Взмыл на последний этаж моей башни, открыл дверь и шумно выдохнул, услышав возню на кухне. Вслед за звуком меня окутал запах, и я чуть не подавился. На моей кухне готовили! Таким энтузиазмом в век круглосуточной доставки не страдала даже моя домработница. За все годы, что я живу здесь, не припомню ни дня, чтобы там варилось что-то сложнее кофе. Я даже не знал, работает ли моя плита, ставил ее просто по привычке.
В коридор вынырнула раскрасневшаяся Кира и улыбнулась.
– Привет. Из меня так себе кулинар, но вроде получилось съедобно.
– Ну у тебя точно получилось меня удивить. Что бы там ни было.
Пахло печеным мясом и слегка подгоревшим сыром. Я прошел на кухню, где на столе робко дымились две тарелки.
Кира подхватила свою и уже засобиралась в комнату, но я поймал ее за руку. В моей ладони она будто окаменела.
– Не хочешь смотреть, как я травлюсь? – Я улыбнулся.
Она молча вернулась, поставила тарелку на стол, отрезала себе большой кусок и отправила его в рот, все это время гневно сверкая на меня глазами. Я округлил свои, притворяясь, что жду, когда она начнет задыхаться. Но Кира продолжила есть как ни в чем не бывало. Неужели она правда умеет готовить?
Я все же рискнул. Отрезал себе кусок, зажмурился и съел. Оказалось, вполне неплохо.
– Я отравила только твою порцию, – едко заметила она.
– Спасибо, вышло вкусно.
Какое-то время мы молча ели. Мясо пропеклось неравномерно, зато весь кусок истекал соком – на пробу это оказалась свинина. Точнее, попытка сделать «свинину по-французски», не такая плохая для новичка.
– С чего ты вообще решил, что я не умею готовить? – наконец обиженно спросила Кира, доев свою порцию.
– А ты умеешь?
– Духовка умеет.
Я усмехнулся. Тысячи тонкостей этого на первый взгляд немудреного процесса определяли вкус блюда. А у меня когда-то было достаточно времени, чтобы освоить их. И отнюдь не в духовке дело.
– В твоем возрасте я не мог и лепешки испечь, чтобы не подгорело. Счастье, что мне почти не приходилось готовить самому, пока я был человеком.
– Ты намекаешь на то, что я нарвалась на придирчивого ценителя изысканной кухни?
– Не такого придирчивого, – я растянулся в ироничной улыбке. Ведь я съел ее кулинарный эксперимент, и даже не поморщился. – Но завтра моя очередь.
Она фыркнула и загрузила тарелку в посудомойку. Снова собралась уходить, и я опять поймал ее руку. На этот раз сжал крепче, чем стоило.
– У тебя есть планы на вечер?
– Нет, – кажется, она перестала дышать. На лице мигом отразилась такая пронзительная грусть, что мне стало нехорошо. И я поспешил отпустить ее руку до того, как захочу сделать непозволительное.
– У меня есть приставка, сыграем?
Когда эта мысль впервые посетила меня, я даже не представлял, в какой адский клокочущий котел распахиваю двери. Кира оказалась безумно азартна.
Мы играли часов до трех ночи. Кира кричала, прыгала, ругалась. Играла она гораздо лучше, чем готовила. Мы опробовали пару шутеров, старый добрый «Мортал Комбат» (с ехидной усмешкой она раз за разом уделывала меня, неизменно выбирая Лю Кана), а закончили моим любимым «Хэви Рэйн».
Когда я отправлялся спать, у меня почти не разгибались пальцы. Но я улыбался.
К концу недели я со страхом осознал, что слишком расслабился. Жизнь с Кирой была настолько легкой, что выкинуть из головы все проблемы не составило труда. Будто я действительно мог себе позволить жить как обычный человек. По вечерам я готовил любимый луковый суп или фуа-гра, криво насвистывая Синатру (о да, то еще сочетание), и был так безмятежен, что забывал обо всем. Мы играли, разговаривали, смеялись, подкалывали друг друга… И лишь иногда я краем глаза ловил ее грустный, пронизывающий взгляд, от которого ломило за грудиной.
Когда я переступлю грань? Как долго смогу чувствовать себя просто другом, если с каждым днем я падаю все сильнее и уже не замечаю этого? Однажды утром я проснусь и вместо приветствия обниму ее. Это будет так логично, так естественно, приятно… В тот день меня не станет.
Мне кажется, Кира тоже понимает, эту грусть я ловлю в ее взглядах. Она бы ушла, если бы я мог ее отпустить. Но по воле безумного рока этот день будет концом для нее. А для меня?
В то утро она тоже будто проснулась. Выпуталась из сладких грез нашего безвременья. Улыбка пропала, и лицо стало вновь серьезным. Я бы сказал, задумчивым, и это мне не понравилось. В ситуации, когда конец неизбежен, а выход невозможен – думать опасно.
– Крис, расскажи про ведьм, – снова попросила она за завтраком.
– Я рассказал, что знаю.
– Расскажи, как они открывают свой дар. Ведь что-то я должна уметь.
– Однажды оно придет само, просто не спеши.
– Я хочу сейчас, – упрямо заявила она. – За столько лет ты хоть раз да слышал, как это происходит.
Душистый омлет, таявший на моем языке, разом потерял вкус. Мне не понравилось, куда она клонит.
– Зачем? – не сдержал я резкий тон. Ладно, я даже не пытался.
Кира не ответила, но смотрела в упор, готовясь к битве. Че-е-е-ерт!
– Бэмби, – начал я вкрадчиво, – никаких глупостей, о которых мы оба будем жалеть.
– Мне просто смотреть, как ты умрешь?!
– Да, черт побери. Все умирают, такова жизнь.
– Но ты умираешь из-за меня…
– Не бери на себя слишком много. – Я нервно рассмеялся. Еще пару месяцев назад мог бы согласиться с этим заявлением. Как я поумнел с тех пор, аж страшно. – Не думай за других, у них есть собственная голова на плечах.
– Не страдай тем же самым, – парировала она. Кира подскочила со стула и подошла к окну. Впервые за неделю на небе собирались мрачные облака. Будет гроза.
– Кира, – начал я медленно, но чувствовал, что не сдержусь. – Я худший выбор твоей судьбы. Порадуйся и отпусти, когда придет время.
Тоже поднялся и замер, не доходя пары шагов до ее хрупкой фигуры, застывшей в тусклых лучах, что еще пробивались сквозь наползающую черноту. Хрупкой, отчаянной, смелой. Мне действительно было ее жаль.
– Давай я сама буду решать.
Девочка… Что ты можешь решать «сама» в таком возрасте. Мы все заложники быстрого течения собственной реки, что по чьей-то усмешке зовется жизнью.
Кажется, последнюю фразу я все же сказал вслух, потому что Кира усмехнулась.
– Ты фаталист, дилер?
– Я слишком давно живу, чтобы так глупо ошибаться.
А чем я сам занимаюсь последние недели, если не ошибками?
– Ты слишком долго живешь, поэтому ошибаешься. Недооцениваешь.
Нет, на самом деле этот разговор пугал меня. Пугал так сильно, что я злился все больше с каждой фразой, уже не контролируя себя.
– Кира, уж не решила ли ты пойти против Котерии?
– Я решила перестать выбирать легкий путь.
С таким же непроницаемым лицом она когда-то заходила на костер, который я не смогу забыть. Как и то, что было следом.
– Ты заигралась!
– Ладно, ты не фаталист, ты просто трус!
Я вспыхнул в одно мгновение. На спину обрушилась тяжесть – впервые против воли крылья материализовались сами, глаза залила черная пелена. Сказать, что я был готов убить ее сейчас – не сказать ничего. Моя рука взлетела вверх, и пальцы ухватили хрупкое человеческое горло.
И я надавил. Не сильно, все же смог сдержаться, она сдавленно хрипнула.
Хрипнула, но не отступила. На лице больше не было страха, хотя я знал, как быстро мой вид умеет внушать ужас.
– Дура! – тоже хрипло процедил я. И разжал пальцы, Кира не двинулась с места.
Когда она успела стать такой бесстрашной?
– Ну убей, – вдруг зло улыбнулась она. – Убей снова, или придется терпеть все, что я буду делать дальше.
Я отступил на шаг. Крылья опустились вниз, глаза прояснились. Я в бреду. Безумие…
Эту ведьму я увидел в пламени пятьсот лет назад. К моему горю, эту ведьму я полюбил.
– Не надо, – тихо сказал я, и собственный голос эхом прокатился по опустошенному сознанию.
Она тоже выдохнула:
– Поздно.
Над Городом грянул первый оглушительный раскат грома. По стеклу застучали капли, раскрашивая тишину между нами.
Крылья пропали, я без сил опустился на стул, уже не поднимая глаз. Ветер из бездны добрался до моего нутра и распотрошил все внутренности. Сердце отсчитывало удары до неизбежно скорого финала и отчаянно ныло. Я затащил в свою пропасть Киру, мы сгинем вместе…
– Ты не знаешь, о чем говоришь, – прошептал я уже без всякой надежды.
– Ты тоже не знаешь, Крис. Ты даже не пытался узнать.
– Кира… – А что я мог сказать? Как мог остановить ее?
И вдруг она, будто услышав мои мысли, начала оседать на пол.
Я подорвался, подхватил ее. Вокруг темнело, слишком быстро для этого времени дня. А потом началось…
Первыми раздались шаги в моей спальне, тяжелые размеренные. Потом стуки в гостевой. В бильярдной кий разбил ровно составленные шары, и они с громким шумом бились о борта. С полки на кухне сорвался бокал, вдребезги разбившись о пол в паре метров от нас. Во входную дверь трезвонили и били.
Вырвавшись из моих объятий, Кира раскинула руки. Ее тело напряглось, словно его било током. Полуприкрытые глаза смотрели в никуда… Заряд, столько лет дремавший внутри, искал выхода.
Ощущение чужого присутствия захлестнуло меня с головой. Темнота сгущалась, шорохи, стуки, шаги, тени приближались к кухне разом со всех сторон. Последними в коридоре побежали десятки маленьких, будто детских, ножек.
Будто нашествие с того света – так много в одном месте я не видел еще никогда. Для дилера у меня была на редкость спокойная квартира. До этого дня.
А потом я все понял.
– Кира, – почти ласково позвал ее, сжимая плечи моей гостьи. – Кира, тише. Спокойнее… Выдыхай. Попробуй расслабиться.
Расслабиться в таком гаме, смешно сказал. Но она все равно не реагировала на мои слова.
– Кира! – Я потряс ее, отклик был слабый. – Бэмби, я понял, ты сильная страшная ведьма. Пора остановиться, ты разнесешь мой дом.