Где-то вдалеке громыхнул взрыв.
Едва держась на ногах, Руш отошел от Эмили с их умирающим пленником и посмотрел поверх деревьев. Вертолет тут же полетел по направлению к вспыхнувшему в небе рыжему зареву, забрав яркий свет прожектора с собой.
Агент растерянно смотрел в пустоту, не желая признавать, что они проиграли, что у него никогда не было предназначения в жизни… Что никогда не было никакого плана.
Им оставалось лишь ловить снежинки да смотреть, как на землю падает небо.
— Руш! — позвала Бакстер, из последних сил пытаясь остановить хлещущую из раны кровь; ее наушник разрывался от напряженных переговоров. — Руш! Мы ведь не знаем в точности, что там случилось.
— Разве мы могли сделать что-то еще? — спросил он, не поворачиваясь к ним.
Она не знала, говорит он с ней или с кем-то еще.
Эмили встревоженно смотрела, как он поднимает и опускает пистолет.
— Руш, — сказала она как можно спокойнее, стараясь не обращать внимания ни на треск голосов в наушнике, ни на холодный, пропитанный кровью Китона рукав куртки, — уходите… так нужно… ради меня… пожалуйста.
Он повернулся и увидел в ее глазах слезы.
— Не стойте, Руш… идите, — с мольбой в голосе произнесла она и бросила нервный взгляд на оружие в его руке.
Она не могла потерять его, у нее не было права принести еще одного друга в жертву неотразимому шарму сладкой, жестокой мести.
— Ты хочешь убить меня, Руш? — едва слышно прохрипел Китон, услышав, как Бакстер назвала коллегу по имени.
— Заткнись, — зашипела на него детектив.
Ей нужно было вызвать «скорую», но она не могла ни отнять от раны руку, ни вклиниться в бурный поток срочных донесений, от которого разрывалась рация.
— Ты в самом деле думаешь, что мне до этого есть дело? — продолжал Китон немного заплетающимся от потери крови языком. — В этом мире я достиг всего, чего только мог, и делать мне здесь больше нечего.
— Я сказала, заткнись! — гаркнула Бакстер, но Руш уже зашагал обратно к ним.
— Мои близкие сейчас с Богом, и куда бы я ни попал, там мне будет лучше, чем здесь, — сказал Китон и выжидательно посмотрел на Дамьена, когда тот встал рядом с ним на колени.
Видя, что ситуация с каждым мгновением накаляется, Бакстер отняла руку от груди Китона и нажала на рации кнопку передачи:
— Старший инспектор Бакстер. Срочно пришлите «скорую» в Сент-Джеймский парк. Конец связи.
Она умоляющим взглядом посмотрела на Руша и опять зажала рану на груди Китона.
— Интересно, Он сейчас здесь? — пробормотал Китон, увидев на шее Дамьена серебряный крестик. — Слышит нас в эту самую минуту? — продолжал он, выискивая на небе хоть малейший знак. — Интересно, Он хоть сейчас обратил на нас свое гребаное внимание?
Помимо своей воли Руш вспомнил дословный перевод имени Азазель: Сила над Богом.
И тут же отогнал от себя эту мысль.
— Полтора года… — закашлялся Китон, давясь слезами вперемешку со смехом, и сменил позу, чтобы лечь удобнее на снегу. — Полтора года я без конца ходил в ту больничную палату и сидел у постели сына точно так же, как ты сейчас сидишь передо мной. Полтора года смиренно молил о помощи… но так ее и не дождался. Понимаешь, если шептать, Он тебя не слышит… но вот теперь мой голос до Него точно дойдет.
Руш бесстрастно взирал на распростертого на земле человека.
Вокруг никого не было, парк погрузился в тишину, нарушаемую лишь воем ветра, обрывками голосов в наушнике Бакстер да затрудненным дыханием Китона.
— Руш? — прошептала детектив, не в состоянии расшифровать выражение его глаз.
Он медленно завел за шею руки, расстегнул замочек распятия и снял его. Серебряный крестик завертелся на цепочке.
— Руш? — повторила она. — Руш!
Он посмотрел на нее.
— Мы до сих пор не знаем, чем закончилась операция, но что бы ни случилось, вам не в чем себя винить. Вы и сами это знаете, разве нет? — спросила она.
К ее удивлению, он улыбнулся, будто с его плеч свалилась непосильная ноша.
— Знаю.
Цепочка с крестиком скользнула между его пальцев и упала в белый снег.
— Значит, все в порядке? — спросила она его и бросила взгляд на Китона.
Руш кивнул.
— Вызывайте подмогу, — сказала она и облегченно вздохнула, понимая, что ее друг в очередной раз продемонстрировал всю свою внутреннюю силу.
Бросив последний взгляд на человека у его ног, Руш вытащил телефон и с трудом встал.
А когда отошел в сторону, в ухе Бакстер застрекотали отрывки сообщений МИ5.
— Руш, все хорошо! — взволнованно крикнула она ему; кровь между ее пальцами теперь текла медленнее. — Они его обезвредили! Окружили в закрытом помещении… в результате взрыва пострадал только один человек… сам террорист!
Не в состоянии сдержаться, Бакстер победоносно посмотрела на Китона:
— Слыхал, ублюдок? — прошептала она. — Его обезвредили. Он мертв.
Китон подавленно уронил голову на снег, закрыл глаза и по привычке произнес слова, слишком часто приходившие ему на ум за время проклятого пребывания на этой земле:
— Богу просто понадобился еще один ангел.
Руш замер на середине шага.
Бакстер даже не осознала, что отняла от раны окровавленные руки, ее взор затуманили навернувшиеся на глаза слезы. Единственным, о чем она могла в этот момент думать, было прекрасное лицо Кертис.
Она даже не услышала приближающийся хруст снега.
Она не почувствовала, как ей в лицо брызнула теплая кровь, и не поняла, почему тело в ее руках так неистово задергалось… когда в него вошли еще три пули.
Руш стоял над Китоном, по его щекам катились слезы.
Детектив подняла на него глаза и невидящим взглядом смотрела, как он опять нажал на спусковой крючок… потом еще, еще и еще… до тех пор, пока тело не превратилось в бесформенную массу на грязном снегу, пока у него в обойме не закончились патроны.
— Никакого Бога нет, — прошептал он.
Бакстер просто сидела, открыв рот, и смотрела. Ее друг сделал несколько неуверенных шагов и рухнул на землю.
Из покалеченных легких Руша вырвался вздох облегчения.
Он услышал, что Бакстер окликнула его и поползла к нему.
Но лишь грустно улыбнулся, глядя в низко нависшее небо…
…и высунул язык.
Эпилог
Среда, 6 января 2016 года,
9 часов 56 минут
— Никакого… Бога… нет…
Агент Синклер вскочил на ноги, промчался мимо зеркального окна и выбежал из допросной комнаты.
— Отлично, спасибо за сотрудничество, старший инспектор. Думаю, на этом все.
Эткинс вздохнул, вытер вспотевший лоб и собрал вещи.
Бакстер насмешливо помахала ему рукой, глядя, как он бросился вслед за разъяренным агентом ФБР — наверняка собираясь целый час целовать его в задницу.
— Босс у нас дипломатична, как всегда, — фыркнул Сондерс, с ухмылкой глянул на Ваниту и перевел взгляд на устроившегося в углу мужчину. Меж тем американец с важным видом вышел из комнаты.
Они сидели в тесном помещении, примыкавшем к допросной, и наблюдали за происходящим через зеркальное окно.
— Ну почему, почему она не может побыть вежливой каких-то долбаных двадцать минут? — простонала Ванита. — Неужели это так трудно?
— Видимо, трудно, — пожал плечами Сондерс.
Мужчина в углу согласно кивнул.
— Вы-то хоть не начинайте. Вас вообще здесь быть не должно, — сказала она ему, массируя лоб, за которым набирала силу боль.
Чтобы побыстрее отделаться от психотерапевта, Бакстер махнула ей рукой, давая понять, что она в полном порядке и не испытывает ни малейшего желания «о чем-нибудь поговорить».
Позабыв, что на нее все еще могут смотреть, как оно, впрочем, и было, Эмили закрыла руками лицо и легла грудью на стол.
— Ты куда собрался? — обратился Сондерс к мужчине, который встал и направился к двери.
— Хочу ее увидеть, — без особых затей ответил он.
— Похоже, ты не очень понимаешь, что означает «находиться под арестом», — сказал Сондерс.
Мужчина посмотрел на Ваниту, выглядевшую такой же уставшей, как Бакстер.
— У нас был уговор, — напомнил он ей.
— Идите уж, — ответила она и махнула рукой, — хуже все равно уже не будет.
Мужчина весело улыбнулся, повернулся и вышел в коридор.
— Нас за это уволят, — сказал Сондерс, глядя ему в спину.
— Уволят, — кивнула Ванита, — конечно, уволят.
Бакстер услышала приближающиеся шаги, но не узнала в них ни строевую поступь американца, ни ленивое шарканье Эткинса.
И застонала, все так же закрывая ладонями лицо.
По полу провезли металлический стул, а когда непрошеный гость сел за хлипкий стол, тот угрожающе зашатался. Эмили гневно вздохнула и подняла голову. У нее резко перехватило дыхание, как будто ей со всей силы врезали под дых.
Импозантный мужчина напротив неуклюже ей улыбнулся и немного отклонился на стуле, на тот случай, если ей вдруг захочется съездить ему по физиономии. Его темные волнистые волосы были длиннее обычного, но ярко-синие глаза не изменились и все так же пронизывали Эмили насквозь, как и в тот момент, когда он ушел из ее жизни.
Бакстер могла лишь смотреть на него непонимающим взглядом, не в состоянии выдержать еще одну опустошительную бурю эмоций.
— Ну… привет! — попробовал он начать разговор, словно они расстались только вчера.
Он положил на стол скованные наручниками руки и стал придумывать какую-нибудь глубокомысленную фразу, которая превратила бы затянувшееся на полтора года молчание в нечто совершенно обыденное и восстановила веру Бакстер в него.
Наконец Волк определился:
— Сюрприз!
Конец игры
Daniel Cole: “Endgame”, 2019
Перевод: Н. А. Быстров
«Ошибкой было бы принять меня за героя…
Я бы убил каждое живое существо на Земле, чтобы спасти тебя»