Ряд стран – членов ЕС в 2001-м году принял участие в контртеррористической операции в Афганистане. Брюссель поддержал резолюцию № 1386 Совета Безопасности ООН о создании Международных сил содействия безопасности (МССБ), а Великобритания, Германия и Нидерланды осуществляли оперативное руководство ими в начальный период их формирования. Решением Совета Евросоюза в декабре 2001 года был введен пост спецпредставителя по Афганистану, в 2002-м году при ЕС аккредитован афганский посол. Среди объявленных приоритетов ЕС в Афганистане была борьба с наркопроизводством.
В 2003–2004 годах Еврокомиссия, помимо средств на поддержку полиции, выделила деньги на развитие восточных регионов Афганистана, укрепление афгано-иранской границы и развитие сельского хозяйства. Евросоюз привлекает в Исламскую Республику Афганистан донорские средства. В 2006-м году в Лондоне – на конференции по Афганистану, инициированной Европейским сообществом, были приняты Международный план по Афганистану и декларация ЕС – Афганистан. За счёт ЕС в ИРА проводились разминирование, реконструкция дорог, восстановление ирригационных систем, очистка от мусора и доставка в города питьевой воды, поддержка начальных школ и больниц, раздача семян и продовольствия в сельских районах, помощь бездомным детям и афганским беженцам в Пакистане и Иране. Результаты реализации этих проектов, правда, достаточно скромны.
Сложности, которые испытывает ЕС в связи с экономическим кризисом, балансирование на грани банкротства ряда его членов, противоречия между ключевыми государствами по вопросу поддержки «слабых звеньев» и миграционный кризис ослабили заинтересованность и снизили возможности Брюсселя в участии в программах переустройства БСВ. «Арабская весна» окончилась для большей части европейских инвесторов, которые вложили средства в послереволюционные Тунис, Египет и Ливию, потерями, которые разорили ряд крупных и многие средние и мелкие компании.
Проблемы Шенгенской зоны обострил выезд за пределы Италии эмигрантов из Ливии и Туниса, а волна эмигрантов и беженцев, попавших туда по Балканскому маршруту в 2015–2016 годах поставили само единство Европы под вопрос, ответа на который на момент написания настоящих строк у официального Брюсселя нет. Волнения арабских и африканских нелегалов в Италии и Испании, проблемы эмигрантов с БСВ в Греции, попадающих туда через турецкую границу, стали дополнительным фактором напряжённости в этих странах, охваченных волной социального протеста. Сокращение вложений в БСВ, снижение участия ЕС в региональных проектах и нарастание противоречий между членами Европейского союза и их ближневосточными соседями, включая Турцию, – доминирующая тенденция начала второго десятилетия XXI-го века.
На Ближнем и Среднем Востоке, как и в остальных районах операций Североатлантического альянса, его бесспорным лидером являются Соединённые Штаты. При этом конфронтация в Сирии Турции и России поставила альянс на грань конфликта с Москвой, сознательно спровоцированного Анкарой. В военных операциях НАТО в Афганистане, Ираке и Ливии велика роль Великобритании, а в Ливии в 2016-м году активизировались Франция и Италия. Германия активна в «гуманитарных миссиях НАТО» и несёт значительную часть финансовых расходов блока, но от участия в ливийской войне воздержалась, скомпенсировав это увеличением афганского контингента бундесвера в миссии ISAF в Афганистане, отправив туда разведывательные самолеты AWACS и 300 военнослужащих.
В миссии ООН UNIFIL участвовали 300 немецких военнослужащих, которые патрулировали до 30 июня 2011 года побережье Ливана, а в Судане, в том числе в Дарфуре, в миссии UNMIS присутствовал немецкий контингент. Как указано выше, Франция, соперничая с США, выступила инициатором военных действий в Ливии, фактически «втолкнув» в операцию по свержению Каддафи Вашингтон. Президент Барак Обама не мог допустить, чтобы операцию НАТО в Ливии возглавил не он, а президент Франции Николя Саркози, лишь в 2009-м году вернувший Францию в состав военной структуры НАТО, из которой её в 1966-м вывел Шарль де Голль.
Ключевой частью стратегии НАТО на БСВ с начала 2000-х годов являлась деятельность альянса в Афганистане. На Лиссабонской встрече стран – членов НАТО в ноябре 2010 года были приняты Стратегическая концепция альянса на 10 лет, Соглашение о долгосрочном партнёрстве в сфере безопасности и обсуждена новая Система противоракетной обороны.
В Афганистане войска НАТО численностью до 130-ти тысяч человек, входящие в состав Международных сил содействия безопасности (МССБ), находились до 2014 года, поддерживая режим Хамида Карзая и его преемника Ашрафа Гани Ахмадзая в их попытках вовлечения в правительство пуштунских лидеров из числа «умеренных талибов». Передача контроля над безопасностью афганскому правительству, в распоряжение которого следовало предоставить 300 тысяч местных военнослужащих, подготовленных НАТО, планировалась с июля 2011 года.
При этом Пакистан и Афганистан просили МССБ и руководство США отложить начало вывода войск из Афганистана и предпринять меры для развития приграничного пуштунского племенного региона. Осложнение отношений с Исламабадом после ликвидации Усамы бен-Ладена снизило уровень координации НАТО с руководством Исламской Республики Пакистан. Разногласия с Пакистаном вызвал и его отказ расширить операции против талибов на Северный Вазиристан.
Руководство пакистанской армии озвучило угрозу возможных осложнений в случае использования американских БПЛА на территории ИРП и неприятие усиления роли Индии в Афганистане. Острую реакцию Исламабада вызвала информация о планах США по захвату ядерных объектов Пакистана в случае возникновения критической ситуации в обеспечении их безопасности. Итогом стало сокращение возможностей транспортировки грузов НАТО по пакистанскому коридору и снижение уровня экономической и военной помощи Пакистану – в том числе из-за отказа последнего отказаться от поддержки талибов, ведущих в Афганистане партизанско-диверсионную войну против американских военных.
Одним из следствий такого развития событий стало обострение ситуации на севере Афганистана, вплоть до границ с республиками Центральной Азии, которые, сохраняя сотрудничество с Россией в сфере обеспечения безопасности (кроме готового ориентироваться на Турцию, США, ЕС, Иран и вообще на кого угодно, кроме России, Туркменистана), завязали (или начали восстанавливать) отношения с США как ведущей военной силой НАТО. На территории бывшего «Северного альянса» начали действовать талибы (особенно активно в 2015-м году, с расколом «Движения Талибан», после объявления о смерти его лидера, муллы Омара), и боевики ИГ (как проводник влияния Катара, соперничающего с Пакистаном в вопросах влияния на талибов).
Ещё одним следствием ситуации в Афганистане стало давление США на членов НАТО по вопросу увеличения финансирования операции в Афганистане (и расходов альянса как такового) и разворачивания там военно-медицинской инфраструктуры. Из 28-ми членов НАТО только 5 стран вносят положенные взносы в размере 2 % от валового внутреннего продукта. Основные затраты НАТО несут США (26 %), ФРГ (13 %) и Великобритания. В 2015–2016 годах, из-за обострения миграционного кризиса в прибрежных водах Греции и Италии, внутренней ситуации в Ливии (укрепления там позиций ИГ) и ухудшения ситуации на Украине (при провоцировании обострения ситуации в Восточной Европе по инициативе Польши и государств Прибалтики), финансовые проблемы НАТО возросли, как и участие в его финансировании США.
Вовлечение НАТО в операцию «Одиссея. Рассвет» в Ливии (первоначально под командованием АФРИКОМ) негативно повлияло на репутацию Североатлантического альянса. Завершение операции по свержению Муаммара Каддафи в Ливии позволило подвести итоги того, что он представляет собой как военная сила. В условиях отсутствия внешней угрозы уровня СССР НАТО характеризуют низкий уровень координации и нежелание участников альянса поддерживать инициаторов любой войны. Неготовность к ведению длительных боевых действий с применением высокоточного оружия, исчерпание дорогостоящих боеприпасов в короткие сроки при несопоставимости уровня поражённых целей и затраченных для этого средств ставят под вопрос целесообразность стратегии НАТО в современных условиях ближневосточного театра военных действий.
Низкий уровень допустимых человеческих потерь открывает перед противниками блока широкие возможности воздействия на общественное мнение Запада и давления на руководство НАТО с использованием террористов-смертников. Характерны и в Афганистане, и в Ираке слабость его местных союзников, не способных воевать без поддержки западной авиации и спецподразделений, приверженность их руководства радикальной идеологии. Фактически НАТО в Ливии воевал в интересах «Аль-Каиды», а в Ираке в интересах Ирана. Повторение этого сценария в Сирии в пользу саудовско-катарско-турецкой оси могло стать для блока серьёзным испытанием, от которого НАТО избавило только появление там ВКС России – за что, впрочем, никто в Брюсселе Москве не благодарен.
Сотрудничество стран региона с НАТО определяется их историей, личными приоритетами лидеров, политикой самого блока и отдельных стран, входящих в альянс. Единственной ближневосточной страной – членом НАТО является Турция, что дает ей возможность влиять на его политику (в рамках традиционного противостояния с Францией, нарастающего давления на Германию и дистанцирования от США). Именно Турция выступила за проведение операции против Ливии в формате коалиции «НАТО + арабские страны», поддержав операцию при условии, что она не окончится оккупацией Ливии. В Сирии Турция играет роль единственного прифронтового государства из тройки инициаторов гражданской войны.
Длительное сотрудничество с НАТО Израиля делает его единственной страной региона, вооружённые силы которой достигли полной оперативной и технологической совместимости с альянсом. Помимо Израиля это можно сказать только об отдельных подразделениях Иордании, Марокко и стран ССАГПЗ. Прочные связи с НАТО в арабском мире поддерживают Иордания, Ирак, страны ССАГПЗ, Египет, Тунис, Марокко, Мавритания и Джибути. Великобритания строит базу радиоэлектронной разведки в Сомалиленде, несмотря на непризнание этого анклава мировым сообществом. Франция сокращает контингент Иностранного легиона в Джибути и Чаде. Расширяет контакты с альянсом Алжир.