Полгода спустя
– Мяу!
– Миу!
– Мня!
Света высунулась в комнату и крикнула:
– Леш, угомони этот хор отверженных! Они мне готовить не дают!
– Угу, – отозвался Дрозд, не двинувшись с места.
– Не «угу», а забери.
– Коты не терпят насилия, – возразил он.
– А я не терплю, когда у меня под ногами вьются эти три мохнатых рожи. Займи их чем-нибудь на пять минут.
– А что через пять минут?
– Ужин. У меня котлеты уже готовы, осталось гарнир подогреть.
– Котлеты – это аргумент, – согласился Дрозд. – Бронислав! Никодим! Кис-кис-кис!
Некоторое время в кухне царила тишина.
– Свет, что они делают?
– Удивленно переглядываются, – известила Света. – На их лицах написано сомнение в твоем душевном здоровье. Ты правда думал, что они сейчас разбегутся и помчатся к тебе?
– Надеялся.
– И кто из нас после этого не разбирается в кошках? Ай!
Послышался звон, а следом сдержанные ругательства. По совокупности этих звуков внимательный слушатель заключил бы, что один из хвостатых наблюдателей, встав на задние лапы, сшиб со стола на пол лопатку для переворачивания котлет.
И был бы прав.
Минуту спустя из кухни появилась раскрасневшаяся Света. Она тащила толстого Никодима, которого, как мог судить Дрозд по его недовольному выражению морды, только что хлопнули этой лопаткой по лбу.
– Как ты с ним обращаешься! – укорил Лешка, принимая оскорбленное животное. – Иди ко мне, мой пушистик! Иди ко мне, мой чемодан с блохами!
– Типун тебе на язык. Никаких блох! И сиди здесь, сейчас второго принесу.
Вскоре надутого Бронислава тоже выгрузили на тахту.
– Попробуй только их выпустить, – пригрозила Света. – Порежу на полоски и пущу на коврик.
– Из них выйдет никудышный коврик.
– При чем здесь они? Я тебя пущу.
Она вытерла руки об фартук и мечтательно сказала:
– Я на гарнир сделала…
Ба-бах!
Что Света сделала на гарнир, осталось неизвестным. Грохот, раздавшийся из кухни, заглушил ее слова.
Обоих котов как ветром сдуло. Света поднялась, меняясь в лице, и двинулась к кухне.
– Графиня изменившимся лицом бежит пруду, – прокомментировал Дрозд. – Беги, дядь Мить!
Последний совет относился к Тихону, который с вороватым видом выглянул из кухни. В зубах его билась свежепойманная котлета.
Света проскочила мимо кота. Через секунду из кухни донесся ее вопль, в котором слились праведный гнев и плач по безвременно погибшему ужину.
– А ну иди сюда, скотина!
– Берегите пенсне, Киса, – посоветовал Дрозд. – Сейчас начнется.
Тихон посмотрел на него. Подмигнул правым глазом. И, напустив на себя чрезвычайно занятый вид, скрылся в прихожей за холодильником.
Двадцать минут спустя Дрозд вез Свету в кафе.
– Час кулинарных стараний коту под хвост! – горевала она.
– Трем котам.
– Тем более. В кои-то веки у меня получились приличное блюдо. И что?
Дрозд хотел ответить, но не успел.
– Постой! – попросила она. – Смотри!
Машина притормозила у тротуара. Света прижалась носом к стеклу.
Маленький сквер, возле которого они остановились, сиял гирляндами. И гладкий снег сиял под ними, вспыхивая зелеными, синими, красными огоньками.
Ели, выстроившиеся вдоль ограды, взяли друг друга за пушистые нижние лапы. Словно приготовились к хороводу и только ждали сигнала.
«Сказочная картинка», – подумал Дрозд. Казалось, можно взять сквер, как стеклянный шарик с заключенными в него елями, гирляндами и фонарями, потрясти – и вихрем взметнутся белые снежинки. А после будут долго, плавно оседать вниз.
По дорожке среди деревьев неторопливо брели мужчина и женщина. Мужчина был ниже спутницы на голову, но это не мешало ему бережно придерживать ее под локоть. Женщина сжимала в руке поводок.
– Я думала, она его отдала, – прошептала Света. – Она говорила, что хочет отправить его в приют.
Одноглазый пес шел медленно, прихрамывая. Через каждые десять шагов он останавливался и вопросительно смотрел на хозяйку. Та что-то говорила, и он, успокоенный, ковылял дальше.
– Включи радио, – попросила Света, не отрывая от них взгляда.
Дрозд нажал на кнопку.
В динамиках зазвучала гитара, и его собственный голос заполнил пространство вокруг них:
– Когда мы оставим февраль за спиной,
И в лето вернемся, как будто домой,
Тогда мы споем, что хотим…
Света резко обернулась к нему. Секунду они ошеломленно смотрели друга на друга – а затем хором рассмеялись.
– Про ветер, что в алых гудит парусах,
Про синих котов в голубых небесах.
И в небо за ними взлетим.