золота.
– Зачем вам так много? – спросил у него Крутилин.
– Так по дешевке, – пояснил Рохворг и почему-то подмигнул.
Иван Дмитриевич расценил фамильярность по-своему и строго спросил:
– Шо? И ворованным не брезгуете? Тоже мне, лейб-дантист.
– Откуда мне знать, что ваш помощник торгует краденым? – делано пожал плечами Рохворг.
– Что? – схватился за сонетку Крутилин.
Но чиновник по поручениям Арсений Иванович Яблочков оказался ни при чем. Выяснилось, что золото дантисту продал Фрелих. В адресном столе Крутилин выяснил, что тот обитает в престижных меблирашках на углу Невского и Садовой.
Фрелих за полгода преобразился – благоухал дорогим одеколоном, одет был в костюм с иголочки, в руках трость с серебряным набалдашником:
– А, Иван Дмитриевич! Какими судьбами? Честно признаться, сам к вам собирался. Коньячку?
– Ты шо, наследство получил?
– Можно сказать и так.
– А хочешь, обыск учиню?
– С какой такой стати? – удивился Фрелих.
– Говорят, золотишком торгуешь…
Бывший агент улыбнулся:
– Есть такой грех.
– Где взял? Краденное с приисков скупаешь? Так вот зачем на Урал подался…
– Сядьте, Иван Дмитриевич. Сядьте и выслушайте. Помните Венцеля? Последнее наше дело? Всю дорогу в Екатеринбург не давало оно мне покоя. Это что ж получается? Золото вокруг нас летает, а мы его даже не замечаем. Приехал я к брату. Погостил как положено, с племянниками поиграл. Стал назад собираться. Говорю: «Приезжай-ка, брат, на белые ночи». А он в ответ: «В этом году не смогу. Начальство задумало крышу менять над лабораторией. Больно уж старая, с самого основания лежит». Тут меня и осенило. При плавлении золото нагревается и, стало быть, атомы, о которых нам Венцель толковал, отрываются, смешиваются с дымом и уносятся в трубу. А затем оседают на крыше. Я поделился идейкой с братом. Он тут же взобрался на крышу, счистил снег и соскоблил с кровельного железа краску. Немного, всего золотник[11]. Этот кусочек мы сожгли, потом растворили в серной кислоте, отфильтровали и сколько, думаете, обнаружили золота? Ползолотника, не меньше. Брат договорился с начальством, что старые стропила ему продадут на дрова. Вместе с ними отдали и железо. Конечно, пришлось потратиться на кислоту, но то копейки по сравнению с суммой, что выручили от продажи золота, хотя и продавали за полцены. Потом я сбил артель и перекрыл крыши всех зданий вокруг лаборатории – их хозяевам ремонт обошелся чуть ли не задарма, потому никто не отказывался…
– Незаконная добыча золота…
– Иван Дмитриевич, да поймите, я ведь его не крал. Это железо выкинули бы на помойку.
– Не знаю, как и поступить…
– Зато я знаю. В следующем году собираюсь с артелью в Барнаул. Золотосплавильная лаборатория там основана еще раньше екатеринбургской. В долю хотите?