– А что ты умеешь? Какие способности?
– Способности… – не то переспросила, не то просто повторила Кира. – Пока не знаю.
– Это как?
– А я только что узнала, что бывают какие-то способности.
Она смотрела на Аврору и будто не видела, взгляд блуждал по лицу так же равнодушно, как перекидывался за окно.
– Так. – Экзорцистка специально сказала это громче, чтобы поймать внимание собеседницы на себя. – У тебя по дому носился неприкаянный фантом, ты сама ведьма, а заказ этот я получила от дилера. Кира, где здесь нестыковка?
– Я узнала этого дилера две недели назад, когда пыталась заключить сделку. До этого дня мой мир был вполне обычным.
– Так не бывает. Если ты необычный человек, то рано или поздно…
– Знаешь, – перебила ее Кира, и глаза наконец-то обрели осмысленность, – в детстве было много историй… Разных. Но бабушка всегда говорила закрывать глаза. Когда ты не смотришь – не смотрят на тебя.
– Толковая бабушка, жаль, что этот принцип работает не всегда.
– Я заметила на днях.
– Моя бабушка учила меня смотреть, сколько я себя помню. Не самые приятные картины для ребенка.
– Когда с детства – это привычней.
– Моя бабушка там же, где и твоя, потому что слишком много смотрела, – отрезала Аврора и отвернулась к окну. – Клуб мертвых бабушек.
Кира хмыкнула в ответ, и Аврора расслабилась. Шутка была так себе, учитывая обстоятельства, но наличие чувства юмора у собеседницы радовало.
Город приближался, заставляя кровь бежать быстрее. Пятиэтажки сменились панельными высотками, и дышать стало легче.
– А ты давно знаешь Криса? – зачем-то спросила Кира.
– С детства.
– Он твой друг?
– Не думаю, что у дилеров есть друзья. Они не совсем люди.
Кира не ответила, а таксист снова прибавил газу. Радио заиграло громче, заводя первые роковые нотки. И здесь играл «Слот», Аврора усмехнулась.
Мне надо сдать себя в музей и жить там как экспонат.
Все, я сказал, и точка – не ходи за мной…[5]
Я снова кружил по Городу. После заката заморосил мелкий дождь, но я не включал дворники и наслаждался тем, как капли отбивают дробь на лобовом и пускают кривые дорожки вниз. Я встрял в ночную пробку на Проспекте и был этому рад.
Я хотел признаться себе, что меня отпугнула моя же решимость. Что я сам толкаю себя на эшафот, радостно присвистывая. И что девчонка не выходит из моей головы… Хотел, но не стал признаваться.
Ведь я должен думать о том, что расклад Таро, даже Полины, не дает стопроцентный результат, будущее многовариантно. А я уже начал позволять себе больше, чем стоило. Людям нельзя знать их будущее, гадалки ежедневно портят сотни жизней – потому что, зная, мы начинаем исполнять. Выбираем тот вариант, который так четко узрели в чужих словах.
На поверку перед ликом страха я оказался ничем не лучше людей.
В темноте, под оранжевыми бликами фонарей, Проспект сверкал как взлетная полоса. Я слишком медленно полз вперед, и взлететь никак не получалось. Снова хотелось надраться до беспамятства и больше ничего не решать. Абстрагировать свое сознание от потока, который неумолимо волочет судьбу к следующей логической точке. Последней ли? У меня совершенно не получалось убедить себя в обратном.
Когда я заключал сегодня сделку, я взял слишком мало. Я сделал это потому, что мог. Потому что – не стоит отрицать – блеск в глазах девушки, медсестры, попросившей дар хилера-диагноста и стипендию, чтобы выучиться на врача, подкупал меня. Потому что мог – и это шаг в небытие для любого дилера. Мы как никто знаем, что всему есть цена, ее рамки четко обозначены. И как только мы начинаем поддаваться эмоциям, брать меньше, чем должны, система попадает под угрозу. И ей проще утопить тебя, один винтик, чем утонуть самой.
Я знал все это и все равно позволил себе так поступить. Я почти не подумал, называя цену. Нет, моя карта не Луна, а Дурак. На ней человек, радостно присвистывая, шагает вперед, не глядя в пропасть под своими ногами. Я сам топлю себя.
Я выхожу за рамки, которые неукоснительно соблюдал столетиями. Я потерял свою роль, размыл ее границы в потоках собственных страхов. Я хотел бы шагнуть назад, поискать зону комфорта, где еще не все потеряно, и собственная никчемность еще не так жжет внутри.
Или она жгла всегда, и прятать ее под очередной маской было так просто. Я искренне опасаюсь идти дальше. Раньше, чем пропасть, я встречу его. Человека, придумавшего и одевшего все роли и маски, ставшие с годами моей кожей, мной самим. Я не знаю, кто он, – поэтому он одновременно притягивает и пугает.
И я пропаду в тот день, когда увижу себя. В этом нет сомнений.
Поэтому я выкрутил руль резко вправо, уходя из еле ползущего потока в пустую подворотню. Взлетная полоса мелькнула в зеркале заднего вида и пропала. Сегодня еще рано летать.
Проулками я выбрался на менее загруженную дорогу и вдавил педаль. Возможно, завтра я перестану совершать ошибки, забуду о том, чего мог бы хотеть, починю винтик системы и придумаю, как прикрыть свои страхи новой ширмой еще лет на двадцать-тридцать, как делал всегда.
А сегодня я напьюсь, и никакие черти ада мне не помешают. Я еще прибавил газу, заставляя соседние машины шарахаться от моего рычащего «Ягуара». И включил радио погромче.
И все пытаюсь обмануть течение быстрой реки,
Пока мой след не простынет, не ходи за мной…[6]
– Пирамида, – Аврора почти не смотрела на протянутую руку охранника при входе и тут же перевела выжидающий взгляд на спутницу.
– Круг? – неуверенно произнесла Кира. Она сама не понимала, откуда берет эти образы, но старалась просто не думать. В прошлый раз получилось именно так. – Нет, куб… Куб в круге?
– А так бывает?
– Простите. – Молодой человек неуверенно встряхнул ладони. Второй охранник, постарше, щелкнул коллегу по лбу. – Я здесь недавно, еще не привык концентрироваться.
Занавес за их спинами разъехался, обагряя крохотную прихожую в красные тона. Сегодня стробоскоп не палил глаза, музыка была тихой и скорее расслабляющей, чем танцевальной. Зал был почти пуст.
Кира по инерции шагала за Авророй. С момента, как экзорцизм подошел к концу, ее покинули все силы. Каждое движение было неосознанным, она просто плыла в потоке. Единственная яркая мысль в голове – не оставаться одной в той квартире, что когда-то была домом, тоже угасла. Холод сковал все внутренности, и казалось, само сердце остановилось. Она больше не боялась ничего, но и желаний не имела.
Поток. Она просто будет плыть, пока течение не вынесет на поверхность. В потоке не было боли, не было эмоций, и собственное ледяное спокойствие не было чуждым.
– Твою мать, и он тут, – выругалась Аврора, глядя вперед.
По инерции Кира тоже взглянула. К ним направлялся высокий молодой блондин с распущенными волосами ниже плеч и широко улыбался. Его вид не отталкивал, но и не вызывал симпатий. Или Кира просто разучилась чувствовать.
– Кто это?
– Один козел, с которым я недавно познакомилась. Дилер.
Дилер? Слишком много дилеров стало в Городе в последнее время. Дилеров, ведьм, нечисти… Наплевать.
– Аврора. – Широкая улыбка блондина стала совсем неестественной. Он слегка склонил голову вместо приветствия.
– Не видела тебя здесь раньше, – довольно грубо ответила экзорцистка.
– Я недавно в Городе. Кира, enchantée[7]. – Он снова поклонился и перевел изумрудный взгляд на нее. – Адам Люциан к твоим услугам.
– Я не говорила имени…
– Я дилер. – Он замолчал, будто эта фраза все объясняла, но Кира продолжала смотреть с недоумением. – Узнать имя для нас не проблема.
Не проблема… Неужели? Ведь Крис так упорно не хотел его спрашивать. Он тоже знал? Или не хотел знать…
– Как и найти человека, желающего сделку. Не так ли, милая?
– Адам, проваливай, – вмешалась в разговор Аврора. – Здесь тебе нечем поживиться.
– Какая бука! – Он всплеснул руками и рассмеялся. – У меня были весомые причины так быстро покинуть тебя при первой встрече, а сейчас вся ночь впереди. Я буду где-нибудь рядом, – он подмигнул, – назови на баре мое имя, коктейли за мой счет.
Адам повел бровью и наконец-то оставил их в покое. Аврора закатила глаза, но тут же свернула к бару.
Кира запоздало подумала, что этот дилер не отказал бы ей в сделке, он не выглядел таким уж принципиальным.
– Два «Лонг Айленда» за счет Адама Люциана, – крикнула экзорцистка бармену, когда они подошли. По всему периметру клуба было несколько барных стоек, и большая часть сейчас пустовала.
– Мы будем пить за его счет?
– Почему бы и нет? – улыбнулась Аврора. – Мы ничем не будем обязаны, но отказываться от такого предложения просто грешно.
Кира кивнула. Возможно, пара огромных коктейлей (а здесь делали именно такие, ингредиентов не жалели) – именно то, что сейчас нужно. Забыть этот вечер, эту неделю. Или забыть себя, если от «себя» еще что-то осталось. Побыть пустотой, наполненной гремучей алкогольной смесью, пляшущей на собственных костях, – не худший за неделю способ пережить ночь.
Музыка набрала битов и зазвучала громче. В неровном свете коктейли казались кроваво-красными с маленькими мутными кубиками льда. Кира пила, крепко зажмурившись, но вместо сладости «Лонг Айленда» чувствовала лишь терпкий вкус знакомого виски. А в голове по-прежнему играла музыка из такси:
До «Пристанища» я домчал за считаные минуты, но долго стоял перед входом. Курил и слушал далекий прибой. Дождь расходился, и волосы, выбившиеся из хвоста, липли к лицу. Холодные капли наполняли рубашку влагой, но я не пытался укрыться. Эта неделя была странной.