На полу уже не подёргиваясь, лежит тело довольно крупного мужчины. Тело ещё не поняло, что мертво, но последняя судорога уже позади… Теперь всё тихо. Никто больше не сучит ногами и не дёргается.
Надо его в комнату оттащить, а то с него как с кабана тут через минут несколько такая лужа натечёт, что я не смогу выйти из квартиры, не испачкав свои кеды.
Перешагиваю через тело, и хватая его за воротник кителя, волоку в комнату, как можно дальше от входа.
Да… Это точно тот, кто мне нужен. Вот и китель у него майорский. Так что теперь мне только остаётся лишь сгоряча не наставить тут своих отпечатков.
Прокручиваю в памяти свои последние действия…
В дверь я входил?… Она уже была открыта. Руками я её не трогал.
Захлопнул я её ногой. Кеды всё равно придётся потом выкинуть. Наслежу я тут.
Эти кеды я уже больше месяца ношу. Уже наверняка появились свои индивидуальные потёртости и трещинки на подошве. Проходили мы такое. Плавали… Знаем.
Так. Где ещё я уже успел наследить? Что я трогал? Наган? Он и так весь мой. Воротник майорского кителя? На ткани отпечатков не остаётся…
Задёргиваю занавески на окнах. Трогаю только за ткань… Всё… С улицы никто ничего точно уже не разглядит. Шторы тяжёлые. Не тюль тебе какой-нибудь полупрозрачный.
Вот на стене выключатель. Положил наган на пол. Достал стилет из ножен. Как же неудобно всё делать одной рукой, да к тому же левой. Стилетом нажимаю на клавишу выключателя. Да будет свет! Сказал он. И стало светло…
Удобная вещь — стилет. И двери им можно открывать, и обратно закрывать, и свет включать… И в людей тыкать, ежели что…
Я обхожу квартиру по часовой стрелке, пытаясь найти что-нибудь нужное и полезное…
Ага… Вот это именно то, что мне нужно. В ванной обнаруживаю пустое оцинкованное ведро, а в нём резиновые перчатки. Мощные такие, хозяйственные. Большие и толстые, как валенки. Но это лучше, чем босыми руками всё трогать…
Стилет в ножны. Резину натягиваю на руки по самые локти. Продолжаю шмонать эту явочную хату.
И начал я первым делом с хозяина конспиративной квартиры. Тут вот и ведро пригодится пока.
Всё, что выгребаю из карманов у майора, летит прямо в пустое ведро. Всё подряд. Ксива, записная книжка, ключи, деньги. Потом буду разбираться с этим. ПМ из кобуры туда же.
Ну надо же… Он и запасной магазин с собой таскает. Он, что в войну тут собрался играть? Всё, майор… Твоя войнушка уже закончилась. Надеюсь, что ты уже в аду.
Что там дальше? Начну с ванной комнаты, раз я уже там посмотреть успел. Заглянул под ванну. Это что такое за чемоданчик? Уж больно чемоданчик-то покоцанный и обшарпанный. Ну и правильно. Там всего лишь инструменты. Разводной ключ, и ещё что-то железное и ржавое. Облом-с…
Так. Что у нас будет следующим? Кухня. Круп в банках тут нет, так что искать спрятанные ценности негде. Разве, что за мусорным ведром глянуть. Но и оно стоит просто так в углу на видном месте. Да тут и правда почти ничего нет, как и рассказывал Сеня.
Получается, что Чинарик и не врал мне. Вон и угол, в котором он стоял, слушая приказы майора. Другого места тут вроде бы и нет для постановки тела в угол.
Я ещё подёргал и простучал деревянный подоконник. Слышал про тайники в таких местах. Но тут ничего похожего нет.
В большой комнате, где пока ещё не начал разлагаться майор, были только диван, стол и пара стульев. Под диваном… Только пыль. А в диване?
Я знаю, что там внутри можно много чего интересного спрятать… А можно и найти портфель с какими-то бумагами. И какую-то слишком уж тяжёлую обувную коробку…
Портфель забираю, потом разберёмся с бумагами. А что там в коробочке?
Оба на… Это мы удачно зашли…
Приз в студию! Как говаривал Якубович. Ну, почему говаривал? Он это потом ещё будет говорить.
А в коробке лежал пистолет.
И не Макаров. И не ТТ. И даже не Стечкин.
Люгер, он же Парабеллум.
Блин! Как же он мне нравился в детстве, когда в кино про немцев показывали. Красивый пистолет… Очень эргономичный. В руку ложится, как всегда в ней и был.
Что тут ещё? Три запасных магазина. Патроны в синих коробочках. Я слышал, что у него особые патроны. Наши с виду похожи, но не подходят.
Интересно, откуда этот Люгер — Парабеллум оказался у этого шибко умного майора? Небось тоже «эхо войны», как выразился один персонаж в фильме «Брат-2».
Ну и ладно. Мне это уже у майора не узнать. Беру не глядя. Думаю, что мне хватит патронов на то, чтобы пострелять из этого чуда.
От этого моего нового приобретения у меня просто восторг. Сразу настроение поднялось…
Кстати… А где деньги? Ведь не всё же хранилось у капитана под кроватью. Так, так, так. В этой комнате больше ничего нет… А в другой?
А во второй комнате был только сексодром, правда в виде не двуспальной, а полутороспальной кровати. Рядом с кроватью тумбочка. Но в ней кроме презервативов ничего нет. Импортные, индийские.
На тумбочке графин, стакан… Под кроватью — пыль и упаковки от презиков. Комната маленькая. И в ней больше ничего нет. На всякий случай переворачиваю матрас.
Ну и что тут под фанеркой прячется? Ага… А фанерка-то у нас тут с секретом оказалась. Сверху плоская, а снизу с ящичком… А в ящичке…
Бинго! Ну, то есть: Деньги! Немного. Меньше чем было у капитана в чемодане. Но есть… Четыре пачки разными купюрами. Пачки не в банковской упаковке, а так, резинкой перетянуты… Не обязательно, что по сто купюр в пачке. Похоже просто по масти кто-то разложил. Жёлтые сотки отдельно, зелёные полтинники в другой пачке, а ещё пара пачек потолще, но с двадцати пяти рублёвыми бумажками.
Не пересчитывая, забираю всё. Возвращаюсь в комнату, и засовываю деньги в портфель к бумагам. Туда же идут и документы из карманов мента. ПМ с запасным магазином кладу в коробку к Люгеру.
Похоже, что больше мне в этой квартире делать нечего…
Что я тут забыл? Вроде бы ничего…
Из вещей у меня теперь — портфель и обувная коробка. Всё это нести будет неудобно. Особенно с моей-то раненой рукой.
Угу… А вот на кухне авоська. Висела на ручке кухонной двери. Коробку кое-как запихнул в авоську. Теперь смогу всё унести в одной левой руке. Лишь бы не нарваться на ментов, пока буду идти к машине. Попробую огородами, ну то есть дворами проскочить.
Менты — тоже ведь люди. По улицам стараются ходить, там, где светло. Зачем на ночь глядя по кустам шарахаться?
Свет в квартире не гашу. Не мне же за него платить. У дверей я остановился, прислушался. В подъезде вроде бы тихо…
Портфель с авоськой пока висят на правой руке. Пока просто держу, не особо болит. Просто тянет… Но потом придётся перехватывать в левую. В правой долго не пронесу.
Левой рукой открыл замок изнутри…
Приоткрыл дверь… Снова прислушался…
Слушаю эфир внимательно, сканируя все частоты… В эфире пусто. В подъезде тоже пусто и тихо, как мне кажется…
Ну, с Богом! Выхожу…
Глава девятая
Судьба порой была ко мне сурова,
Но всё же до конца не беспощадна.
Там, где другие шли до гроба,
Я умудрялся выходить обратно.
Хотя порой бывало всё ужасно.
Я видел смерть так близко, как тебя.
Хоть верь, хоть нет, но было так опасно,
Что мысленно я покидал себя.
Сколько раз я убеждал сам себя в том, что не бывает такого, чтобы всё шло гладко и по заранее продуманному плану. Но я верил с самого раннего детства, что каждого есть судьба. И у каждого она только своя. Она как дамоклов меч нависает над головой. И когда тебя ударит, отсекая буйну голову, никто не знает.
Я не знаю, верить в это или уже хватит, после того, что со мною произошло… Но всё равно мне кажется, что от судьбы не уйдёшь. Помнится, давным-давно так ещё шутили пираты Карибских морей: «Кому суждено быть повешенным — тот не утонет!» Хотя вряд ли грубые и неграмотные пираты именно так и выражались… Скорее всего эту поговорку придумал какой-нибудь писатель авантюрных романов. А мы теперь, как стая глупых попугайчиков, повторяем вновь и вновь, что так говорили пираты… Всё — ложь! Все люди лгут друг другу.
И я не ангел, но у меня есть принцип. Я делю людей на своих и чужих. Свои — это друзья, а чужие — это все остальные.
Чего-то я опять отвлёкся…
Про что я там размышлял? Про судьбу?
Ну, да… От судьбы не уйдёшь…
И я не уйду.
Не уйду, потому что и не буду уходить.
Просто не хочу. И зачем мне уходить? Куда?
Если судьба решила, что за поворотом ждёт тебя конец пути, то можешь развернуться и пойти обратно. Но всё равно, за следующим поворотом, где бы он ни был, тебя будет поджидать большой… полярный… конец пути.
Вся наша жизнь — это бег по инерции. Мы стартуем, разгоняемся, и несёмся вниз с горы с огромной скоростью. И всё у нас так и происходит по инерции. Жизнь по инерции…
А в конце нас всех поджидает огромное великое ничто…
Это я так раньше думал.
После сгорания в пламени огня, ещё в той, в прошлой жизни, а потом после переселения сознание в новую жизнь, уже начинаешь задумываться, что не всё так просто в этом мире.
Раньше-то всё проще было. Родился. Жил. Умер. Всё…
А теперь что? Теперь начинается, как говаривал товарищ Сталин: «Головокружение от успехов…».
Но почему-то всё получается. И всё в цвет. Всё в ёлочку…
Трудности? Преодолеваются.
Опасности? Либо стороной обходит, либо я с ними доблестно справляюсь.
Правда, до сих пор пока я так и не смог найти свою главную цель в жизни…
И что же из этого всего получается? А получается, что снова, как тот колобок, я качусь по инерции, живу по инерции…
Ну и что же? Я разве могу что-то изменить? Нет… Тогда, значит, буду жить только сегодняшним днём. Потому что «вчера» — уже прошло. А долгожданное «завтра» — может и вовсе не наступить. Ведь все мы сделаны из плоти и крови. И я тоже. А следовательно, все мы, к несчастью, смертны… Как сказал классик, вложив эти слова в уста Воланда: «Плохо то, что человек иногда внезапно смертен, вот в чём фокус!»