– Может, и лучше, что она здесь, – тихо шепчет мне Бо, чтобы Роуз и Джиджи не слышали.
– То есть?
– Мы запрем ее и будем присматривать, чтобы она не утопила еще кого-нибудь.
Я понимаю, что Бо хочет расспросить Джиджи о своем брате. Если он решит, что в его смерти виновата Аврора, скрывающаяся в теле Джиджи, то что тогда? Неужели он попытается убить ее?
И я уже знаю, что сейчас совершу большую ошибку. Бо и Роуз стоят и ждут моего решения. Сама не могу поверить в это, но все же говорю:
– Ладно. Вылезайте из лодки. Поселим ее в «Старом рыбаке». А потом подумаем, что делать дальше.
Иногда мне кажется, что Люмьер – магнит, притягивающий к себе все плохое. Он, как черная дыра, неотвратимо влечет нас навстречу року. И в то же время остров – единственное, что помогает мне сохранить рассудок; последнее, что осталось для меня родным.
А может, это я – та самая черная дыра. И затягиваю в ловушку всех, кто попал на мою орбиту. Но не в моих силах изменить положение вещей. Остров и я слиты воедино.
Я иду к «Старому рыбаку», за мной Роуз и Джиджи, Бо замыкает шествие. Хочет быть уверенным, что Джиджи не сбежит.
Дверь не заперта; внутри совсем темно, сыро. Я щелкаю выключателем у входа, но свет не зажигается. Иду через гостиную – из всей мебели в ней кресло-качалка и обитый бордовой тканью диван, – опускаюсь на колени и включаю в розетку торшер.
При свете коттедж выглядит ничуть не лучше.
– Это временно, – говорит Роуз, успокаивая Джиджи. Не знаю, на что она надеется, – похищение лишь усилит подозрения со стороны Дэвиса и Лона. Они решат, что это дело рук одной из сестер Свон, и бросятся ее разыскивать. И мы с Роуз – главные подозреваемые, потому что обеих поймали при попытке пробраться в сарай. Теперь понятно, что там делала Роуз – она с самого начала планировала освободить Джиджи.
– Мы принесем тебе дров для камина, – говорю я.
Джиджи не отрывает глаз от старого ковра, края которого обтрепаны – похоже, постарались мыши.
– А я подыщу что-нибудь из одежды, – добавляет Роуз, окидывая взглядом грязную футболку и джинсы Джиджи.
Я проверяю, открываются ли окна, но задвижки не удается даже расшевелить – настолько они проржавели. Этот коттедж намного старее «Якоря», и к окнам наверняка не притрагивались уже лет двадцать. Я возвращаюсь к двери, не желая оставаться в одной комнате с Джиджи дольше, чем требуется.
– Здесь ты в безопасности. – Это все еще Роуз.
В коттедж входит Бо, многозначительно поглядывая на меня. Мы оба знаем, кто на самом деле наша гостья, и, похоже, Бо не терпится допросить ее.
– Можно мне что-нибудь поесть? – спрашивает Джиджи.
– Конечно, – кивает Роуз, – еду я тоже привезу. – Она понятия не имеет, кого притащила на остров. – Постарайся немного отдохнуть, представляю, как ты измучена.
Едва Роуз выходит за порог, я закрываю дверь, а Бо блокирует ее, подсунув под ручку доску, найденную за коттеджем.
– Что ты делаешь? Она не пленница! – Роуз пытается ему помешать.
– Если хочешь, чтобы я прятала ее здесь, то только на таких условиях.
– Ты ведь не думаешь, что она на самом деле совершила что-то ужасное? Что она одна из них? – спрашивает Роуз. Сама она не верит в сестер Свон, но знает, что я верю.
– У тебя нет никаких оснований считать ее невиновной. Так что пока она остается взаперти. По крайней мере, здесь лучше, чем в лодочном сарае.
– Намного ли? – возражает Роуз. И все же отступает от двери, неохотно соглашаясь с моими условиями.
– А Хит знает, что ты сделала?
Подруга отрицательно качает головой.
– Нет. Но я одолжила лодку у его родителей, так что, видимо, придется ему рассказать.
– Но он же никому ничего не расскажет.
– Конечно.
– Никто не видел, как ты ее увозила? – спрашивает Бо.
– Было темно, а Лон спал как убитый. Наверное, до сих пор не догадывается, что Джиджи уже нет в сарае.
В очередной раз поражаюсь, как она могла решиться на такое. И я не знаю – спасаем ли мы Джиджи от Лона и Дэвиса или держим ее в заложниках, как и они. Как бы то ни было, я отчетливо понимаю, что все кончится катастрофой.
– Будь осторожна в городе, – предупреждаю я подругу.
– Постараюсь. – Роуз держит руки в карманах, будто ее знобит. – Спасибо тебе. Я пошла.
Когда Роуз скрывается из виду, мы с Бо переглядываемся.
– И что теперь? – спрашивает он.
Забежав домой, я делаю для Джиджи два бутерброда с арахисовым маслом и джемом, заворачиваю их в фольгу и достаю из шкафа в прихожей одеяло.
Возвратившись к коттеджу, обнаруживаю, что доска снята, а дверь слегка приоткрыта. В первый момент меня охватывает паника, но потом я слышу голос Бо. Он ходил за дровами для камина, пока я искала еду, и вернулся раньше.
Я замолкаю, прислушиваясь к потрескиванию пламени в камине. И тут Бо произносит:
– Я знаю, кто ты.
– И что? – Голос Джиджи доносится издалека. Наверное, сидит в дальнем углу гостиной, в единственном кресле. Я берусь за ручку двери, но что-то меня останавливает. Наверное, стоит дать Бо возможность расспросить Джиджи о брате. А я лучше подожду снаружи.
– Ты не Джиджи Клайн. – Бо говорит взвешенно и хладнокровно, четко выговаривая каждое слово. – В тебе скрывается другое существо.
– И кто же тебе это сказал? Твоя подружка Пенни?
Я вздрагиваю и проглатываю ком в горле.
– Это ты убила моего брата?
– Твоего брата? – Ее голос меняется, становится на октаву ниже. Это уже не Джиджи, а Аврора. – Ты хочешь, чтобы я вспомнила твоего брата? Одного из тысяч мужчин, которые любили меня? – Она усмехается, будто любовь – это первый шаг к смерти.
– Прошлое лето. Одиннадцатое июня, – подсказывает Бо, надеясь пробудить ее память. Но даже если Джиджи и вспомнит, ни за что не сознается. Особенно ему.
– Понятия не имею.
Я слышу шаги, и голос Бо отдаляется.
– Но ты кого-то утопила одиннадцатого июня?
– Погоди, дай подумаю… – Теперь она говорит то выше, то ниже, переключаясь между Джиджи и Авророй. Затеяла игру, которую Бо непременно должен проиграть. – Нет. Совершенно точно. В тот день я взяла выходной. Знаешь ли, девушки тоже устают, когда вокруг них постоянно вьются мужчины. – Меня удивляет, что она вообще ему отвечает, пусть даже и врет. Она ведь должна понимать, что его ей не обмануть. Бо видит Джиджи насквозь, хотя и не может разглядеть другое существо внутри нее.
– Я заставлю тебя все мне рассказать.
Слова звучат неожиданно резко – я не выдерживаю и врываюсь внутрь.
Джиджи не сидит в кресле, как я думала, а стоит у дальней стены, прислонившись к окну, словно ждет корабля, который мог бы ее спасти. Бо в паре шагов от нее, плечи отведены назад, руки полусогнуты – кажется, готов подскочить и схватить за горло.
– Бо! – громким шепотом окликаю я.
Он не сразу отзывается. Смотрит на Джиджи, будто надеется увидеть в ее глазах отражение брата в последний миг его жизни.
– Бедный мальчик! – вкрадчивым тоном произносит Джиджи. – Я не могу вернуть твоего брата. Но я могу показать тебе, что он чувствовал. – Она протягивает руку к лицу Бо, глядя прямо в глаза. – Обещаю, больно не будет, напротив, будешь умолять меня продолжать. – Кончики пальцев останавливаются в сантиметре от его щеки. – Я могу показать тебе такое, на что твоя Пенни не способна. Она слишком боится, чтобы по-настоящему любить тебя.
Когда ладонь Джиджи уже готова прикоснуться к его лицу, Бо резко хватает ее за запястье и отталкивает в сторону. Джиджи вздрагивает, а затем смотрит через комнату на меня, словно хочет убедиться, что я видела, как она едва не отобрала Бо.
– Мне нравятся мальчики, которые знают себе цену.
Я бросаю на кухонный стол бутерброды и одеяло и возвращаюсь к двери. Бо тут же оказывается у меня за спиной.
– Если соскучишься, Бо, – льстиво воркует Джиджи нам вслед, – ты знаешь, где меня найти.
Но он уже захлопнул дверь и вернул на место доску.
– Ты была права. Она одна из них.
Мы с Бо обходим Люмьер по периметру, осматриваем территорию – как часовые на посту, охраняющие границы. Будто сестры Свон тысячами плавают вокруг, планируя высадиться на берег и захватить наш маленький остров. Я уже на грани нервного срыва. Дела обстоят хуже некуда, и ничем хорошим это все не закончится.
Джиджи Клайн сидит взаперти, но ее будут искать. Дэвис и Лон хотят смерти Джиджи; полиция Спарроу пытается найти ее и вернуть родителям. А нас угораздило попасть в самый центр событий. И я ума не приложу, что делать.
– Поужинаешь сегодня у нас? – предлагаю я Бо. Большую часть времени мы проводили в его коттедже, но никогда не в большом доме.
Он снимает бейсболку и проводит рукой по волосам, затем снова надевает, надвинув на глаза.
– А твоя мама?
– Она не будет возражать. Вообще-то это не предложение, а требование. Я не собираюсь оставлять тебя одного – вдруг опять надумаешь искупаться. – Я шучу, хотя мне и несмешно.
Бо изображает улыбку и бросает взгляд в сторону «Старого рыбака» – дверь заперта, доска на месте.
– Хорошо, – соглашается он.
Дома я готовлю немудреный ужин: выбирать особенно не из чего, так что разогреваю банку томатного супа и запекаю в духовке сэндвичи с сыром. Надо бы съездить в город, пополнить запасы продуктов. Рано или поздно это сделать придется, но прямо сейчас я не горю желанием покидать остров.
Мы быстро заканчиваем с едой, и Бо поднимается за мной на второй этаж. Через холл доносится гудение вентилятора – значит, мама уже в постели. Войдя в мою комнату, Бо спрашивает:
– Как думаешь, твоя мама знает, что я здесь?
– Конечно. Она чувствует присутствие чужих – и в доме, и на острове.
– О Джиджи тоже знает?
– Не сомневаюсь. Но она будет молчать. Уже несколько лет, как мама ни с кем за пределами острова не разговаривала. И вряд ли она решится позвонить в полицию насчет пропавшей девушки, даже если захочет.