Когда на улице стемнело, вся команда собралась в кабинке с липким столом и полом в дальнем углу обшарпанного заведения.
— В «Нэгз» есть пинбольный автомат, — отметил Сондерс.
— Они что, тут клей подают? — спросила Бакстер, оставив половину шерсти с рукава свитера на столе.
— Послушайте, мы тут потому, что это гребаная дыра! — объяснил Волк, слишком поздно заметив владельца, протирающего стаканы за столом рядом с ними. Он поморщился и невинно уставился на потолок. — Он смотрит? — спросил он Эдмундса уголком губ, не смея шелохнуться.
— Ага.
Волк стойко сохранял свою позу.
— Ты же понимаешь, что он не тиранозавр, да? Он тебя видит, — прошептал Эдмундс. — Ладно… Он ушел.
Пока Джо тщетно пытался стереть жирное пятно со своего стакана, Сондерс, полагая, что они там надолго, опустил стопку виски в свежую пинту пива.
Итоги вчерашнего дня, когда они наконец позволили ему заговорить, ошеломили всех.
— То есть… — начал Сондерс, стараясь уследить за ходом беседы. — Карта памяти была не более чем блефом?
— Ага, — ответил Волк.
— А как ты убедил Ваниту отпустить тебя? — спросил Эдмундс.
— Я обратился к ее лучшей черте характера, — невозмутимо проговорил Волк, делая большой глоток пива. — Я сказал ей, что должность комиссара будет ее, если она позволит мне завершить начатое.
— Но… все-таки комиссар? — спросил Джо, уверенный, что ослышался.
— Боюсь, что так.
— Уважаемый господин комиссар?
— Да!
— Но… — сказал Эдмундс. — Разве Кристиан не прибыл на место уже после полицейского?
— Ага, — кивнул Волк.
— Ну так и…?
— Он спрятался в то пустое пространство, — начал Волк. — Он слышит, как констебль Рэндл взламывает дверь и затем спускается вниз, без всяких сомнений думая, что Финли в комнате один. Кристиан выползает из укромного места, ставит доски на место. Затем прокрадывается на первый этаж и выходит через заднюю дверь, пока Рэндл звонит в участок. Он перелезает через заднюю ограду, выходит через соседский сад и «прибывает» на место, тем самым обеспечивая себе железное алиби. Он первый входит в дом, закрывает на щеколду заднюю дверь, тем самым заметая следы… Все просто.
Сондерс покосился на него.
— Можешь еще раз повторить… так на чем мы?
— Нет.
— Как ты… Когда ты узнал? — спросила Бакстер, забыв, что они с ним не разговаривают. Ей было немного обидно, что он не держал ее в курсе событий.
— Я не знаю, — пожал плечами Волк. — Не знаю точно. Но у меня есть свои догадки. — Он помассировал челюсть, которая все еще чертовски болела. — Все дело в ручке.
— Жучке? — заплетающимся языком спросил Сондерс, в котором было уже три «ерша».
— Ручке! Дверной ручке. У него есть привычка, — объяснил Волк, вспоминая, как Кристиан закрывал дверь в свой дом прошлым утром, — поднимать за собой вверх ручку.
— «Привычка поднимать за собой ручку», — повторила Бакстер, явно не впечатленная.
Волк пропустил это мимо ушей.
— Твой полицейский отчет, — продолжил он, обращаясь к Сондерсу. — В нем говорится, что констебль Рэндл был вынужден открывать дверь в дом силой.
— Кто?
— Рэндл.
— Крендель?
— Ради всего святого, Сондерс, переключись на кофе или еще что!
Сондерс расплылся в пьяной улыбке и поднял стакан.
— Что ж, ему пришлось, — сдался Волк и повернулся обратно к Бакстер. — Ну, а когда Финли и Мэгги запирали входную дверь?
— Никогда, — согласилась она.
— И в тот раз не закрывали. Просто ручку подняли… изнутри.
Эдмундс кивнул. Его явно впечатлили открытия Волка: — Да ты его заколомбил!
— А то! — осклабился Волк.
— Однако Коломбо[28] не прилетало после по лицу, — заметила Бакстер прежде, чем он слишком зазнается.
— Извините, но возвращаясь к комиссару, — начал Джо, возвращая разговор в безрадостное русло. — Зачем ему вообще убивать своего лучшего друга?
Все посмотрели на Волка.
— Я не знаю, — признал он. — И, честно говоря, мне плевать. Он сделал это. И этого мне вполне достаточно.
Все замолчали, чтобы выпить.
— Это… крупное дельце, — сказал Эдмундс, стараясь балансировать между возмущением и возбуждением. — Преследование комиссара столичной полиции за убийство.
— Скорее проблематичное, — поправила его Бакстер.
Вновь присоединившись к беседе, Сондерс оживленно закивал.
— Он знает все пути, по которым мы могли подобраться к нему… Мы в жопе.
— Так что нам делать дальше? — спросил Эдмундс.
И снова все повернулись к Волку.
— Мы отступимся.
— Что?
— Мы отступимся, — повторил Волк, игнорируя взгляд полный отвращения, брошенный Бакстер. — Как Сондерс и сказал, он комиссар полиции. Он знает все возможные углы. Под которыми мы можем на него зайти. Нам не победить. Машину Сондерса взломали возле его дома. Кто-то был внутри дома Эдмундса, когда там спала его семья! И это было до того, как он узнал, что мы его подозреваем. Он напал на меня в здании полном полицейских, когда я находился под арестом, и я все равно ничего не могу доказать.
— Он теряет голову, — сказала Бакстер.
— Отчего он только опаснее, — возразил Волк. — И давайте не забывать, что он убил лучшего друга, не оставив ни единой компрометирующей его улики. Мы загнали его в угол. Возможно, Финли допустил ту же ошибку. И никто из нас не знает, как он отреагирует. Все кончено.
— То есть, мы просто позволим ему выйти сухим из воды после того, как он убил Финли? — с вызовом спросил Сондерс.
— Конечно нет, — сказал Волк. — Он думает, что все улики были уничтожены в доме Эдмундса. Хотя, напротив, все, что связано со складом и происшествием на площади короля Георга в целости лежит в сарае.
— В частном детективном агентстве, — хором поправили его Бакстер с Эдмундсом.
— Он считает, что у него есть преимущество. Если он увидит, что мы тоже отступаем, его заносчивость сделает все за нас. Уцелевшие материалы дела вместе с экспертизой криминалистов отправятся на стол Ваниты утром. Она сделает все остальное.
— Значит, это все? — спросил Эдмундс.
— Это все. Можешь отвезти семью обратно в дом.
Эдмундс кивнул.
— «Лучше быть живым трусом, чем мертвым героем», говаривал мой дед, — добавил Сондерс, плеснув «ершом» на Эдмундса. — Видимо, говаривал. Я никогда не видел старика. Убегая, он наступил на мину. Что не делает его совет менее ценным.
Все выглядели немного озадаченными.
— Я посчитаю это за твое согласие, Сондерс… Лаборант? — спросил Волк.
Джо нехотя кивнул.
Наконец, Волк повернулся к Бакстер. Выражение на ее лице было непроницаемым.
— Как ты сочтешь нужным, — согласилась она даже слишком легко.
Волк скривился.
— Что? Я соглашаюсь с тобой!
— Ну да, в этом-то и проблема.
— Неважно, кто выполняет работу, главное — что она выполняется. Ты сказал ей, кто убийца, поэтому даже она не сможет запороть дело. Передай все Ваните. Это конец.
Волк с подозрением посмотрел на нее, но затем кивнул. Он поднял пинту в воздух.
— За Финли! — предложил он тост, надеясь, что врал достаточно убедительно, чтобы защитить их.
Андреа сидела за письменным столом в своем кабинете дома, чувствуя себя более комфортно погруженной в работу, чем слоняясь по просторному дому в ожидании возвращения Джеффри. Она ждала, пока коммутатор Нового Скотланд-Ярда соединит ее с отделом по раскрытию убийств и других тяжких преступлений. Знакомый ей голос ответил на звонок, тот же самый голос, с которым она уже общалась несколько раз.
— Мисс Холл! Чем обязаны таким удовольствием на этот раз?
— Волка, простите… Уильяма Коукса, пожалуйста.
— Боюсь, что он не находится в отделении, кроме того, он больше не является сотрудником столичной полиции, что уже упоминалось вчера.
— Вы хотя бы передаете ему мои сообщения?
— Могу вас заверить, что то, что он не выходит с вами на связь, не является виной нашего отдела, четко соблюдающего правовые процедуры, посему могу заключить, что не связывается он с вами исключительно по собственной воле.
— Да кто так разговаривает?! Ты так раздражаешь!
— Мне очень жаль, что вы испытываете такие эмоции. Могу ли я предложить вам…
— Нет. Не можешь. Позвоню завтра, — отрезала она и повесила трубку.
Крутясь на стуле до головокружения, Андреа задумалась, не попробовать ли ей снова выйти на Волка через Мэгги. Затем она внезапно остановилась. Разблокировав телефон, она прокручивала обширный список контактов, молясь, чтобы номер, на который она не звонила годами, пережил ее частые обновления телефона.
Удивительно, но он пережил.
Томас вернулся домой и почувствовал запах горелого, что означало либо то, что дом горел, либо, и да поможет ему бог, Бакстер снова готовила. Сняв пальто, он проследовал на кухню за звуками раннего постхардкора нулевых, остатки пожарной сигнализации захрустели под ногами. Бакстер заметила, что он стоит в дверях.
— Привет!
— Привет, — ответил Томас, нерешительно обняв ее и налив себе остатки вина.
— Я приготовила твое любимое блюдо! — просияла она.
— Стряпню буквально любого другого человека?
Улыбка сползла с ее лица.
— Прости. Шутка. Несмешная. Напомни, какое мое любимое блюдо?
— Мое лимонное куриное ризотто.
— Боже, — прошептал он слишком громко. — Новая песня группы «Уан Дайрекшн»[29]? — не без иронии спросил он, выключая ужасную песню.
— «Глассджо»[30], — ответила Бакстер, включая ее обратно. — Вина? — предложила она, открывая еще одну бутылку, хотя он даже не успел отпить из своего бокала. — Знаешь, я тут думала… — начала она, настроенная выстроить шаткие мосты между ними пьяной. — Моя подруга, Аврил. Она ничего такая, да?