«Что же они с парнем делают? – мысленно возмутилась я. – Вчера допрашивали – сегодня по второму кругу?»
Лукин меня заметил и жестом пригласил подойти.
– Здравствуйте!
На мое приветствие он ответил кивком, как будто с меня и этого достаточно.
– Идите, пока идите, – отпустил он Ивана.
Ванька поднялся и, проходя мимо, жалобно посмотрел на меня. «Я отмучился, теперь твоя очередь», – читалось в его глазах.
– Виктория… – нахмурив лоб, Денис Александрович начал листать свой блокнот в поисках отметок обо мне.
– Виктория Викторовна Зайцева, – упростила я ему задачу.
– Да-да, я вас вчера опрашивал первой. Вы сразу ушли после нашего разговора? – почему-то спросил он.
– Я? Нет. Как тут сразу уйдешь? Пока с работниками кафе поговорила, пока дождалась Андрея Михайловича: нужно было определиться по сегодняшнему дню.
– Скажите, конкретно, когда вы ушли?
Меня смутила придирчивость капитана. Разве это важно, если Димка на тот момент уже был мертв?
– Сейчас вспомню… – задумалась я, – наверное, в пять минут двенадцатого.
– Вы одна уходили из кафе?
– Нет, то есть, да.
– Как вас понять? – строго посмотрел на меня капитан.
– Я немного поразговаривала с помощником повара Иваном Кукушкиным и грузчиком… – имя Семеныча, как назло, не приходило на ум. – Николаем Семеновичем, во! – вспомнила я. – А потом я пошла домой, а они остались. А что, мне не надо было уходить?
Лукин, казалось, не собирался отвечать на мой вопрос.
– Дома вы были в котором часу?
– Без четверти двенадцать.
– И до утра из квартиры не выходили?
Я отрицательно покачала головой.
– Кто-то это может подтвердить?
– Никто, – ответила я, не понимая к чему такие вопросы. – Я не замужем. Живу одна.
Скоро стало понятно, к чему клонит капитан.
– Кудряшова Василия Ивановича вчера вечером видели?
– Конечно, я с ним разговаривала.
– О чем?
– Да все о том же – о смерти Дмитрия Полянского. Все наши просто в шоке. Совершенно необъяснимая смерть. Нелепая и жестокая.
– Вы хотите сказать, что Дмитрия Полянского не за что было убивать?
– Абсолютно, – решительно мотнула я головой.
– А Кудряшова?
Если честно, я вообще не поняла, о чем меня спросили.
– А при чем здесь Кудряшов? – спросила я.
– Отвечайте на вопрос, – потребовал капитан.
– Что отвечать? Он очень хороший повар. Наши клиенты в восторге от его стряпни. Особенно ему удавались рыбные блюда. – Я поймала себя на мысли, что говорю о Василии Ивановиче в прошедшем времени. – А с ним, с Василием Ивановичем, все в порядке? – забеспокоилась я.
– Нет, не всё.
– Как вас понять?
– Он мертв, – обыденным голосом, как будто речь шла о чем-то несущественном, ответил Лукин.
– Как так мертв? – Меня прошиб холодный пот.
– Вот так, – пожал плечами Денис Александрович. – Утром Иван Кукушкин нашел его на заднем дворе в луже крови.
– Поскользнулся, упал, ударился? – спросила я, отгоняя от себя мысли о преднамеренном убийстве. Рядом с мусорным баком часто валяются овощные обрезки, на которые можно стать и поскользнуться.
– Нет, ему перерезали сонную артерию. Он истек кровью в считанные секунды.
– Что? – Перед глазами поплыл туман.
Капитан с интересом наблюдал за моей реакцией, а я из последних сил держалась, чтобы не разреветься в голос.
«Да что же это такое происходит?! На сотрудников «Кабуки» охотится маньяк? Но маньяки выбирают схожие в чем-то жертвы. Что общего у Димы с Василием Ивановичем? Да ничего! Один молодой – другому за пятьдесят. Один с рождения как сыр в масле катался – другой с детства зарабатывал себе на жизнь. Знакомые, среда обитания, интересы – всё разное. Где они пересекались? Только здесь, в «Кабуки». Что их могло еще связывать? На первый взгляд – ничего. Трагическое совпадение? В отдельно взятом заведении, практически в одно время? Не верю я в такие совпадения. Значит, что-то общее у них было. Что? – крутилось в голове. Неожиданно я вспомнила: – А ведь Василий Иванович мне что-то хотел сказать! Потом вышел на крыльцо Андрей Михайлович и Василий Иванович замолчал. Опять Андрей Михайлович… Господи, да что же это такое? Как можно не верить такому человеку?»
От напряжения заболела голова, от сухости запершило в горле – я одновременно закашляла и схватилась за голову.
– Вам нехорошо? – участливо спросил Лукин.
– Лучше, чем Диме и Василию Ивановичу, – огрызнулась я. Потом решила, что не стоит грубить Лукину, и попросила прощения: – Простите. Нервы.
– Понимаю.
– Я потрясена случившимся. А Андрей Михайлович уже здесь?
– Андрей Михайлович? Ваш директор? Он еще не приходил. Но его уже вызвали. Пока его нет, давайте продолжим беседу, – с напускной вежливостью предложил Лукин. – Вы давно знаете Кудряшова?
– Не очень, я относительно недавно работаю в «Кабуки», – покачала я головой. – Знаю, что он женат, кажется, есть дети. Основательный, обязательный, профессионал своего дела. Веселый, – добавила я. – У начальства на хорошем счету. Со всеми поддерживал ровные, дружеские отношения.
Я действительно не видела, чтобы Василий Иванович с кем-то ссорился, кричал на подчиненных, за глаза кого-то осуждал или обсуждал. Прикрикивал, конечно, иногда, но только по делу и без злости.
«Может, я его мало знала?» – промелькнуло в голове.
– Вчера вы общались с Кудряшовым?
– Да, я уже уходила домой, мы столкнулись с ним на крыльце, недолго постояли. Потом его позвал Андрей Михайлович, а из «Кабуки» вышли Семеныч и Ваня Кукушкин, – детально вспоминала я.
– О чем вы говорили с Кудряшовым?
– Все о том же: зачем Дима пил саке? Скажите, а вы уже подозреваете кого-нибудь? – спросила я после недолгой паузы, во время которой Денис Александрович задумчиво грыз карандаш.
– Что? – очнулся он от своих мыслей.
– Я видела, как вы вчера отправили повара-японца в СИЗО. Если он даже виноват в том, что Дима отравился саке, то Василия Ивановича он убить никак не мог.
– А почему это вы его защищаете? – насторожился Денис Александрович.
– Я абсолютно его не защищаю. Просто, не может человек быть одновременно в двух местах.
Лукин подпер ладонью щеку и сквозь прищуренные веки внимательно на меня посмотрел. Я поняла, что сморозила глупость. Кто сказал, что оба преступления совершил один человек?
– Я ведь не должен перед вами отчитываться, правда? – ехидно улыбнулся мне Денис Александрович.
– Да, конечно, – смущенно ответила я. – Скажите, а нож, которым убили Василия Ивановича, нашли?
– Гражданка Зайцева, вы задаете лишние вопросы.
– Ну как же…
– Вы можете идти, – оборвал он меня, заметив в дверях Андрея Михайловича.
Глава 8
Нельзя сказать, что я обиделась на капитана – в конце концов, тайну следствия никто не отменял, – но неприятный осадок от разговора все-таки остался. Он считает себя крутым сыщиком? Но и мы не лыком шиты! Год я все-таки отучилась на юридическом факультете. Если дать нам равные возможности, то еще неизвестно, кто первым на убийцу выйдет.
Лукин мог в законном порядке допрашивать свидетелей – я же могла добыть информацию только окольными путями. К его услугам была криминалистическая лаборатория – мне и рассчитывать на нее не приходилось. Но ведь не это главное! Главное – можешь ты логически мыслить или нет. Для того чтобы найти преступника, важно понять его действия, определить мотивы преступления и вычислить его дальнейшие шаги.
Мое место занял Андрей Михайлович. Я пожалела, что не могу спрятаться под столом и хоть таким образом подслушать их разговор. Но что мне мешало отойти к барной стойке, стать вполоборота к Лукину, взять в руки меню и сделать вид, будто я крайне интересуюсь прейскурантом на спиртные напитки?
– Это правда, что Василия Ивановича убили? – вытирая пот со лба, спросил Андрей Михайлович.
– Да. Мне сказали, что вы с ним вечером разговаривали. И это было незадолго до его гибели, – сообщил Денис Александрович. – Что скажете?
Такая постановка вопроса могла сбить с толку кого угодно.
Андрей Михайлович покраснел, лицо его напряглось. Даже руки задрожали, когда он вновь потянулся вытирать платком лоб.
– Да, я действительно с ним разговаривал. Минуты три-четыре, но не больше.
– О чем говорили?
– О сегодняшнем дне, вернее о предстоящих похоронах и поминках. Что надо в меню включить, а без чего можно и обойтись.
– Кудряшов выглядел как обычно?
«Странный вопрос, – отметила я раздраженно. – Может, для полиции перешагивать через чьи-то трупы – обычное дело, но в моей практике это впервые, как впрочем, наверное, и для остальных».
– Какой там обычно! Разве обычно такое случается? – озвучил мои мысли Андрей Михайлович. – Мы все были расстроены и подавлены смертью Дмитрия. Я даже с Василием Ивановичем долго говорить не стал. Он словно вполуха меня слушал и, как мне показалось, торопился.
– Куда?
– Домой, наверное. Я его отпустил. Потом сам ушел. Ну да вы видели, как я уходил! – вспомнил Андрей Михайлович. Лицо его просветлело. Денис Александрович напротив, по-моему, расстроился. – Я еще у вас спросил, можно ли мне идти. Вы к тому времени всех опросили.
– Н-да, – нехотя подтвердил Лукин. – Идите.
Мне тоже не имело смысла оставаться в зале. Мои служебные обязанности никто не отменял: мне, как бухгалтеру, всегда есть чем заняться.
В кабинете до сих пор стоял запах табачного дыма. Вчера Лукин, бесцеремонно заняв мое рабочее место, даже не спросил, можно ли здесь курить. Вместо пепельницы он приспособил пустой цветочный горшок, который успел заполнить окурками почти наполовину.
Не люблю кавардак на рабочем месте, поэтому, прежде чем положить на стол бухгалтерские счета, я достала тряпку и начала наводить в кабинете порядок: вытерла стол, взяла в руки корзину для мусора, чтобы отнести ее содержимое на помойку.
Прекрасно помню, что вчера моя корзина была пуста: перед концом рабочего дня я всегда освобождаю ее. Моим кабинетом пользовался только Лукин, значит, это он оставил такой ворох скомканных бумаг.