– А кто? Санта-Клаус, скрывающийся в камине? Инквизиция?
– Это точно не люди… – задумчиво протянул Адам. – Эта хитрая скотина из нашего круга. Слишком хитрая и слишком много знающая. Терпеть таких скотин не могу!
– Да, если бы я была посвящена в тайны Котерии, то ходить и трепать их каждой встречной ведьме – последнее, чем я бы занялась! Подождите… Хм… Господа дилеры, а раньше такое случалось?
– Недоброжелатели? Постоянно!
– Да нет же! Люди, лишившиеся разума за любопытство.
– Нет, – синхронно ответили оба и переглянулись.
– За сотни лет никто не попытался?
– Дураков не нашлось… – неуверенно ответил Люциан. – Либо я о них не слышал.
– Не верю. Дураки всегда находятся. За столько лет уж кто-то да попытался «проникнуть в тайны зловещей Котерии». Потерпел поражение, сошел с ума, погиб, сгинул в тишине – и этих случаев не знаете даже вы, дилеры. Тогда почему сейчас эта история на виду у всех?
Крис сбавил скорость и в зеркало посмотрел на Аврору. Впервые за этот день не раздраженно, злобно или печально – он задумался.
– Опоздаем? – предложил Адам. Простая, совершенно банальная мысль, которую сказала Аврора, ему в голову не приходила. А ведь как все очевидно!
Вместо ответа Крис включил поворотник и свернул в первый попавшийся съезд. Они остановились в темной подворотне с единственным мигающим фонарем. Стены были расписаны надписями всех сортов и языков до третьего этажа, и сюда не выходило ни одно окно. Почему-то именно здесь Город не казался собой, будто этот обшарпанный кусок вытащили с другого полотна и грубо пришили белыми нитками.
– Нас подставляет сам Ковен Роз? – предположил Крис.
– Не в их духе, они играют тоньше, – Адам развернулся к Авроре. – А ты еще и умная малышка!
Она растянула уголок рта, принимая похвалу.
– Ковен не станет сливать ведьм, они столько лет налаживали мосты. Да и настоящая магия – не та сила, против которой они выстоят. С самого зарождения Ковен старается дружить с теми, кого не может прижать.
– Со мной не пытались! – Адам хмыкнул. – Была пара странных вечеров в кумаре, но это не похоже на дружбу. Хотя в те времена все было в кумаре.
– А вы пешки, – без тени ехидства или страха выдала экзорцистка. – Дилеры не могут влиять на этот мир самостоятельно – значит, вы не в счет.
– Удар под дых! – сверкнул глазами Люциан. – Ты забываешь, ma chérie, кто здесь сильнее.
– А какая разница, если вы ничего не решаете сами?
– А ты забываешь, что Ковен уже давно прижал всех ведьм в Городе. По сути, он – ваше негласное начальство, – вставил Крис, многозначительно посмотрев на удивленную Аврору.
– Еще чего! У нас нет начальства! – фыркнула она. – Ведьмы бы взбунтовались, услышь тебя сейчас.
– Здесь защита, которую он дает, равно свободе. Нет смысла бунтовать. Ты и шизанутые одиночки не в счет.
– Сам ты шизанутый одиночка… – неуверенно ответила экзорцистка и повернулась к Адаму за опровержением, но он лишь улыбался.
– Люди любят все контролировать. Особенно то, что не поддается их пониманию.
– Бред…
– Добро пожаловать в Город, моя невнимательная подруга, – усмехнулся Люциан.
– Но они же просто кучка странных эзотериков не от мира сего!
– Не-е-ет, странные и не от мира – это вы. А они – организованная мощь во всех структурах.
– То есть этот Ковен Роз вас подставляет?..
– Все еще слишком толсто для них, – протянул Адам и вдруг уставился на стену так, будто прямо в ней открылась дверь с сияющей неоновой вывеской «преисподняя». – А вот эта херня мне совсем не нравится…
Аврора пристально изучила стену, но не заметила ничего, кроме абстрактных рисунков. Последний был грубо написан белой краской и выделялся на фоне остальных, но подозрений не вызывал.
Крис тоже повернулся и присвистнул.
– Ты тоже видишь это не впервые?
– Ага, – скупо ответил Адам.
Экзорцистка снова вгляделась в пентаграмму с глазом, в которую был вписан простой ключ, но символ был ей незнаком.
– Дилерские секретики?
Вместо ответа Кристоф протянул тыльную сторону ладони, и тот же символ ненадолго блеснул на ней, кроваво-красный, будто высеченный тонким ножом.
– Это метка Котерии. Проявляется ненадолго на руках тех, кто заключает сделки. На руках, а не на стенах Города… Где еще ты это видел?
– Сегодня днем, у дома Полины.
– И у дома Киры, – окаменевшим голосом продолжил Крис.
– Мне все это не нравится, ребята, – пробормотала Аврора. – Бесит ваша Котерия.
Адам рассмеялся. Непосредственность этой девушки местами так сильно напоминала его в молодости, что хотелось одновременно дать оплеуху и обнять. В такие моменты становилось очень жалко, что людям свойственно взрослеть и терять это наивное обаяние.
Дилеры замерли во времени и не теряли ничего, пока играли по правилам и не спрашивали, кто здесь босс.
– Поехали?
«Ягуар» вновь зарычал, резко стартуя с места.
– Кристоф, ты меняешь резину каждый месяц? – Адам повернулся к водителю, на всякий случай пристегиваясь. Тратить энергию на устранение новых дырок в черепушке не хотелось.
– Только когда в плохом настроении. – Он вдавил педаль в пол, унося их от мрачной подворотни к сияющим огням Кольцевой.
– Аврора, ущипни меня. Это мой бредовый сон? – прошептал Люциан. – Давно не снились такие странные кошмары…
Они сидели на галерке огромной трибуны в еще более огромном зале. Вокруг них было пусто, другие ведьмы и колдуны предпочитали не садиться рядом друг с другом и прятать лица в окружающем их полумраке.
А в центре тем временем развивалось бурное действо. Прожекторы ярко били на диван и несколько кресел, на которых с громкими возгласами спорили люди.
– Я тут засомневался, кто из нас циркач, – добавил Адам.
– Это… суд? – прошептала в ответ Аврора.
– Больше похоже на шоу Опры в лучших традициях… Нет, ладно, не Опра. Какой-то местечковый «Час суда».
«Действо» на импровизированной сцене уже достигло своего абсурдного размаха в тот момент, когда они тихо вошли внутрь. Основной диван по центру занимали «присяжные», которые орали громче всех. Тему дискуссии Адам не мог уловить уже двадцать минут, потому что она прыгала вокруг магии в целом и последствий сделок в частности. Причем гораздо чаще в разговоре фигурировал мистический перекресток и байки, связанные с дьяволом, чем реальное положение дел. К чему они вели – было неясно.
Кресла занимали «обвинители». Вот только обвиняли они не магов или дилеров, а молчаливого испуганного человека, скукожившегося на последнем кресле. Вроде бы он был адвокатом. Но так как слово ему никто не давал, оставалось непонятно, кого же он должен защищать.
Как же далеко эти ребята отошли от кумарных посиделок и запойного чтения трактатов Кроули…
– Дешевый фарс, – выдохнул Крис.
Адам присмотрелся к людям в свете прожекторов. Кажется, одного из них, прилизанного брюнета в офисном пиджаке, он видел где-то на центральных каналах по крошечному телику в дешевом отеле, куда его затащил мимолетный знакомый. В тот день все было дешевым и ненатуральным, и этот неприятный тип негласно вошел в категорию. Он был хреновым клоуном на экране и таким же казался в жизни. Поэтому воспринимать всерьез происходящее не получалось.
В паре мест Адам заржал в голос, когда с дивана в центре кто-то высказался о темной и светлой магии, противоборстве изначального и тому подобной чуши. В это могли поверить разве что наивные школьники! Если бы мир был так прост, так легко делился на черное и белое, был познаваем и понятен… Он был бы невероятно скучным местом!
Но ораторы продолжали, давили на якобы больные точки, рассуждали о важности нематериального и… о боги, это смехотворно, о справедливом посмертии и воздаянии! Они решили опустить магический мир до банальной религии?! Сыграть на страхе, который, несомненно, мучает часть собравшихся ведьм. Но страхе перед кем? Перед незримыми судьями, перед Ковеном, состоящим из людей?
– Слово передается противоположной стороне. Нарушив наши правила, Виктор заключил сделку, – желтые лампы прожекторов устремились к креслу, стоявшему особняком от других. – Он счел, что пять лет его жизни – достойная плата за его возросший банковский счет. Что ж, это его выбор и его последствия. Поэтому сегодня Виктор расскажет нам, почему стоит доверять так называемой Котерии.
Люциан присвистнул. Вот это размах! На месте этих ребят он само слово бы вслух не говорил.
Испуганный парень с крайнего кресла поднялся и тут же ссутулился, явственно задрожав всем телом.
Свет неуловимо сместился, став еще жестче. От этого тени, в которых прятались ведьмы на трибунах, сгустились сами собой. А силуэты людей на сцене будто выросли, из-под их ног по полу расплывалась непроглядная чернота. Адам даже моргнул пару раз, неосознанно удивившись такой странной игре света.
– Котерия не вмешивается в дела людей… – жалко промямлил Виктор. – Тайны Котерии – табу для смертных и дилеров.
Из его уст основные постулаты звучали как тусклое, неправдоподобное оправдание.
С дивана навстречу ему поднялся статный мужчина средних лет. Весь фарс, творившийся до этого момента, он просидел молча, лишь изредка выдавая презрительную гримасу. Но сейчас на его лице играла холодная усмешка хищника, нашедшего свою испуганную жертву.
Адам покосился на Криса, застывшего как каменное изваяние. Вот этот взгляд он запомнил на всю жизнь – с таким лицом инквизитор сжигал его на костре.
– Последний звонок на телефоне всех трех ведьм был дилеру. Так Котерия не вмешивается в дела людей? – Тон его был ровный и спокойный, будто отчужденный. Но доверять ему точно не стоило.
– Последствия сделки – личная… ответственность… – почти шепотом ответил парень. Так себе из него защитник.
– Когда последствия – состояние «овоща» в психбольнице, возникает резонный вопрос. Была ли сделка добровольной.
После его слов воцарилась такая гробовая тишина, что можно было услышать первые капли надвигающегося дождя, стучащие по крыше.