила, что это девочка.
– Да какая разница! Мне-то что до ее половых признаков? Она вообще меня не интересует. И она… Ее не будет в моем доме, ясно?
Каким-то инстинктивным, судорожным движением прижав ребенка, Светлана ответила глухим, злобным голосом, которого Рената почти не помнила. Кажется, в последний раз она слышала его, когда сестра сообщила, что нашла убийц своего мужа…
– Это и мой дом тоже. И я имею право поселить здесь свою дочь.
Слегка струхнув, Рената пробормотала:
– Но это не твоя дочь…
– Ну что ж. – Голос сестры показался одеревеневшим. – Пора бы тебе знать, малыш, что в этой жизни все приходится с кем-то делить.
– А если через неделю явится эта Нина и потребует вернуть его… Ее то есть.
Светлана медленно оглядела обеих:
– А кто откроет ей дверь?
Женька всплеснула руками и пародийно взвизгнула:
– Класс! Забаррикадируемся и будем отстреливаться! А если она полицию притащит?
– После того как бросила ребенка на улице? А если бы нас дома не оказалось? За такое можно и срок схлопотать.
– Тебе лучше знать, – съязвила Рената. – Ты у нас акула криминалистики.
Невозмутимо кивнув, Светлана сказала, обращаясь к Кате, которая слушала ее с самым внимательным видом:
– Вот именно. И я даже знаю, как раздобыть свидетельство о рождении…
Опять взвился Женькин вопль:
– Липовое?!
Огарок спрыгнул на пол и возмущенно затряс ушами. «Единственный нормальный человек в этом сумасшедшем доме – это кот», – подумала Рената и зашипела на дочь:
– Ты еще громче кричи об этом! Если мы и впрямь на такое решимся, то никому ни слова, ясно?
– А как же все эти уроды, которых ты на новоселье приглашала? Они же тогда видели, что нет никакого ребенка?
У Женьки горели глаза, ей не терпелось втянуться в настоящую авантюру. Рената сокрушенно подумала: «Мы вырастим из нее рецидивистку!»
– Когда они еще к нам заглянут, – беззаботно протянула Светлана и прижалась губами к упругой Катиной щечке.
Та вдруг быстро повернулась и раскрытыми губками схватила Светланин подбородок.