«Кто-то вроде Фики», – не сказал я.
Кажется, сжигать мосты вошло в привычку. Я бы даже посчитал это хобби, если бы эти мосты не были нужны мне, чтобы ходить по ним.
– Что ты хочешь расследовать? – Изумрудный взгляд изучал меня, ожидая какой-нибудь оговорки.
– Ву упомянул о ком-то еще, кто выиграл на скандале с «Уинтроп Текстиль». Я хочу знать, кто это.
– Мы не поговорим о том, как ты оказался одним из этих двоих получателей выгоды?
– Нет.
Она чуть помедлила, и наконец в ее взгляде мелькнуло нечто помимо безразличия. Может быть, вина.
– Насчет Эмери Уинтроп…
Я поднял ладонь, чтобы остановить ее.
– Я знаю. Избавь меня от лекций. Прошлым вечером она гастролировала тут с кейтеринговой компанией. Мы их больше не наймем.
– Что? – Она качала головой, пока Роско не куснул ее за шею, чтобы она прекратила. – Нет, все не так. С чего ты решил?
Я отодвинул ноут, проигнорировав последний вопрос.
– Выкладывай.
Она уперлась бедром в стену и почесала живот Роско – нервная привычка.
– Мне позвонил Рид.
Я уже понял, что возненавижу кульминационный момент этой истории.
Не потому, что я ненавидел Рида. Напротив. Я не ненавидел его. Это он ненавидел меня, и я не винил его за это. Я заслужил ненависть, уж точно больше, чем заслужил наивное восхищение Истриджа.
Но это не значило, что я ее принимал.
– Выкладывай, Лоуэлл.
– Я была должна ему услугу. Он потребовал расплатиться. Он хотел, чтобы я устроила Эмери Уинтроп на работу под именем Эмери Родес. Это было до того, как я узнала о расследовании Комиссии. Если бы я знала, что из-за этого будут проблемы, я бы ни за что не сделала это.
Это восхищало меня в Делайле. Она обладала редкой способностью признавать свою неправоту. Ее уверенность в себе была безупречна. Смирение, необходимое, чтобы ясно увидеть и признать свои ошибки, не делало ее менее уверенной.
– Где она работает? – спросил я, задаваясь вопросом, смогу ли уволить весь отдел без согласования.
– Стажер отдела дизайна.
Похоже на нее.
Она всегда с головой уходила в альбомы для рисования.
Я вынул телефон и отправил сообщение Дурге.
Бенкинерсофобия: Как бы ты поступила с тем, кто кинул твою семью? Кто навредил ей так, что она уже не смогла оправиться?
Дурга: Предполагается, что мне нравится моя семья?
Бенкинерсофобия: Очевидно.
Дурга: Как с грязью.
Дурга: Даже хуже.
«Великие умы мыслят одинаково, Дурга».
Делайла продолжила:
– Бухта Хейлинг и верхняя половина этажей по большей части спроектированы на основе старых чертежей. Бюджет ограничен, потому что пришлось многим дать на лапу, чтобы побыстрее утвердить зонирование и планы. Мы взяли деньги из бюджета на проектирование.
Когда я не ответил, Делайла спросила:
– Чего ты мне недоговариваешь?
«Я ненавижу Эмери Уинтроп».
Она олицетворяла все, против чего я выступал. Кроме того, она знала о растрате своего отца и ничего не сделала. Подумать только, из-за нее я разрушил отношения с братом.
Я ничего не сказал.
Вместо этого я прижал голень, которую Делайла проткнула каблуком, к ножке стола, усилив давление.
– Прошлой ночью я застрял в лифте.
– Прекращай менять тему.
– Прошлой ночью я застрял в лифте с Эмери, – продолжил я.
– Твою мать.
Одно слово, но оно подытожило всю ситуацию. В моей фирме работала Уинтроп, тогда как любопытный член Комиссии по ценным бумагам и биржам вел против меня расследование об инсайдерской торговле «Уинтроп Текстиль». Действительно, «твою мать».
Делайла расхаживала по комнате, ее каблуки оставляли быстро расправлявшиеся вмятины на ковре.
– Почти два часа, – я наблюдал, как исчезают вмятины, прежде чем поднять голову и посмотреть на Ди, – техобслуживание ушло на выходные, а постоянную бригаду не нанять, пока отель не будет закончен. Электричества не было около двух часов.
– Ты застрял в лифте с Эмери Уинтроп на два часа?
– Часть этого времени она провела в отключке.
– Спала?
– Можно сказать и так.
– Даже не собираюсь спрашивать, что это значит, но хочу сказать, что не буду представлять тебя на этом судебном процессе. Ее родители при деньгах, – она сняла с Роско ковровый ворс, который я принял за пятую волосину в его холке, – зная Уинтропов, они, вероятно, подкупят судью. – Делайла шагнула на кухню и налила Роско миску воды. – Это станет проблемой? Я могу уволить ее, я включила тридцатидневный испытательный срок в договор, который она подписала. Она проработала около недели. Я вполне могу сказать, что она не справилась.
Я думал над этим минуту, но у Рида уже было достаточно поводов ненавидеть меня. Это лишь сильнее ранит маму.
– Нет. Я позабочусь об этом.
«Позабочусь об этом» значило: поставлю Эмери Уинтроп на место. Лгунья. Она сказала мне, что работала в обслуге, и я поверил в это, потому что Рид сказал маме, будто Эмери пыталась решить, что ей делать со своей жизнью. Следовало ожидать, что она соврет. Уинтропы превратили ложь в искусство.
Если я уволю Эмери, Рид обвинит меня. Если она уйдет сама, он ничего не сможет мне предъявить. Сделать ее работу невыносимой будет приятно. Делайла исчезла в свободной спальне, прежде чем выйти с огромным чемоданом «Луи Виттон», должно быть, она принесла его, пока я мылся в душе.
– Я знаю, что ты будешь здесь, пока не закончится работа в отеле, так что я в соседнем номере, пока мы не разберемся с Ву. Я все уладила этим утром.
Роско лакал из миски, пока Делайла тащила чемодан к двери и звала одного из охранников, чтобы он донес его до соседнего номера. Я обошел его и прислонился к кухонному островку, наблюдая, как она кладет свою сумку «Биркин» поверх чемодана.
Делайла переехала в Истридж много лет назад, чтобы работать в штаб-квартире компании полный рабочий день, пока я переезжал из одного нового отеля в другой, чтобы наблюдать за их строительством.
Она называла меня «ходячей обузой», я ее – «личной адвокатской конторой», подчищающей оставленный мной беспорядок одним нажатием разбрызгивателя и быстрым движением салфетки. Удобно. Эффективно. Надежно.
– Насколько твой муж меня ненавидит? – Я вынул телефон, чтобы проверить сообщения Дурги, не интересуясь особо ответом.
Мой дизайнер интерфейсов подбил меня попробовать приложение «Объединенный Истридж» и проверить функционал. Я не собирался заводить друга по переписке, по крайней мере – надолго. Если только можно было назвать Дургу другом по переписке. Интересно, другие пользователи тоже до поздней ночи занимаются сексом по переписке?
Я обхватил ладонью свой член. Делайла состроила мне гримасу и вынула свой телефон, набрала номер.
Прикрыла микрофон на нем пальцем.
– Только когда ночи холодны и он хочет трахнуть что-то помимо своей правой руки.
– Прелестная картина.
– Я думала, тебе понравится.
Я поковырялся в тарелке с завтраком и отправил в рот свежую клубнику.
– Еще одно.
– Отлично.
– Оплати бонус вчерашнему эскорту.
– Что ты натворил в этот раз?
– Выгнал ее дожидаться утренний рейс на улице. Должно быть, она попала в шторм.
– Ты засранец.
– Ты все время это повторяешь.
Появился один из охранников и подхватил сумки Делайлы. Роско побежал за ней, когда она ушла, оставив меня в одной комнате с полупустой миской для воды, все еще стоящей на полу, и лужей рядом с ней.
Одиночество иногда казалось невыносимым. Не в том смысле, что мне нужен был кто-то рядом, а в том, что я не находил разницы между тем, чтобы стоять в пустой и переполненной комнатах. Все равно с каждым вдохом я чувствовал пустоту.
Опустив взгляд на телефон, я прочел сообщение Дурги.
Дурга: Ты бы выстрелил в руку лучшему другу за пять миллионов долларов?
Как всегда, я невольно задался вопросом, не читает ли Дурга мои мысли.
Бенкинерсофобия: У меня нет лучшего друга.
Дурга: Я удивлена этим фактом так же, как чирлидерша, за которой гонится мужчина с мачете на пятой минуте третьесортного фильма.
Я фыркнул, прежде чем набрать ответ, который, я знал, заставит ее рассмеяться.
Бенкинерсофобия: Сделал бы это за двадцать.
Дурга: За двадцать можно включить и расчлененку.
Копаясь в заметках на столе, я готовился к встрече с дизайнерами. Той, на которой я планировал лицом к лицу встретиться с Эмери Уинтроп, моей маленькой лгуньей, и попытаться сделать ее жизнь такой же невыносимой, какой она сделала мою.
Она напоминала мне крысу, которой я считал Роско, и хотя я не мог избавиться от нее, не разозлив своего брата, я бы с радостью запер ее в коробке, из которой она бы не смогла выбраться.
И может быть, всего лишь может быть, когда я узнаю, где скрывается Гидеон Уинтроп, я бы отпустил ее.
Справедливо.
Я стал причиной развала своей семьи, она – станет причиной падения своей.
Глава 17Эмери
Утро после встречи с Нэшем стало Апокалипсисом. Никаких наводнений, полных мертвых морских обитателей. Никакой разверзшейся и поглотившей меня целиком земли. Это было бы слишком просто.
Бен склонился поцеловать меня, его нос уткнулся мне в затылок.
Он шептал банальщину.
– Поцелуй меня, Дурга, – когда он отстранился, это был не безликий аватар из социальной сети, у него появились черные как смоль волосы и жестокие карие глаза.
Нэш.
– Жалкое зрелище, – протянул он, проводя пальцами по моей ключице.
Я задыхалась.
Охваченная желанием.
Отчаявшаяся.
Жаждущая его.
Мокрая.
Он щелкнул меня по носу и фыркнул:
– Ты не кончишь раньше меня.
Нэш сидел на мне верхом, не утруждаясь тем, чтобы не придавить меня своим весом. Он вывалил член из джинсов и дрочил мне на грудь. Он был такой же, каким я его помнила: толстый, с двумя венками, по всей длине с каждой стороны, которые мне хотелось облизать.