Бакстер тяжело вздохнула и допила вино:
— Пойду в номер. После назойливых прикосновений всех этих врачей мне не терпится принять душ.
— Может, помочь вам раздеться? — спросила Кертис.
— Спасибо, не надо, — нахмурилась Бакстер, словно ей сделали непристойное предложение, — я и сама справлюсь.
В дверь номера Кертис постучали.
— Я бы действительно была благодарна, если бы вы помогли мне снять одежду, — сказала Эмили.
Увидеть ухмылку на лице коллеги она не могла — ей закрывала глаза застрявшая чуть выше головы блузка, которую она стала стаскивать с себя, но довести дело до конца так и не сумела.
— Я сейчас, только ключ возьму, — притворно закашлялась Кертис, чтобы не расхохотаться, и вернулась в номер.
В коридоре послышались голоса.
— Что уставились? — рявкнула кому-то Бакстер.
Кертис прошла с ней в номер, где британский новостной телеканал вполголоса расписывал в деталях очередное непопулярное решение, принятое парламентом.
Немного помучившись, агент, наконец, освободила ее от пут. Бакстер в смущении накинула на себя полотенце.
— Спасибо.
— Пожалуйста.
— Сука!
— Простите? — Кертис остолбенела.
— Не вы, — уточнила детектив, глядя в телевизор и шаря в поисках пульта, чтобы сделать громче.
Поскольку в Англии сейчас стояла глубокая ночь, на экране без конца повторялись новости истекшего дня. Сейчас наступила очередь итогового вечернего выпуска в исполнении Андреа Холл, привлекшего внимание Бакстер после того, как на большом экране за спиной элегантной ведущей возникла ее собственная утомленная физиономия. В рыжих волосах журналистки появилась изумительная белокурая прядка, которую еще до обеда наверняка воспроизведут на собственных головах женщины по всей стране.
— Простите, — сказала Андреа с таким видом, будто от волнения у нее в горле застрял ком, — вероятно, многие из вас не знают, что мы со старшим инспектором Бакстер близкие подруги…
— Сука! — яростно повторила Эмили.
Кертис благоразумно хранила молчание.
— …Я присоединяюсь к остальным членам ее лондонской команды и желаю скорейшего выздоровления после схватки с подозреваемым.
Андреа сделала глубокий вдох и продолжила со стоическим профессионализмом, скрывающим полное равнодушие:
— Ну хорошо. Теперь давайте поговорим с коммандером Джиной Ванитой из столичной полиции… Добрый вечер, коммандер.
На экране появилась начальница Бакстер; за ее спиной виднелся задник с очертаниями Вестминстерского дворца.
— Добрый вечер, мисс Холл.
Прекрасно зная способность сидевшей напротив амбициозной журналистки еще больше усугублять и без того непростую ситуацию, Ванита решила взять оборону на себя.
— Скажите, коммандер, вы считаете себя верующей? — спросила Андреа, бросаясь с места в карьер.
— Я… — весь вид Ваниты недвусмысленно говорил о том, что интервью с самого начала вышло за пределы ее зоны комфорта. — Если вы позволите мне не отклоняться…
— Судя по отсутствию прогресса, можно сделать вывод, что у вас по-прежнему нет ничего конкретного по делу об этих жутких убийствах — по всей видимости, за ними стоит один и тот же нездоровый человек, а совершают их люди, внешне между собой никак не связанные, я правильно понимаю?
— Мы продолжаем активные поиски…
— Азазеля.
— Что, простите?
— Полагаю, вы в курсе теории пастора Джерри Пилснера?
— Разумеется, — ответила Ванита.
Было почти невозможно не знать об этом фанатике, потому что он являлся на все передачи, которые соглашались его позвать.
— И что же?
— В смысле?
— Он привел весьма своеобразное объяснение происходящего.
— Именно.
— Могу я поинтересоваться, уделяет ли полиция какое-то внимание его словам?
— Никоим образом, — улыбнулась Ванита, — это было бы непростительной тратой наших ресурсов.
Андреа засмеялась, Ванита немного расслабилась.
— Вот как, непростительной тратой? — спросила Андреа, погружаясь в мир своих профессиональных деформаций. — Ведь на прошлой неделе и у нас, и в США религиозные организации всех конфессий столкнулись с небывалым наплывом верующих.
Выражение лица Ваниты изменилось. Она увидела, в какую ловушку ее пытаются заманить:
— Полиция Лондона с уважением относится к убеждениям этих людей…
— Не глупо ли с их стороны во что-то верить? Как вы считаете, коммандер?
— Ни в коем случае. Просто…
— Иными словами, теперь вы утверждаете, что теория «падшего ангела» все же заслуживает внимания в качестве одной из возможных ветвей расследования?
Бедная Андреа, казалось, совершенно запуталась.
— Я этого не говорила. Однако…
Ванита пыталась выпутаться.
— Я, конечно, не следователь, — продолжала Андреа, — но разве можно исключать возможность того, что на эти убийства злодея вдохновили Библия и ангел Господний, впавший в немилость?
Ванита застыла, мысленно выбирая наименее вредоносный вариант ответа.
— Коммандер?
— Да… Нет. Мы…
— Так как же? — в отчаянии взмахнула руками Андреа. — Ведь полиция наверняка должна учитывать все…
— Да, — решительно перебила ее Ванита. — Мы действительно рассматриваем подобный вариант.
В эту секунду камера вдруг отъехала назад, явив зрителю простиравшуюся на несколько метров в разные стороны стену мониторов, в самом центре которой сидела ведущая.
— О нет, — простонала Бакстер, чувствуя приближение фирменного момента Андреа Холл, неизменно рассчитанного на сенсационный эффект.
Экраны за столом ведущей театрально мигнули и зажужжали, изображение Ваниты померкло, и на смену ему пришла пара распростертых черных крыльев, будто выросших из плеч журналистки.
— Итак, вы сами только что слышали, — обратилась Андреа к своей огромной аудитории, — полиция Лондона охотится на падших ангелов.
— Что она такое говорит? — спросила Кертис.
— Она всегда так делает, — ответила Бакстер, глядя, как черные перья спрятались под колышущейся пелериной Андреа.
— Но это же бред!
— Неважно — когда это говорит она. Ага, вот оно… — сказала Бакстер, готовясь к худшему.
— …Завтра мы продолжим обсуждать все ужасные и фантастичные перипетии этого дела, которое полиция теперь называет… «убийствами Азазеля».
— О, нет! — сдавленно простонала Эмили. Она выключила телевизор и затрясла головой.
— С вами… вы в порядке? — тихо спросила Кертис.
— Да, — ответила Бакстер, вспомнила, что на ней полотенце, и подтянула его выше, чтобы больше прикрыть обнаженное тело, — я ложусь спать.
После чего умолкла, ожидая, что коллега уйдет и оставит ее в покое. Но вместо этого Кертис села за стол в углу комнаты и сказала:
— Честно говоря, я давно хотела поговорить с вами наедине.
Бакстер застыла в дверях ванной, стараясь не показывать, до какой степени ей неловко. Она постеснялась бы стоять полуобнаженной даже перед Томасом, что уж говорить о едва знакомой ей женщине, с которой к тому же необходимо вести беседу.
— Сейчас, когда мы знаем, что пошли по правильному пути, занявшись психиатрами, это, может, и не так важно, — продолжала, ничего не замечая, Кертис, — но мне все равно неприятно это от вас скрывать. Эксперты обнаружили в крови Гленна Арнольдса кое-что необычное.
Услышав это, Бакстер старательно изобразила на лице удивление, хотя уголок того самого документа торчал из папки на столе, за которым сидела Кертис.
— Он не принимал назначенных врачом нейролептиков. Но он пил другие таблетки, от которых его душевное состояние только ухудшилось. По ряду причин… эти сведения от вас утаили, за что я искренне приношу извинения.
— Принято, спасибо, что сказали, — улыбнулась Бакстер.
Разговор по душам в одном лифчике для нее был явным перебором. Ей хотелось только одного — побыстрее со всем этим покончить.
— Ну ладно, я, пожалуй… — сказала она и ткнула пальцем на душ.
— Конечно-конечно, — ответила Кертис и встала, собираясь уйти.
Бакстер испугалась, что на прощание коллеге захочется ее обнять, и внутренне съежилась. Кертис действительно ее обняла.
— Мы ведь команда, правда? — улыбнулась Кертис.
— Разумеется, — согласилась Эмили и захлопнула дверь прямо у нее перед носом.
— Разве того обстоятельства, что ее треснули физиономией об стол, еще не достаточно, чтобы собрать манатки и отправиться домой? — злобно прошептала Леннокс на ухо Кертис, когда они шли в переговорку. Бакстер шла чуть впереди.
Какой-то молодой парень принес кипу запрошенных ей распечаток.
— Вы не могли бы раздать эти материалы, агент?..
— Руш.
— Руз?
— Господи, да попросите кого-нибудь другого, — прикрикнула Леннокс.
Когда все уселись, она тут же перешла к первому пункту повестки дня, демонстративно не упоминая о многочисленных повреждениях, полученных Бакстер.
Висевшая на стене белая доска с написанными Рушем данными на убийц приросла еще одной колонкой:
— Следы ног в Бруклине идентичны тем, которые преступник оставил в доме Бентхема, — сказала собравшимся Леннокс. — Баллистическая экспертиза тоже установила полное совпадение. А еще впервые повторился modus operandi. Рискну предположить, что изначально убивать психотерапевтов не планировалось. Мертвые Куклы… Отсутствие Наживки… Скорее всего, кто-то просто решил зачистить концы. У вас есть что добавить? — спросила она, глядя на Руша и Кертис.
— Только то, что этот «кто-то» не профессионал: во-первых, Бакстер устроила ему хорошую взбучку, а во-вторых, он всадил в Иста три пули, но не задел ни одного жизненно важного органа, и тот умер только от потери крови, что, опять же, возвращает нас к предположению, что убийца действовал по необходимости, а не по плану.
— Как только мы начинаем искать этих людей, их убивают. Это не может быть совпадением, — сказала Кертис.
— Не может, — согласилась Леннокс. — Вернемся к нашему убийце: мы знаем примерный рост и вес, а кроме того, расплывчатое описание «белый мужчина с карими глазами».