Ричард незаметно и плавно изменил манеру разговора. Он выбрал чуть рассеянный, немного спотыкающийся тон, словно всегда сомневался в своей правоте. Это помогло ему создать образ творческой личности, эдакого изнеженного штатского кота-умника. Естественное желание Мороза слегка покрасоваться перед мягкотелым штафиркой должно было на корню погасить любые его попытки анализировать ситуацию.
– Да, именно так. Я соберу материал о том, как ведет себя настоящий боевой кот в положении, близком к критическому или даже боевому. Поэтому я бы хотел пойти на заброшенный Птичий рынок. – Ричи говорил с придыханием, стараясь добавить в голос нотку страха.
Впрочем, все эти ухищрения были лишними. Мороз и так был не склонен к анализу. Он лишь пожал плечами, на секунду задумался о том, как лучше пройти к знаменитому черному рынку, и просто пошел, уверенно переступая лапами.
– Птичка так Птичка, – буднично проговорил он.
Мягкая размеренная поступь напарника заставила Ричарда вспомнить тренировку спецназа. «Мя-мяу! Мя-мяу! Передней-задней, правой-левой!» Вот уж у кого все было четко и просто, так это у военных. Выполняй команды и иди дальше. Эх!..
Заброшенный рынок напоминал средневековый город, большую крепость из сгоревших павильонов, лотков и столов с высоченной голубятней в центре. Над ней торчал шпиль, на котором развевался флаг непонятного цвета, который когда-то давно приманивал улетевших птиц. Там жили сильные животные, настоящие герцоги и бароны.
Крепость окружал обгоревший забор. Вокруг него, на поле, покрытом канавами и обгоревшими обломками, стояли убогие хижины больных и старых котов, крыс, собак. Здесь же ютились и экзотические животные, которые не нашли своей судьбы в зоопарке или цирке, раненые, уродливые, оголодавшие и замерзшие.
Атмосфера отчаяния и страха, ощущаемого почти физически, не располагала к беседам. Ричард и Мороз молча шли мимо груд истлевших коробок и ящиков.
Однако вскоре котектив заметил, что за каждой коробкой таится кто-то живой и испуганный. Это был не тот страх, который привык использовать котектив, надавив лапами и сверкнув клыками. Животные привыкли к нему, жили в нем и воспринимали его как неотъемлемую часть существования.
– Так не пойдет.
– Кто не пойдет? – удивленно спросил спецназовец. – Вроде только мы идем, больше никого.
– Не в этом смысле. Надо как-то по-другому. А то…
– Нам никто помешать не сможет. – Для подтверждения своих слов Мороз выпустил когти.
– Мы же не просто идем на рынок. Нам надо со всеми поговорить, набрать материал. Короче, придется взять «языка»! – Ричи говорил четко и уверенно.
Он понял, что нужно менять стиль и интонации в зависимости от ситуации. Кот-спецназовец мыслил только в рамках «здесь и сейчас». Он не отвлекался на домыслы и внутренний диалог, воспринимал течение жизни как череду мгновений. Все то, к чему стремятся восточные коты-мудрецы, для вояк естественно. Бей или беги, сражайся или подписывай мирный договор – это уже рефлекс. На мгновение Ричи даже позавидовал такой бесхитростности, но быстро оправился от этой секундной слабости.
– Нам нужны сведения. Мы же не можем просто так заявиться к тем, кто командует всей этой средневековой дикостью.
– Согласен. Не можем. – К удивлению Ричарда, Мороз сразу понял, о чем говорил котектив. Видимо, одноглазый командир учил своих бойцов не только силовым методам воздействия на врага, но и планированию операций.
– Давай найдем того, кто нам расскажет, как у них тут все устроено. Кто главный, как пройти к нему. Нам нужна информация.
Внезапно Мороз резко сорвался с места и сделал несколько прыжков куда-то в сторону груды ящиков. Ричи в недоумении подошел к нему и увидел под лапами гиганта крохотного облезлого котенка.
– Ты что, его усыновить решил?
– Нет. Милосердию не обучен. Ты сказал, что надо взять «языка». Вот. – Мороз кивнул на придавленного помоечника. – Явно местный, осматривал нас, жался к бакам, пытался остаться незамеченным. Следил за нами тайно, несколько раз обходил с разных сторон.
– Ты когда это заметить успел? Мы же только вошли?
– Опыт. – Объяснять свои поступки Морозу было явно сложнее, чем совершать их.
Ричард ругнулся про себя. Подмечать детали и работать с мелочами – это его специфика. Он котектив. Именно детали помогают ему раскрывать дела. Не заметить простой слежки было унизительно.
Поэтому он и обратился к пленнику куда более резко, чем хотел бы:
– Отчего ты следил за нами? Кто тебя подослал?
– Никто.
– Тогда зачем ты наблюдал?
– Вы чужаки! Рассказать о вас. Получить протекцию или корм. – Несмотря на когти Мороза перед горлом и сильнейший испуг, котенок на мгновение мечтательно прикрыл глаза.
– Кому ты собирался рассказать о нас?
– Старшим. Сборщикам дани то есть. Табуретке с Шакалом!
– Это кто такие?
– Они в нашем секторе собирают… – Тут котенок начал задыхаться от тяжелой хватки спецназовца.
– Мороз, отпусти его. Не полностью, конечно, просто дай ему дышать.
Мороз приподнял лапу, позволил котенку сесть. Другой лапой спецназовец продолжал надежно фиксировать облезлый хвост.
– Не пищи! Обижать тебя мы не будем! Успокойся и спокойно расскажи про себя. Как тебя зовут? Откуда ты?
Да, котенок по имени Тишка действительно был совсем молод. Он целыми днями рыскал в окрестностях рынка и собирал информацию. Сведения, добытые самыми разными путями, можно было выгодно продать. Такая работа требует смышлености, скорости и часто сопряжена с риском. Однако выбирать не приходилось. Этот ребенок работал в крупной сети доносчиков и информаторов. Он кормил хворую мать и пятерых малолетних братьев и сестер.
То ли от страха, то ли по наивной молодости котенок рассказал всю свою семейную историю. Его мать, белая ангорка Мусси, была настоящей красавицей. Когда-то ее вместе с сестрами привезли на Птичку, она сбежала из стеклянного аквариума в придорожный овраг. Там Мусси, к счастью, скоро встретила серого бродячего кота, который родился и вырос на рынке. Нет, это не была любовь с первого взгляда. Скорее выгодный союз красавицы, не приспособленной к дикой жизни, и ушлого серого пройдохи.
Они жили мирно, наплодили семейство и с трудом сводили концы с концами. Вскоре серого отца не стало. Его загрыз пудель Шакал, телохранитель злого кота Табуретки. Мать и дети лишились кормильца. С голодухи Мусси поела отравленного корма, который двуногие рассыпали вокруг заброшенного рынка. Она тяжело заболела и слегла. Кто теперь будет кормить огромную семью? Увы, это бремя легло на плечи самого старшего котенка.
Информацию о чужаках он собирался продать младшему сборщику дани Табуретке. Эти самые младшие начальники в пирамиде Птичьего рынка собирают дань с голытьбы, живущей в трущобах. Они подчиняются двадцати животным из черной крепости, хозяевам всего рыночного городка, которые правят от имени короля.
На этом месте котенок задрожал так, что огромная лапа Мороза завибрировала. Кто такой король и даже что это за животное, никому не было известно. Но одно упоминание о нем заставляло трепетать всех жителей городка.
– Интересно, кто же этот король? – муркнул себе в усы Ричи. – Надо бы это тоже выяснить…
Вытянуть что-то об устройстве центральной части рынка не вышло. Котенок никогда там не бывал и ничего не знал.
– Кажется, я все выяснил. Мороз, отпусти его.
– Зачем? – Глаза спецназовца выражали не вопрос, а только хмурую раздражительность. – Чего ради отпускать-то? От его нудятины я действительно разозлился. Что за неуместная благотворительность? Он все разболтает этим сборщикам, а это может привести…
– Сержант Мороз! Отпустить пленника! – Ричард добавил в голос стальные нотки.
Мороз поднял лапу и отпустил хвост котенка. А тот действительно был хорош. Юркий и шустрый малый мгновенно сбежал, затерялся в ящиках и коробках.
Котектив огляделся и решил поискать еще информаторов. В конце концов, слушать разные истории и выбирать из них ценные крупицы – важная и, стоит признаться, одна из самых интересных частей его работы.
В просвете между ящиками блеснули угольками чьи-то настороженные глаза. Зверек понял, что его обнаружили, и стремительно метнулся в груду коробок.
– Добрый день. Мы пришли с миром и не причиним вреда, – заявил Ричард.
– Как же! Р-р-р-разбойники! – раздался противный голос где-то наверху и слева.
Ричард покрутил головой, но никого не увидел.
– Не бойтесь.
– Как же! Как же! – снова раздался противный голос.
Из-за коробки показался непрерывно дергающийся розовый носик и два опасливо смотрящих глаза.
– Не бойтесь. Я ищу помощи. – Ричард постарался использовать все свое обаяние, и ему это удалось.
Неуверенно ступая, из-за коробки вышло странное существо: когда-то оно было пушистым, а сейчас напоминало продолговатый комок грязной шерсти.
– Это что за мохнатая швабра? Морская свинка? – с пренебрежением спросил Мороз.
Когти у него на лапах угрожающе выпирали.
– Это же гималайка, – ответил Ричи. – А в Европе ее называют колор-пойнт.
– Что еще за пойнт? Я знаю один пойнт – точку на лбу от оптического прицела! – рыкнул Мороз.
– Как же! – мерзкий голос из ниоткуда продолжал вклиниваться в разговор.
– Самая длинношерстная кошка – гималайская! – ответ Ричарда предназначался не столько спецназовцу, сколько перепуганной мохнатой кошке.
Хама-невидимку он решил игнорировать.
– Похоже на валик, которым двуногие стенки красят, – заявил боевой кот.
– Мадам, не бойтесь, – повторил Ричи. – Я писатель. Собираю материалы о жизни обитателей Птичьего рынка. Этот неустрашимый боец мне помогает. – Ричи кивнул на Мороза. – Однако я и сам не сижу сложа лапы, наблюдаю, собираю истории, чтобы потом описать ужасы любви и предательства в своей книге. – Тут Ричи театрально всхлипнул. Мохнатая кошка, ошарашенная потоком складной речи, глупо моргала. Она медленно переваривала обращение «мадам» и сам факт разговора с ней хищного незнакомца. Однако слова «писатель», «любовь» и галантное обращение потихоньку сложились для нее в понятную картину.