— Послушайте, я, конечно, рада, что вы испытываете такой душевный подъем, но приоритетом для нас остается станция лондонской подземки и то дерьмо, которое задумали эти ублюдки. Мы обязаны их остановить. Нельзя допустить, чтобы они вновь провели нас, как в Нью-Йорке. И что бы ни случилось на нашем участке работы или с нами самими, у нас нет права задействовать дополнительные ресурсы, оголяя другие районы города. Они будут пытаться нас обхитрить, и именно мы обязаны это предотвратить. А бомбы — дело спецслужб. Ими мы заниматься не будем… Извините, — добавила она, сожалея, что разочаровала Руша.
— Ничего страшного, — ответил он, — вы правы, но я точно знаю, что мы, сыграв завтра свою роль, их остановим.
Бакстер выдавила из себя улыбку, чтобы его немного подбодрить.
— Мы бежим впереди поезда, — заметила она, — сначала нам, вероятно, придется столкнуться с еще одним убийством. Причем настолько ужасным, что наш парень с пришитым к его спине «близнецом» покажется детской шалостью.
— Если только мы не задержали ту самую Куклу.
— Ну да, нам ведь всегда так везет, — горько фыркнула Бакстер.
Транспортный поток пришел в движение, Бакстер выехала на другую полосу и обогнула вереницу автобусов. Из-за спорадических движений дворников по краям лобового стекла образовались комья, будто кто-то собрался лепить снеговика.
— Но ведь… — Руш запнулся, пытаясь привести более действенный аргумент. — Можно было бы подождать, когда на часах будет без пяти пять, и эвакуировать станцию.
— Хотелось бы, — ответила Бакстер, — однако такой возможности у нас нет.
— Но…
— Не получится. Если мы пойдем на такой шаг, злоумышленники рассеются по городу и устроят атаку в другом месте. А так мы по крайней мере знаем, где они готовят удар и будем к нему готовиться.
— Используя совершенно невинных людей в качестве наживки… Где-то я это уже слышал.
В его голосе не было даже намека на обвинение, одно лишь сожаление.
— Вы правы, однако других вариантов я просто не вижу.
— Интересно, а тогда, в 2005 году, кто-нибудь рассуждал обо мне и моей семье в таком же ключе?
— Может быть, — угрюмо ответила Бакстер.
Она казалась себе отвратительной за столь бесстрастную оценку ситуации, и боялась, что сегодня, в день принятия стратегических решений, Руш не согласится считать человеческие жизни лишь абстрактными цифрами на графике — пожертвовать одной здесь, чтобы спасти две где-то еще.
Впрочем, она опасалась, что и сама с этим не согласится.
Когда стрелки показали 6 часов 4 минуты вечера, Бакстер почувствовала себя вконец измотанной. Как и ожидалось, день был заполнен встречами и совещаниями, плавно перетекавшими одно в другое. В лондонской подземке и на главных туристических объектах города усилили меры безопасности. Пять экстренных служб были готовы задействовать сценарии действий в критических ситуациях, а Служба неотложной медицинской помощи договорилась с частными клиниками о выделении в случае необходимости дополнительных мест для приема раненых.
Кукол допрашивали весь день, но ничего нового узнать так и не удалось. У фанатичных последователей Грина напрочь атрофировался инстинкт самосохранения, поэтому угрожать им или пытаться договориться было бесполезно. С ним самим всю ночь работали сотрудники МИ5, используя самые передовые методики допроса, но отсутствие новостей от них свидетельствовало о том, что сломать психиатра у них не получилось.
Весь отдел провел день как на иголках, но информации о фантасмагорических убийствах так и не поступило. Ничем не потревоженные часы позволили Бакстер как можно лучше приготовиться к финальному действу Кукол.
У нее в душе поселилось странное ощущение — зная о том, что может произойти, она чувствовала, что предает каждого случайного прохожего на улице, ни о чем его не предупреждая. Ей хотелось обзвонить всех, кто был в ее списке контактов, ей хотелось забраться на крышу и что есть мочи кричать людям сидеть по домам, но это лишь отодвинуло бы неизбежное на более поздний срок и лишило полицию ее единственного преимущества.
Просматривая очередной документ, она увидела, что Руш ждет возможности попрощаться. Решив, что теперь она готова ко всему, Эмили сложила в сумку вещи и направилась к нему.
— Пойдемте, — зевнула она, — я вас отвезу. Мне все равно надо кое-что захватить из квартиры.
Когда Бакстер и Руш доехали до Винсент-сквер, у них синхронно затрезвонили телефоны. Предчувствуя недоброе, они обменялись измученными взглядами. Руш вывел звонок на громкую связь и ответил:
— Агент Руш, со мной старший инспектор Бакстер.
Телефон Эмили в сумке тут же умолк.
— Прошу прощения, агент Руш, я знаю, что вы уже уехали… — произнес женский голос.
— Все в порядке. О чем вы хотели сообщить?
— Исаак Джонс, один из пациентов доктора Хоффмана, только что расплатился с таксистом банковской картой.
— Понятно, — сказал Дамьен, полагая, что у истории будет продолжение.
— Я позвонила в таксомоторную компанию и поговорила с водителем. Он рассказал, что пассажир был очень возбужден, называл себя покойником, но при этом обещал сохранить достоинство и на прощанье хлопнуть дверью так, чтобы его запомнили. По словам Хоффмана, у Джонса недавно выявили неоперабельную опухоль мозга. Водитель сам позвонил в полицию, на вызов выехал наряд из Саутворка.
— Местонахождение? — спросила Бакстер, включая сирену и выруливая из потока машин.
— Скай-Гарден[20], — ответила женщина.
— Здание, похожее на портативную рацию?
— Оно самое. По всей видимости, он направился в бар на тридцать пятом этаже.
Взвизгнув шинами на покрытом снежной кашей асфальте, машина Бакстер понеслась по Рочестер-роу на север города.
— Скажите наряду ничего не предпринимать, — заорала она, перекрикивая шум, — и вышлите группу захвата. Мы будем через семь минут.
— Принято.
— Словесный портрет есть? — спросила Эмили.
— Белый, «здоровый амбал», короткие волосы, темный костюм.
Когда за окошком замелькали городские огни, Руш вытащил пистолет и проверил его.
— Ну вот, опять.
Эмили подавила зевок и сказала:
— Грешники не знают покоя.
Глава 34
Понедельник, 21 декабря 2015 года,
6 часов 29 минут вечера
— Давай, давай, — пробормотала Бакстер, глядя, как быстро сменявшиеся неоновые цифры приближают их к пункту назначения.
Руш, так и не засунувший табельное оружие обратно в кобуру, изумлялся, как этой Кукле удалось пронести что-то запретное через пост охраны на первом этаже, проверяющей посетителей не хуже досмотрщиков в аэропорту.
31… 32… 33… 34…
Лифт мягко остановился.
— Готовы? — спросил Руш.
Двери разъехались в стороны. Эмили и Дамьена встретили музыка и приглушенный гул изысканной беседы. Оба синхронно пожали плечами, Руш поспешно спрятал пистолет, они ступили в просторный зал и присоединились к очереди элегантно одетых людей, ждущих, когда освободится столик.
Освещенная так же скупо, как и сверкавший на заднем плане город, огромная стальная клетка сияла розовыми отблесками. Над головами на пятнадцать метров ввысь уходила огромная арка из стекла и металла, жадно оспаривая у неба жизненное пространство.
Дожидаясь своей очереди, они оглядывали людный зал, пытаясь выявить тех, кто соответствовал нужным приметам, но обнаружили, что как минимум треть гостей облачены в темные костюмы и что довольно трудно сказать, похож ли человек на «здорового амбала», если он сидит.
Изысканно одетый мужчина жестом пригласил их войти. Окинув практичный зимний наряд Бакстер и мятый костюм Руша откровенным взглядом, он снисходительно улыбнулся.
— Добрый вечер, вы заказывали столик? — с сомнением в голосе спросил он.
Руш махнул у него перед носом удостоверением личности.
Эмили склонилась к самому уху администратора и тихо прошептала:
— Старший инспектор Бакстер. Не суетитесь! — сказала она, увидев, что он ее узнал и стал искать взглядом менеджера. — Мне нужно, чтобы вы проверили список. Исаак Джонс заказывал столик на сегодня?
Повисла пауза. Администратор стал водить пальцем по планшету с зажимом для бумаг, попутно приговаривая:
— Джонс… Джонс… Джонс…
— Вы правда думаете, что он назвал настоящее имя? — спросил ее Руш.
— Он воспользовался настоящей банковской картой, — ответила Бакстер, — ему больше нечего терять, не думаю, что он будет осторожничать.
— Джонс! Да, есть такой! — воскликнул администратор.
Несколько человек посмотрели в их сторону.
— Я же просила — не суетитесь! — терпеливо повторила Бакстер.
— Простите.
— Какой столик? Да не поворачивайтесь вы! И пальцем не тычьте!
— Извините. С правой стороны у окна. Ближайший к двери, как он и просил.
Бакстер посмотрела ему в глаза, Руш тем временем оглядел зал.
— Там никого нет.
— Вы видели его? Как он выглядел? — спросила она.
— Высокий… крупный… накачанный. В черном костюме и галстуке… как будто шел на похороны.
Бакстер и Руш переглянулись.
— Ну хорошо, — сказала она администратору, — ведите себя, как обычно. Если увидите его, медленно-медленно подойдите к нам и шепните мне на ухо. Вы меня поняли?
Собеседник кивнул.
— Начнем с террасы? — предложила она Рушу и неожиданно взяла его под руку.
Прикидываясь счастливой парочкой, они вышли на террасу. Вдали, будто покрытая снежной шапкой вершина горы, сиял шпиль «Осколка»[21]. Пока они приближались к металлическому ограждению, вокруг них кружился рой снежинок, в вихре уносясь к мерцавшему внизу мегаполису.
Вызов холоду бросили только какие-то продрогшие молодые люди, чокавшиеся бокалами с шампанским, да послушные родители, которых вытащили наружу их восторженные дочери. Стоя в укрытии темной террасы, Эмили и Дамьен могли разглядывать лица в зале, залитом розовым неоновым светом, не привлекая к себе внимания.