Для греческой Артемиды или римской Дианы эти грациозные создания были одними из священных животных, но, видимо, далеко не основными [17]. Тем не менее это сыграет важную роль в дальнейшем рассказе. Именно в Античности ассоциация кошки с женщиной распространяется на огромные расстояния вместе с греческой и римской культурой. Кошка связывалась с плодовитостью и женской сексуальностью, что для греков в целом не было чем-то плохим. Если охотничьи повадки и хитрость кошек осуждали в баснях и философских трактатах, то эти черты воспринимались скорее как положительные. Это «выстрелит» уже в Средневековье, когда книжники-схоласты начнут изучать античные труды и интерпретировать их уже в христианской манере.
Но вернемся к Античности. Итак, в минойский, микенский и классический периоды истории Греции есть единичные упоминания о кошках, тем более запрет на их вывоз из Египта ограничивал их распространение, хоть и не пресекал. Все изменилось с завоеваниями Александра Македонского, когда Египет был присоединен к его огромной империи – разумеется, со всеми живущими там кошками.
Чаще всего встретить этих хищников можно было в гаванях и портовых городах. Везде, где зерно перевозилось или хранилось в больших количествах, среди находок костей появляются кошки. Например, известны костяки из Неаполя, Кесарии, Береники и Карфагена, а также из Нижнего Дуная, где жители военных поселений занимались интенсивным земледелием. Отдаленные от моря участки Римской империи, вроде Центральной Анатолии или восточной части Иудеи, дали отдельные фрагменты костей [33].
Помимо костей, мы можем заметить присутствие кошек по следам на черепице. Отпечатки лап животных, обитающих поблизости от производств, да и ног и рук неуклюжих людей [33], встречаются на глиняной поверхности довольно часто. Заготовки оставляли сушить на солнце – конечно, все, кто пробегал мимо, могли оставить свой след в истории на радость археологам. Кто же окружал римлян (по крайней мере тех, кто делал черепицу)? Конечно, они держали собак – их отпечатков нашли больше всего, на глине отметились куры, овцы, свиньи, также сюда забредали лисы и даже барсуки. Но и кошачьи лапки встречаются на черепице практически по всей империи от Израиля до Бельгии.
Птолемеи, находясь на стыке эллинистической и египетской культур, впитали почитание кошки. Не случайно в этот период храм Бастет процветал.
Сюжеты в римском искусстве с участием кошки становятся более домашними. Кошки могут присутствовать в семейных сценах или играть с клубком пряжи, как и сейчас. Мозаика из Волюбилиса (Марокко) показывает нам кота, имя которого мы знаем – его звали Винцентий. Как вам такое благородное имя? Попробуем представить себе его жизнь. Он питался остатками еды с хозяйского стола и мышами – на мозаике он ловит мышь. У нее, что интересно, тоже есть имя – Луксурий [33]. Роскошная мышь то есть. На самом Винцентии не менее роскошный красный ошейник, значит, он живет в обеспеченном доме и попутно избавляет его от грызунов. Обитатели дома решили увековечить своего котика на вилле, значит, для них это был важный зверь, а не просто мышелов.
Котики встречаются и на памятниках, причем иногда в довольно изобретательном ключе. На латыни мурлык, как мы помним, называли Felis, и на надгробии Кальпурнии Феликлы, знатной римской дамы, кошка – каламбур ее имени [33]. В Помпеях можно встретить как фрески с изображением котиков, так и останки животных, погибших в результате извержения вулкана.
Котов попытались исследовать в рамках науки того времени. Плиний Старший отмечал, что кошки хорошо видят в темноте, а их глаза светятся. Кроме того, римский автор сделал важное замечание – кошачий язык шершавый. Возможно, он проверил новинку на себе, опытным путем. Почему «новинку»? Потому что только на рубеже эр кошек становится больше – в это время кошки распространились по Европе вместе с легионами. Например, кости по меньшей мере четырнадцати кошек были найдены на римской вилле в Паннонии (Венгрия) [33].
В то же время кошка в римской (и греческой) басенной традиции, как правило, не являлась положительным персонажем. Римляне не сильно жаловали ее ночные похождения и воровство птиц.
Про Византию нужно сказать отдельно. Эта часть Римской империи, пережившая ее, сама стала мощным государством на территории от Балкан до Ближнего Востока и просуществовала до середины XV века. Из Рима, помимо самоназвания и христианства, привезли и домашних кошек.
Правда, судя по всему, их было не так уж и много. Государство сильно пострадало от юстиниановой чумы, начавшейся в 541 году, а значит, мышеловов катастрофически не хватало, люди жили скученно и в итоге были вынуждены смириться с соседством кошек, которые хоть как-то боролись с грызунами, разносчиками инфекций.
Из античной философии насмешливое отношение к кошкам пришло и на Восток. В стихотворении VI века, которое написал поэт Агафий, кот сожрал куропатку, которую и оплакивает лирический герой, разрабатывая план мести зловредному коту и рассматривая среди вариантов принесение его в жертву на могиле умершей любимицы [17].
Но это все шутки, а что у нас с археологией? В 2015 году в Синопе (черноморское побережье Турции) в церковном комплексе Балатлар нашли захоронение конца VI – первой половины VII веков нашей эры. В камере из крупных каменных блоков похоронили человека головой на запад, по христианскому обычаю, а около правого бедра неизвестного аккуратно положили его домашнюю кошку [48]. Ее скелет отличается от скелетов диких собратьев и, несмотря на не очень большой размер, ученые уверены в том, что это именно одомашненный зверь. Как и в случае с нашей первой кошкой, причина гибели животного неизвестна – может, она стала жертвенным подношением. Она могла умереть и от болезни, и ее добавили в могилу к хозяину (такие практики тоже встречались). Так или иначе, мы точно знаем, что некий христианин (или христианка, исследование человеческих костей пока не опубликовано) держал у себя дома молодую кошечку, которая умерла примерно в то же время или вскоре после него. Это был последний похороненный в камере человек – до этого есть более старые могилы, но там никаких животных нет.
Интересно и то, что в том месте, где должен был быть желудок кошки, нашли целые скелеты воробья и грызуна [48]. Не очень понятно, что это такое – кошки не так часто глотают добычу целиком. Либо кошка была настолько голодная, что проглотила и крысу, и воробья, либо кого-то из потенциальных жертв положили рядом при похоронах. В любом случае, этот странный обряд показывает, чем могли питаться ранневизантийские пушистики.
Для римского периода в Малой Азии находок, точно показывающих связь человека и кошки, пока не зафиксировано. Есть единичные находки в Трое, Пергаме и Сагалассосе, но они не дают понимания о характере отношений между нашими видами, только то, что вместе с римлянами кошки закрепились и в Малой Азии.
Византийские кошки дали знать о себе при раскопках столицы – Константинополя. При расширении стамбульского метро в районе двух современных станций, Йеникапы и Мармарай [48], обнаружили довольно много кошачьих скелетов – гораздо больше, чем в римский период. Причем в ранневизантийский период (IV–VII века н. э.) их меньше, чем в поздний (XIV–XV века).
О более поздних временах, что любопытно, мы можем узнать из небольшой австрийской деревни Пюррге в Штирии. На фресках XII века из небольшой часовни Иоанна Крестителя мы видим изображения кошек в лучших традициях «страдающего Средневековья», где мыши обороняют замок от нападающих кошек. Интересная деталь: мы можем видеть серых полосатых кошек, белых и рыжих – типичные средневековые мурки, которые окружали художников того времени. При чем здесь Византия?
Дело в том, что фрески – это иллюстрации к пародийной поэме Феодора Продрома под названием «Катомиомахия» (буквально – «битва кошек и мышей»). Продром написал ее в XII веке, подражая более древней «Батрахомиомахии» (здесь мыши сражаются с лягушками), а фрески переработали сюжет поэмы. Вместо армии мышей, которая объявляет поход на одного-единственного кота, художник в Пюргге изобразил множество котов, штурмующих крепость [29]. В Южном Тироле (Италия) тоже есть фрески с таким сюжетом, видимо, здесь история битвы кошек и мышек тоже была популярной.
В византийское время римское felis окончательно заменяется на kattus/katta, а затем и на gatta. Впрочем, от древнегреческих кошек византийские коты в литературе наследуют лживость и привычку играть со своей жертвой, как это происходит в притче о мыши, которая хочет поесть с человеческого стола и выдает себя за настоятельницу общины, но сталкивается с котом. Тот делает вид, что поверил, беседует с мышкой, но в конце все равно обманывает и съедает ее. Сюжет мира кота и мыши встречается в другом сюжете – когда на праздновании вечного примирения между котом и мышами хищник падает и сообщает, что вот-вот умрет, и просит мышей подойти поближе и провести с ним последние минуты [29]. Как несложно догадаться, все мыши были съедены. Именно в византийской литературе мы видим противопоставление кота и мыши, к которому привыкли с детства из сказок. Кот и пес как антагонисты тоже встречаются – лев посылает кота и мышь пригласить на встречу остальных животных. По пути, конечно, они ссорятся, а кот сцепляется еще и с собакой, на которую жалуется лиса.
Помимо этого противостояния охотника и добычи кошка считалась нечистым животным, непригодным в пищу, вместе со змеей и лягушкой. Время, когда ели кошек, например во время голода или осады, рассматривалось как страшное бедствие. Кроме того, представления о кошке как о союзнике дьявола постепенно распространяются и по Византии. При этом коты продолжают жить при монастырях – как в притче о монахе, который украл кусок мяса и свалил это на кота. Репутация хвостатого была такова, что хитрому монаху поверили.
Святому Андрею Юродивому, жившему в X веке, было видение, когда он посетил умирающего грешника: сам Сатана выходил из его рта [29], являясь то как мышь, то как змея, то кричал как кошка, свинья или собака. Святой перечислил весь список нечистых животных, и это одна из самых ранних ассоциаций кошки и дьявола, которая осталась в письменных источниках. Народные приметы Византии также связывали кошек с недобрыми знаками. Если человеку приснится кошка – это к болезни. Было и народное поверье, что в том числе кошки захватят Константинополь.