Котовский вскрыл пакет. Это был приказ начальника шестого боевого участка: явиться к шестнадцати часам комбригу Котовскому, выслать кавалерийский дивизион.
— Разрешите напиться, — промолвил наконец связной.
Он увидел на лавке кадочку со студеной, колодезной водой и не мог оторваться от этого дивного видения.
Котовский и комиссар Борисов тотчас стали собираться в путь. Была вызвана машина. Хотя и не так далеко до Инжавина, куда вызывали, но всегда в дороге может оказаться непредвиденная задержка: мимолетная стычка, перестрелка, вылазка врага.
Так оно и получилось: под Серебрянкой, примерно на половине пути, машину обстреляли засевшие за скирдой соломы бандиты. Две пули попали в кузов. В машине стоял наготове пулемет. Несколько коротких пулеметных очередей — и скирда замолчала. Некогда было искать этих разбойников.
— Газани, дружище! — приказал Котовский.
Начиналась шоссейная и не слишком разбитая передвижением войск дорога. Шофер промолвил молодецки:
— Есть, газануть, товарищ комбриг!
И машина понеслась мимо зеленых лужаек, мимо задумчивых берез и поникших в зное колосьев пшеницы.
Вот и Инжавино, раскинувшееся в лощине по обоим берегам бормотливой речушки Ржаксы. Котовский успел глянуть на мелкий галечник и расставленные там и тут вдоль берега рыболовные снасти, на стадо коров, неподвижное, забредшее в воду, чтобы спастись от оводов, на ребятишек, барахтающихся у самого моста, на бабу, полощущую белье, на стаю облаков, которые замерли над рекой, заглядевшись на свое отражение…
Штаб шестого боевого участка занимал несколько домиков. Там Котовского и Борисова встретил начальник штаба участка:
— Пройдемте, товарищи.
И повел их в глубь двора, в избу с решетчатыми ставнями, стоявшую на отшибе, среди высоких деревьев. Здесь находился подстражный и несколько военных с нашивками чекистов.
Вскоре пришел и командующий товарищ Тухачевский — высокий, совсем еще молодой, но с пробивающейся на висках сединой.
Чекисты… Уединенная изба с закрытыми ставнями… Вызов самого командующего… Котовский нетерпеливо ждал: по-видимому, предстояло какое-то интересное дело.
Командующий поздоровался и предложил всем сесть.
— Из Москвы получена строжайшая директива, — сказал он, сразу приступая к делу. — Речь идет об ускорении ликвидации антоновщины. Мы должны принять ряд решительных мер. Одну из операций по выполнению этой директивы я хочу поручить вам. Я обдумал это, советовался вот… с товарищами, — он взглядом показал на присутствующих при разговоре чекистов, — и мы пришли к выводу, что никто не выполнит задачи лучше, чем Котовский. Как вы увидите, поручение будет несколько необычное. Вы проведете секретную боевую операцию. Для успешности дела я вам передаю доставленную к нам из Москвы некую личность…
Комиссар Борисов бросил быстрый взгляд на комбрига. Котовский весь уже загорелся, уже понял из слов командующего, в чем тут суть, и, кажется, уже обдумывал детали предстоящей операции.
— Основные силы Антонова в настоящий момент — это дивизия Матюхина, продолжал Тухачевский. — Эта бандитская группа засела в лесах, запаслась достаточным количеством продовольствия и намерена держаться до зимы, чего мы никак допустить не можем. Все операции по ликвидации антоновщины мы должны закончить не позднее сентября. Следовательно, мы должны в срочном порядке, но умело и без больших жертв не только нащупать, но и уничтожить эту группу.
Командующий замолк и вопросительно посмотрел на Котовского. Все присутствующие тоже смотрели на Котовского с любопытством и большим уважением.
— Тут рассуждать не приходится, — прищурив свои блестящие, яркие глаза и хорошо, дружески улыбаясь, произнес Котовский. — Предложение командующего понимаю как приказ, к-который подлежит немедленному исполнению.
Командующий, по-видимому, и не ждал другого ответа. Он продолжал:
— Вы теперь же возьмете с собой личность, о которой я упоминал. Это начальник штаба войск Антонова капитан Эктов, арестованный в Москве. Он прислан ВЧК, и я передам вам его под вашу ответственность. Эктов обещал помочь нам, за что ему и его семье обещана жизнь и свобода. Сумейте его использовать в интересах дела. Остальное предоставляется вашей инициативе. Обдумайте детально, как все это выполнить, с какого конца начинать. Ну, улыбнулся командующий, — тут «помещику Золотареву» и «капитану Королевскому» и карты в руки! План представить в ближайшие два дня.
Когда Котовский и Борисов вышли на улицу, они заметили, что изба, в которой происходило необычное совещание, тщательно охраняется; два-три человека в военных шинелях маячили между деревьями, тот прогуливался, этот сидел на пеньке…
Котовский обхватил плечи Борисова своей сильной рукой:
— Комиссар, вот это работа! А? Это как раз по мне!
Тут они увидели во дворе, около штаба, телегу. В телеге сидел и как-то осторожно, исподлобья посматривал вокруг человек в штатском. Это и был Эктов.
Котовский подозвал командира дивизиона, который только что прибыл и не успел даже сделать привала:
— Чистяков! Дивизион под твоим командованием должен доставить в наш штаб вон того человека, который в телеге. Задание понятно? Помни, Чистяков, будешь отвечать за него головой! Можешь выполнять.
Борисов присоединился к дивизиону Чистякова. А Котовский без промедления направился к машине. Шофер уже ждал. Машина была в порядке, даже почищена от пыли и грязи, пулемет выглядывал из кузова, смотровое стекло сверкало в лучах заходящего солнца.
— Поедем, Петя, — сказал Котовский, — по холодку.
Машина зафырчала, затарахтела, оставила во дворе облако бензинного чада и вымахнула за ворота.
12
— Первое условие, — сказал Котовский, когда они вечером остались вдвоем в своем штабе, — первое условие — абсолютная тайна.
Борисов с удовольствием отметил, какие предосторожности предпринимал Котовский при обсуждении плана. В нем проснулся старый конспиратор. Он проверил, не стоит ли кто-нибудь в сенцах, за дверью, не остался ли кто случайно в самом штабе, в соседней комнате. Малейшая неосторожность могла испортить все дело.
— До известного момента, — заявил Котовский, — ни один человек не должен ничего знать, даже работники штаба, даже старший комполитсостав.
Капитан Эктов тоже был доставлен в штаб так, что не привлек ничьего внимания. Понимали только, что задержан какой-то крупный бандит.
Эктова поместили в отдельном доме. На значительном расстоянии от дома, чтобы не привлекать к нему внимания, стоял пост. Ночью дом охранялся кавалерийским взводом.
Котовский навестил Эктова. Эктов был сдержанный, внешне спокойный человек с умным лицом и неверным ускользающим взглядом. В душе у него, видимо, был полный разлад. Он хотел жить, во что бы то ни стало жить. В то же время его мучила мысль, какой ценой он покупает свое спасение.
— Я выполню все, что обещал, — сказал Эктов Котовскому, — можете не беспокоиться.
План был продуман и разработан детально. Кажется, предусмотрено все, каждая мелочь. Тщательно изучена обстановка, местность, точно намечены участники операции по спискам личного состава.
Ровно через два дня план операции был представлен командованию и получил одобрение. Тухачевский на прощание пожал руку Котовскому. Голос его дрогнул, когда он сказал:
— Желаю вам успеха и чтобы все благополучно кончилось.
— Или победим или умрем.
— Лучше победите. Не надо умирать. Буду нетерпеливо ждать завершения этого опасного предприятия. Смело, но красиво задумано!
Бывший фельдфебель царской армии, хитрый, матерый, свирепый волк Матюхин надежно засел в Тамбовских трущобах, где он знал каждую тропинку, каждый овраг, каждый куст. Знали эти места и его сообщники. Необходимо было сломить недоверие, настороженность опытных врагов, выманить их из лесных дебрей на открытое место и здесь уничтожить в коротком и беспощадном бою.
План был таков: сформировать из лучших бойцов бригады небольшой отряд и сделать вид, что это белогвардейцы-казаки. Из донесений разведки известно, что Матюхин ожидает подкреплений со стороны Кубани. В расчеты Антонова входило объединение с повстанческими силами Кубани и Дона. Антонов надеялся захватить таким образом самые хлебные районы, затем поднять казачество… расширить район восстания, может быть, выбраться к Черному морю, к грозненской нефти и Баку. Следовательно, Матюхин не должен удивиться, узнав, что к нему пробилась с боями группа белых казаков. Ведь они вели даже переговоры с представителями Дона. Они ждали. Появление свежего подкрепления должно их воодушевить. Сейчас положение у них отчаянное.
Психологический расчет был правильный. Но вообще весь план был смел до чрезвычайности и требовал выдержки, сознательности, находчивости и умения не от одного, не от двух каких-нибудь лиц, а от большого коллектива.
Ближайшие помощники Матюхина были в большинстве старые эсеровские заправилы, их не так просто было ввести в заблуждение.
Трудность и риск заключались в том, что не оставалось времени на особую подготовку для выступления в новой роли, в новом обличии. А ведь бойцы и командиры должны были на время операции перевоплотиться. Малейшее неосторожное слово… какой-нибудь пустяк, которого нельзя заранее предусмотреть…
И Котовский еще и еще раз просматривал список участников этой грандиозной инсценировки. Все хорошо испытанный, боевой народ. Большинство из них проделали с ним весь ратный путь. Каждый сумел бы отбиться от любой вражеской своры, каждый был находчив, смел, и все беззаветно преданы своему командиру. Но ведь это — одна сторона дела. Сумеют ли они, прямодушные, облечься в личину «станичников»? Не брякнет ли кто-нибудь из них «товарищ комбриг» вместо полагающегося сейчас «господина атамана»?
Большой козырь в руках Котовского — Эктов. Но не предаст ли он в последнюю минуту? Стоит ему только мигнуть, сделать малейший знак — и все будет раскрыто, гибель неминуема, а успех дела сомнителен…