— Ритуальный характер убийства по-прежнему кажется мне правдоподобным, — сказал он. — Хотя бы потому, что я не вижу никаких других объяснений.
На том конце провода в дверь Бакстер постучали.
— Извини, я сейчас.
Эдмундс прислушался к отдаленным голосам, пытаясь расчистить вокруг немного рабочего пространства.
— Послушайте… Вы что, говорите по телефону?
— Да.
— У нас в номере Кертис обрисовалась небольшая проблема. Но это не срочно. Знаете, мы, может, и сами справимся.
— Ничего страшного. Я только договорю и подойду, хорошо?
— Ну конечно, спасибо вам.
— Это недолго, буквально пару минут.
Дверь закрылась. В трубке что-то громко зашуршало и вновь зазвучал голос Бакстер, даже более громкий, чем раньше.
— Извини… Итак, на сегодняшний день мы смогли выявить только одну связь — две жертвы имеют отношение к Тряпичной кукле.
— Если это вообще можно назвать связью, — возразил Эдмундс, — в первом случае жертвой стал какой-то чувак, который по случайному совпадению оказался тезкой Волка, во втором — убийца-кукольник. По-моему, здесь концы с концами не сходятся.
— В таком случае лучше сосредоточиться на убийцах. Они наверняка должны быть между собой как-то связаны.
— Куклы… — произнес Эдмундс. — Согласен. Мы определенно не сможем предсказать, кто станет их следующей жертвой, до тех пор, пока не поймем, чего они добиваются, а для этого необходимо нащупать между ними связь.
— Зачем кому-то приковывать к себе внимание средств массовой информации, заставлять говорить о себе во всем мире, но при этом хранить молчание?
— Я предполагаю, что они стремятся не просто приковать к себе внимание средств массовой информации, а выйти на уровень мировой сенсации. Так что ситуация, думаю, будет только набирать обороты.
— Поправь меня, если я не права, но у меня такое ощущение, что тебя это не очень расстраивает, — заметила Бакстер, уловив в его тоне возбуждение.
— Пришли утром все имеющиеся материалы по убийцам, и я попытаюсь что-нибудь накопать. И вот что, Бакстер… пожалуйста, будь осторожна. Не забывай, что это «наживка».
— Хорошо.
— С Томасом говорили?
— Нет.
— Почему?
— Потому что поссорились накануне моего отлета.
— Из-за чего?
— Да так.
— Не испорти все своим упрямством, — вздохнул Эдмундс.
— Спасибо за совет, тебе бы консультантом по вопросам семьи и брака работать.
Что-то он сомневался, что с ней в этом вопросе согласится Тиа.
— Спокойной ночи.
— Спокойной ночи.
Эдмундс повесил трубку. Стрелки показывали 4 часа 26 минут утра, но спать совершенно не хотелось, к тому же он страшно замерз. Он оглядел пристройку, в которой уже сто лет никто не наводил порядок, и взялся за уборку, подозревая, что она еще не раз ему понадобится, пока будет расследоваться это дело.
Бакстер крепко спала в постели Кертис.
Кертис и Руш устроились по обе стороны кровати и вооружились импровизированным арсеналом, готовые в любую минуту ринуться на врага. Хотя Руш и не позволил ей использовать имевшуюся в номере Библию в качестве метательного снаряда, они держали наготове две пары ботинок, один шлепанец, баллончик с лаком для волос, а заодно и табельное оружие (они всего лишь собирались швырнуть его в неприятеля, если, конечно, ситуация не будет совсем безвыходной).
От Бакстер толку не было никакого. Она недовольно переступила порог, выслушала объяснения, ретировалась в «безопасную зону», сняла ботинки и пару минут спустя уже крепко спала.
— Еще по одной? — спросил Руш, добавляя миниатюрную пустую бутылочку к кучке на кровати.
— Почему бы и нет? — ответила Кертис, приканчивая свою.
Руш подполз к мини-бару, открыл его, выбрал каждому из них по бутылочке, вернулся обратно и сказал:
— Ваше здоровье.
Они чокнулись и сделали по небольшому глотку.
— Вам никогда это не надоедало? — спросила его Кертис несколько мгновений спустя.
— Что «это»? — спросил Руш, сжимая в руке ботинок.
— Не «это» конкретно, а все эти дерьмовые гостиничные номера, неглаженые рубашки… одиночество.
— Вообще-то сегодня с вами делят постель сразу два человека, — заметил он.
Кертис грустно улыбнулась.
— Что же до вашего вопроса, то… нет, — ответил Руш. — Но если когда-нибудь все же надоест, не думаю, что потом я надолго задержусь на этой работе.
— Должно быть, нелегко постоянно находиться вдали от дочери и жены.
— Да, но что поделаешь. Если у вас нет таких связей, и вы уже так мучаетесь…
— Я не мучаюсь! — бросила Кертис.
— Простите, я неудачно выразился.
— Просто… неужели все время так и будет?
— Будет, если вы, конечно, сами что-нибудь не измените, — ответил ей Руш.
Кертис швырнула башмаком; он пролетел мимо головы Руша и оставил вмятину на хлипкой перегородке; Бакстер вздрогнула во сне.
— Извините, показалось… Это всего лишь тень, — пожала плечами Кертис.
— Я, может, суюсь не в свое дело, поэтому можете смело швырнуть в меня вторым ботинком, но не стоит портить себе жизнь, чтобы доказать, что все делаешь правильно, — на самом деле так ничего не докажешь.
Кертис задумчиво кивнула.
— Бакстер надела штаны задом наперед, — сказала она после небольшой паузы.
— Да, и правда, — ответил Руш, которому не нужно даже было смотреть, чтобы в этом убедиться.
Эмили едва слышно посапывала. Кертис на мгновение задержала на ней взгляд и тихо сказала:
— Начальство приказало мне не делиться с ней важными сведениями.
— Почему?
— Ей в любом случае работать с нами самое большее еще несколько дней, — пожала плечами Кертис.
— Досадно. Мне она нравится.
— Мне тоже.
— Отдохните немного, — сказал он, — я подежурю.
— Вы уверены?
Руш кивнул. Через пять минут она уже спала рядом, а через десять отключился и он.
Будильник Кертис зазвонил в 6 утра. Проснувшись вместе в ее постели, все трое несколько оторопели.
— Доброе утро, — хрипло сказал Руш.
— Доброе утро, — потягиваясь, ответила Кертис.
Бакстер не могла понять, что происходит.
— Пойду приму душ, — возвестил Руш.
Он встал, направился к двери, но вдруг остановился, неподвижно уставился в пол и застонал.
— В чем дело? — спросила Кертис, осторожно подошла к нему и увидела на полу раздавленное, втоптанное в ковер тельце.
— Должно быть, Бакстер наступила на него, когда вошла, — обессиленно засмеялся он.
Он оторвал кусок туалетной бумаги, осторожно подцепил вещдок и смыл в унитаз их первый командный трофей.
Дела постепенно налаживались.
Глава 9
Пятница, 11 декабря 2015 года,
9 часов 7 минут утра
Леннокс постучала пальцем по одной из трех карточек-шпаргалок, разложенных перед Бакстер:
Я не могу строить в этом отношении догадки.
Да, я могу это подтвердить.
Нет оснований предполагать что-либо подобное.
Эмили наклонилась ближе к небольшому микрофону, выжидательно установленному на черной ткани, которую положили на ряд сдвинутых вместе столов, чтобы создать более официальную обстановку.
— Боюсь, я не могу строить в этом отношении догадки.
Она услышала, что Леннокс недовольно, но почти беззвучно крякнула, и откинулась на стуле. Журналист обратился к сидевшему рядом с ней мужчине. Леннокс что-то быстро нацарапала на листке бумаги и подвинула ей, усиленно делая вид, что все ее внимание поглощено заданным вопросом и тем, как ответит на него заместитель директора.
Ее каракули Бакстер разобрала не сразу:
Никогда не говори «боюсь»…
В привычной обстановке этого с лихвой хватило бы, чтобы вывести ее из себя, несмотря на толпу журналистов и лес выстроившихся впереди камер, фиксирующих каждое ее движение, но из уважения она лишь прикусила язык и осталась сидеть как ни в чем не бывало.
Пресс-конференцию устроили с целью подтвердить личность погибшего детектива, а также чтобы, в ответ на исступленные спекуляции в интернете и всевозможные теории заговоров официально заявить, что убийства Банкира, Летаниэла Масса и детектива Роберта Кеннеди действительно связаны между собой.
Бакстер даже не думала вслушиваться в разговор. Она все еще злилась из-за записки, так и не отказавшись до конца от мысли устроить скандал Леннокс, которая неторопливо завершала свой пространный ответ:
— И наши заокеанские коллеги, такие как присутствующая здесь старший инспектор Эмили Бакстер.
Когда с ее губ слетело последнее слово, какой-то молодой человек в дешевом костюме стремительно поднял руку.
Леннокс жестом предложила ему говорить.
— Старший инспектор, а что вы думаете о мотивах всех этих убийств? — спросил он.
Зал замер в ожидании.
Леннокс постучала пальцем по карточке-шпаргалке, хотя в этом не было никакой необходимости.
— Я не могу строить в этом отношении догадки, — прочла Бакстер.
— Источник в тюрьме сообщил, что у одного трупа на груди было написано «Кукла», у другого — «Наживка», — гнул свое корреспондент, не желая довольствоваться уклончивым ответом, — фотографии, сделанные на Бруклинском мосту, позволяют предположить, что нечто подобное присутствовало и там. Вы можете подтвердить, что подобные надписи были выявлены на всех телах, обнаруженных на сегодняшний день?
Леннокс на мгновение застыла в нерешительности и постучала пальцем по другой карточке.
Эмили хоть и удивилась, но все же выполнила молчаливый приказ:
— Да, я могу это подтвердить, — сказала она механически.
В зале зажужжали приглушенные разговоры и напряженный шепот. Бакстер увидела у задней стены Кертис с Рушем и немного приободрилась. Кертис дружески кивнула, а Руш поднял вверх два больших пальца. Бакстер заулыбалась.
— Да, старший инспектор! Старший инспектор! — обратился к ней тот же журналист, перекрикивая едва сдерживаемый гам, и с победным видом задал третий вопрос: — Учитывая, что на груди у каждой из трех жертв — полицейского, человека по имени Вильям Коукс и убийцы-кукольника — вырезано слово «Наживка», позволю себе предположить, что вы с коллегами не исключаете, что этот посыл адресован вам?