На входе в школу нашу пару вновь разделили хмурые дежурные. Строгие пионеры проверяли у прочих школьников наличие сменной обуви, будто искали оружие или бомбы. За их трудами, как и прежде, наблюдала дежурная учительница — в спины им со стены щурился бдительный Ленин. Я не отказал Кукушкиной в удовольствии немного пройтись со мной под руку и по школе. Довёл девочку до гардероба. Где нарвался на удивлённые взгляды Лидочки Сергеевой и Наташи Кравцовой. Мои одноклассницы смерили Лену оценивающими взглядами (от чего на скулах семиклассницы вспыхнул румянец), пренебрежительно хмыкнули. Я проигнорировал их внимание — лишь небрежно им кивнул и повернулся к девицам спиной. Повертел головой. Но Волкову в гардеробе не увидел.
Сегодня моё появление не привлекло столько же внимания одноклассников, как вчера. Парни приветствовали меня, но руку пожимали не все (некоторые ограничились скупыми «привет»). Да и не многие девчонки десятого «А» отвлеклись от своих дел при моём появлении. Отзвуки вчерашней славы ещё витали в воздухе. Но уже едва ощутимые. Я вспомнил слова из песни Владимира Высоцкого: «Лишь мгновение ты наверху и стремительно падаешь вниз». Отметил, что моя вчерашняя выходка долгой славы мне не принесла. Хотя и подняла мой авторитет в глазах сверстников: не с самого низа и не на самый верх. Все эти мысли лишь промелькнули в моей голове и тут же развеялись. Потому что место в школьной иерархии меня сегодня не интересовало. Я вошёл в класс — бросил взгляд на свою парту. Алину Волкову там не увидел.
В прошлое пятое сентября Волкова в это время уже сидела за партой. Этот факт я извлёк из памяти, пока раскладывал на столе пенал и тетради (учебник физики остался дома). Алина тогда уже чирикала карандашом в своём блокноте, когда Лёня Свечин устроил шуточную потасовку с соседкой по парте. Я услышал шум, повернул голову — взглянул на Свечина в тот самый момент, когда Леонид получил по лбу ученической деревянной линейкой. Вспомнил: в прошлый раз я наблюдал эту сцену, глядя поверх Алининой головы. Сегодняшний день не в первый раз отклонился от известного мне сценария. Сперва это случилось, когда меня на лестничной площадке встретила Кукушкина. Второй сюрприз преподнесла соседка по парте: выбилась из графика. Что могло сегодня задержать Алину Волкову, я представлял: не только что, но ещё и кто — Барсик и его лужи.
Понял, что почти наверняка угадал, когда Алина вошла в класс.
Волкова подошла к парте, поставила на неё сумку и сказала:
— Крылов, сегодня же заберёшь своего котёнка!
Заметил на запястье Алины пару свежих царапин, очень похожих на те, что украшали руки и ноги Лены Кукушкиной. Подумал: мне повезло, что котёнок не оставил и на моём теле подобные метки. Мысленно похвалил Барсика: «Соображает мелкий, с кем лучше не связываться». Я взглянул на лицо Волковой. Скользнул глазами по небрежно собранным на затылке в хвост волосам. Снова рассмотрел шрам на правой брови, веснушки и крохотную впадину на подбородке. Увидел чуть опухшие веки; голубые глаза, в которых отражался яркий прямоугольник окна. Снова отметил, что лицу Волковой будто недоставало яркости: его преобразило бы даже минимальное присутствие косметики. Задумался над тем, сохранились ли на щеках девицы ямочки (на картинке в книге они выглядели симпатичными). Повод, чтобы Алина улыбнулась, не придумал.
Волкова склонилась над партой, упёрлась в столешницу ладонями — посмотрела мне в глаза.
— Ты меня слышал, Иван? — сказала она. — Сегодня же заберёшь своего Барсика! Сразу после уроков.
Я вздохнул, откинулся на спинку стула (её вершина упёрлась мне в позвоночник).
Махнул рукой.
— Не маячь над головой, Волкова. Присядь.
Девица ударила ладонью по столу.
С её плеча соскочила чёрная лямка фартуку и повисла, будто косички Лены Кукушкиной.
— Крылов, я не шучу!..
Моя соседка по парте не кричала, но говорила громким шёпотом.
Я смотрел Алине в глаза — «холод» в её взгляде не видел.
Сказал:
— Сядь, Волкова, тебе говорю.
Указал на стул.
Алина не сразу, но выполнила мою просьбу.
Стул под ней даже не пискнул — хотя на моё тщедушное тело школьная мебель неизменно реагировала усталым скрипом.
Я сообщил:
— Нет никакого «моего» Барсика. Сейчас он целиком и полностью твой. От кончика хвоста до ушей.
Девица выдохнула:
— Крылов!..
— Да погоди ты! — сказал я. — Послушай!
Показал Алине пустые ладони.
Волкова сложила на груди руки.
— У моей мамы аллергия на кошачью шерсть, — сообщил я. — Так что у меня было два варианта: убрать из квартиры маму или кота. Какой подарок тебя устроил бы больше?
Я развёл руками.
— Вот и я пришёл к тому же выводу. Барсик жил у моей соседки. Но её папаша разозлился на него из-за лужи…
Волкова хмыкнула.
Я улыбнулся.
— Ты поняла, что я имел ввиду. В четверг он выбросил котёнка с балкона — с пятого этажа, между прочим. А вчера пригрозил сварить из него суп…
— Какой суп? — сказала Алина.
Выпрямила спину.
Я пожал плечами.
— Рецептуру он не уточнил. Но спрошу её у соседа, если это для тебя так важно.
Волкова нахмурилась.
— Твой день рождения пришёлся как нельзя кстати, — сказал я. — А белый котёнок стал превосходным подарком. Разве не так? И полезным. Барсик теперь будет тебе и за сына и за мужа. Потренируешься на нём ухаживать за мужчинами, Волкова. Прежде чем заведёшь собственную ячейку социалистического общества.
Алина сказала:
— Крылов, но так же нельзя поступать — это нечестно.
В её голосе не почувствовал прежней агрессии и уверенности.
Я прикоснулся к её плечу.
— Смирись, Алина. Это уже случилось.
Вынул из тетради сложенные пополам листы — придвинул их к Волковой.
— Лучше взгляни сюда, — сказал я.
Девица опустила взгляд, отдёрнула руки.
— Что это? — спросила она.
Я покачал головой.
Сказал:
— Не переживай, Алина, это не любовные записки.
Усмехнулся.
Заметил, что соседка по парте смутилась.
— Разверни, не бойся, — сказал я. — Там всё понятно написано.
Алина нерешительно прикоснулась к бумагам, разогнула их. Пробежалась взглядам по строкам — разбирала мои каракули. Взглянула на меня, вскинула брови.
— Что это за списки? — спросила она.
Я ответил:
— Там всё написано.
Волкова вновь склонилась над партой.
— Первый урок: физика, — прочла она. — Сергеева — 5, Свечин — 4, Волкова — 3…
Алина посмотрела на меня.
— Что это за список такой?
Показала мне верхний лист.
— Это фамилии тех, кто попадёт под раздачу учителей на сегодняшних уроках, — ответил я. — Сперва написан предмет. Например — физика. А рядом с ними — оценки, которые физичка поставит за ответы. Сергеева получит «пятёрку». Лёня — «четвёрку». А ты сегодня схлопочешь «трояк»…
— Почему это я — тройку? — спросила Алина.
Я улыбнулся.
— А чего ты ждала? Чуда? Физичка тебя ещё и пожалеет: не влепит «пару». Хотя ты именно на «двойку» и ответишь. Сама виновата: плохо подготовилась. Не знаешь, что такое «фаза колебаний».
Развёл руками.
Волкова встрепенулась.
— Всё я знаю! — сказала Алина. — Я вчера полчаса штудировала эту тему. И термины заучила! Физичка всегда их спрашивала. Так что не переживай: отвечу. Не на «тройку» так уж точно.
— Уверена? — спросил я.
— Уверена.
Алина кивнула — собранные в «хвост» волосы подпрыгнули.
— Тогда ответь, — сказал я. — Прямо сейчас. Раз заучила термины.
Волкова повела плечом.
— Что ты хочешь услышать? — спросила она. — О «фазе колебаний»?
Я кивнул.
— О ней, родимой.
Соседка по парте вскинула взгляд к потолку.
— Фаза колебаний — это…
Сделала паузу.
— …Это явление резкого возрастания амплитуды вынужденных колебаний, — сказала она, — при совпадении частоты изменения внешней силы, действующей на систему с частотой свободных колебаний.
Я похлопал в ладоши.
Волкова победно усмехнулась.
— Вот потому и получишь «тройку», — сказал я.
Девчонка вновь тряхнула волосами.
— Не понимаю, — сказала она.
Я постучал пальцем по учебнику.
— Ты мне только что рассказала о «резонансе», — сказал я.
— Я… что?
На переносице Волковой появилась морщинка.
— О «резонансе», — повторил я. — А вовсе не о «фазе колебаний».
Волкова опустила глаза на исписанные моим почерком листы. Но тут же взглянула на затылок одноклассницы, что маячил впереди, в полутора метрах от её лица. Прижала указательный палец к губам.
Тихо сказала:
— Ой. Действительно.
— Вот тебе и «ой», — сказал я. — За подобные «ой» ставят «двойки», а не «тройки».
Снова постучал рукой по учебнику физики (Алина положила его на середину стола).
— Ученье свет, а неученье — плохие оценки, — сообщил я. — Зубри определение «фазы колебаний», Волкова. Пока ещё есть на это время. Можешь мне поверить: именно это знание тебе сегодня пригодится.
Моя соседка по парте нахмурилась, придвинула к себе учебник.
Но не открыла его — вновь указала на мои записи.
— Хочешь сказать, меня сегодня спросят только на физике? — спросила она. — Больше я свою фамилию тут не вижу. Почему тогда Сергееву ты записал и на этот урок, и на литературу, и на историю?
— У Лидочки сегодня счастливый день, — ответил я. — Получит три пятёрки. Вот что значит: внимательно слушала на уроках и выполняла все домашние задания, даже устные.
Волкова фыркнула.
— А это тогда что? — спросила она.
Ткнула пальцем в один из листов.
— Это список домашних заданий, которые нам сегодня зададут, — сказал я. — По всем предметам. Начиная от физики, и заканчивая историей. Если заскучаешь на переменах — заранее приготовь домашку. Чтобы дома не отвлекалась от общения с Барсиком.
Алина недоверчиво качнула головой.
— Ну и где ты всё это раздобыл? — спросила она.