— Эмили?
Бакстер вскрикнула.
Холли вскрикнула еще громче.
— Господи Иисусе! — выпалила Бакстер, держась за сердце.
Нервно посмеиваясь, Холли протянула ей руку.
— Кажется, до этого я ни разу не слышала, как ты кричишь, — сказала она, рывком ставя Бакстер на ноги.
— Мне просто очень, очень не нравятся ангелы.
— Я нашла их… Не его, — быстро добавила Холли, увидев надежду в глазах подруги.
Держа в поле зрения опознавательный знак в плаще, который они прошли, Бакстер последовала за ней к ряду простых однотипных мраморных надгробий, украшенных лаконичными надписями. На полпути они остановились у одного из таких скромных могильных камней:
Минуту обе женщины хранили молчание, надпись из двух слов, нацарапанных на табличке, была более страстной манифестацией любви и скорби, чем все ангелы и нарядные кресты вместе взятые. Свежий букет кровоточил лепестками, осыпаясь ими на залитую ливнем землю; рядом с ним — маленький плюшевый морж, явно из той же коллекции, что и пингвин Фрэнки.
— Он был тут, — сказала Холли. — Сегодня ее день рождения.
До этого Бакстер не понимала. Она потеряла счет дням после смерти Финли. Все происходящее ощущалось как один затяжной кошмар. Вся злоба, которую она могла ощущать к Руше, рассеялась в мгновение ока.
— Пойдем, — сказала она. — Я знаю, где он.
Включив печку на максимум, Бакстер ехала по замызганным окраинам города. Она была удивлена, что Холли была права насчет кладбища, удивлена, если уж нато пошло, что она знала обо всем этом. Она была так отвлечена всем, что происходило в ее жизни, что так и не заметила, как Руше и ее школьная подруга сблизились. Теперь, когда она думала об этом, все казалось очевидным: появления Холли в квартире не по расписанию, паника в ее голосе, когда женщина узнала, что он пропал, макияж, количество которого на ее лице ну никак не подходило для работы.
Бакстер еще раз поставила себе в уме заметку изменить имя подруги в телефоне.
Ее радовало, что они ладили, но, принимая во внимание то, где они только что были, сомневалась, что Руше когда-либо сможет дать ей то, что она искала.
— Он умирает, Эмили, — вдруг сказала Холли. — Я день за днем наблюдаю за этим. Нам нужно отвезти его в больницу.
Осознав, что они не сказали друг другу ни слова с тех пор, как вышли с кладбища, Бакстер посмотрела на подругу, чьи короткие светлые волосы были, как всегда, идеальны, тогда как она сама выглядела как утопленная крыса.
— Мы можем попробовать еще один антибиотик?
— Если инфекция перетечет в полноценный сепсис, все антибиотики мира не спасут его, — твердо сказала Холли — Речь идет о заражении крови.
— Я знаю кое-кого… медсестру. — Бакстер не хотела вовлекать в это дело Мэгги, но сейчас подумала, что забота о Руше могла бы стать той самой долгожданной отдушиной для нее.
— Нет, — повысив голос, сказала Холли. — Послушай, мы подруги, и, вероятно, я все еще боюсь тебя немного больше, чем остальные…
— Кто это меня боится?
— …но ты его убиваешь, — продолжила Холли, не обращая внимания на выражение лица Бакстер. — Руше был готов сдаться властям еще две недели назад. И только твой эгоизм его останавливает.
— Я пытаюсь защитить его!
— Нет, ты пытаешься его удержать, а это не то же самое. Да лучше пусть его упекут за решетку, чем вот это все.
— Ты когда-нибудь была в тюрьме? — снисходительно спросила Бакстер.
— Нет, — признала Холли, когда они выехали из угнетающего окружения Хай-стрит и набрали скорость. — Но я была на кладбище.
К тому моменту, как они остановились у заброшенного фамильного дома Руше, наступила ночь, но дождь и не думал стихать. Бакстер вылезла из машины и направилась к крутой подъездной дорожке к дому. С момента ее последнего визита установили тяжелую металлическую дверь, первые незамысловатые граффити, напоминавшие черные кляксы, были предвестниками того, что подобные рисунки покроют и остальные поверхности брошенного здания. Холли толкнула укрытую разросшимся плющом заблокированную дверь, которая, к ее удивлению, открылась.
— Я пойду осмотрю дом сзади, — сказала ей Бакстер.
Протиснувшись через мусорные баки, она прошла по дорожке через боковую зону участка и вошла в заросший сад за домом, освещаемый лишь исходившим из пластиковых окон дома Венди теплым свечением. Улыбка облегчения отразилась на ее лице, и женщина пошла по высокой траве. Пригнувшись, чтобы не стукнуться о крышу крыльца, Эмили постучала в иссохшую дверь перед тем, как войти.
Руше выглядел буквально истощенным. Мужчина сидел, облокотившись головой о стену, в маленьком пустом доме. Седая щетина старила его, и в попытке сбить температуру он расстегнул рубашку, обнажив небольшой набор бесчисленных ран.
— Эй, — устало поприветствовал он ее.
Бакстер толчком закрыла дверь на дождливую улицу и нетвердой походкой прошла на оставшееся место, стараясь не наступить на опасные свечи. Она быстро осмотрела пол, устроилась поудобнее и потянулась до руки Руше, которую тут же сжала.
— Ты мудак.
Он засмеялся, держась от боли за грудь.
— Знаешь, что я бы привезла тебя сюда… сегодня… если бы ты попросил? — сказала она, давая понять, что знала о важности этой даты.
Дождь усилился. Не внушающая доверия крыша издавала такие звуки, будто бы вот-вот и она не выдержит.
— Ты и так достаточно натерпелась, — ответил ей Руше.
В другое время она бы сказала, что он даже половины всего не знает… что Волк был все это время прав.
— Холли тут, — призналась она. — В доме. Ты же знаешь, что ты ей нравишься?
Руше не ответил, попытался встать и поморщился от боли.
— Не двигайся, — сказала Бакстер, однако, он пересилил себя и сел ровно, посмотрев ей в глаза.
— Мне так жаль.
— За что?
— За все… За то, что свалил столько бед на наши головы… За то, что стал тебе обузой… За все вот это.
— Эмили? — позвала Холли из сада.
— В доме! — отозвалась Бакстер, подползла и открыла дверь, а после обняла Руше так сильно, как только осмелилась.
— Ты не обуза. Мы проходим через все это вместе. И тебе не за что извиняться… не за что.
Глава 11
Пятница, 8 января 2016 года
17:23
Андреа купила самый дорогой букет в магазине, забыв про то что ей как-то надо уместить его на пассажирском сиденье своего нежно-голубого «Порше». Убрав оскорбительно заезженную карточку «Соболезную», она пошла с ним к входной двери и позвонила в звонок.
Зажегся свет. Раздались шаги.
— Привет, Мэгги, — улыбнулась она, поймав удивленный взгляд женщины.
— Андреа! — воскликнула Мэгги, громкостью как бы возмещая свое удивление.
— Это для тебя.
— Какие красивые. Не зайдешь внутрь, чтобы переждать дождь? — стараясь пронести выкорчеванный сад через дверной проем, Мэгги повела гостью на кухню. Она щелкнула включателем чайника и стала возиться с цветами над раковиной. — На самом деле я думала написать небольшую записку сегодня… выразить благодарность… за твою открытку.
Андреа получила сообщение на работе от мужчины по имени Томас Олклок, которому поручили незавидное задание связаться со всеми многочисленными друзьями и знакомыми Финли. Она не видела наставника Волка много лет, с самого инцидента на вечеринке в честь его пятидесятилетия, но хорошо ладила как с ним, так и с Мэгги, а потому была искренне огорчена известиями о кончине Финли. Она написала невообразимо сердечное послание и вложила его в открытку вместе со своими контактными данными.
Лицо Мэгги, отраженное в темном окне, выглядело озабоченным. Она начала наполнять вазу водой, но потом перекрыла кран. Вытерев руки о кухонное полотенце, она повернулась к своей нежданной гостье.
— Прости меня за такой вопрос, но ты тут как друг… или как репортер?
— Как друг, — искренне ответила Андреа.
Ответ Мэгги удовлетворил:
— Прости.
— Не извиняйся. Я удивлена, что ты вообще пустила меня в дом.
— Ищешь Уилла?
— Да. Он был тут?
— Был. Боюсь, он ушел пару часов назад.
— Как… — Андреа помедлила, понимая, что ее прошлые предательства не давали ей никакого права даже спрашивать. — Как он?
На этот вопрос было сложно ответить. Оглядываясь назад, Мэгги не могла припомнить ни одного дня, когда над Волком не нависала какая-нибудь личная или профессиональная угроза.
— Он Уилл, — пожала плечами она.
Странно, но ответ немного утешил Андреа.
Они болтали и пили чай в уютной кухне. Рассказ о том, что полиция больше не рассматривает смерть ее мужа как безоговорочное самоубийство, сломил Мэгги.
— Кто мог бы желать зла Фину? — потрясенно вопрошала она в слезах.
Двадцатью минутами позже Андреа вспомнила, что ей нужно было возвращаться. Потянувшись через стол, она взяла руку Мэгги.
— Чем я могу помочь?
Мэгги помотала головой, чтобы отказаться от предложения, как тут ей в голову пришла мысль.
— В чем дело? — спросила ее Андреа. — Все что угодно.
— Уилл.
— Что с ним?
— Ему нужна наша помощь.
— Он ненавидит меня.
— Он бы никогда не смог ненавидеть тебя, — засмеялась Мэгги.
Андрее хватило вежливости не спорить.
— Они думают, что я не слышу их разговоры, — сказала ей Мэгги. — Но я слышу. Как только расследование завершится, Уилла отправят в тюрьму. Давай попытаемся это предотвратить, — заговорщически предложила она.
— Такое ощущение, что у тебя есть план.
Мэгги уклончиво хмыкнула.
— Я все еще сомневаюсь, что он сможет меня простить.
Мэгги ободряюще погладила ее руку:
— Послушай совет старшей и более мудрой женщины: ты поразишься, что может пережить дружба.
— Похоже, я снова недооценила тебя, Коукс, — сказала Ванита, проверяя, не испачкала ли она зубы губной помадой. Они с Волком ожидали начала пресс-конференции. — Ты все это время был прав.