Мужчина что-то хотел сказать, но передумал и просто выдал напутствие:
— Да пребудет с тобой Свет.
— Да вернется он на нашу грешную землю, — ответила ему девушка устоявшейся за последнее время фразой, кротко улыбнувшись… вот вроде уже не было особого смысла поддерживать маскировку, но профессионал на то и профессионал, что играет роль всегда, а не только тогда, когда нужно.
Свернув за угол по направлению к обители жрецов, Кларина, естественно, не пошла в этот рассадник нравственности, а поспешила к своей «конспиративной» берлоге, до порога которой ее провожал Артас… При этой мысли сразу вспомнился ее хозяин-заказчик, скупость которого не позволила обеспечить операцию всей полнотой материальной поддержки в соответствии с наукой, которой Кларину с детства обучали сородичи-подчиненные натрезима.
«Я надеюсь, что Мефистроту не удалось сбежать… А лучше — чтобы их всех перебили…» — размышления, наполненные вероломством и предательством по отношению к проигравшему начальству, блуждали в девичьей голове, скрытой под капюшоном, на всем пути до дома, который был ее местом проживания до того, как ей пришлось перебраться к Артасу поближе. Еще совсем недавно Кларину удерживал от опрометчивых поступков страх перед демонами, сейчас же наоборот — особых причин соблюдать верность Легиону больше не было, и девушку толкал вперед страх перед раскрытием победителями ее роли в переходе королевства на сторону Павшего Титана. С другой стороны, победившей стороне не обязательно было играть в детективов, а достаточно раскрыть ее происхождение и — добро пожаловать на костер!
На удивление не встретив никого, кто заинтересовался бы быстро шагающей девушкой, явно скрывающей свое лицо, Кларина добралась до своей цели. Припасенное оружие и пара честно позаимствованных магических свитков не понадобились. На стук дверь никто не открыл, но это не смутило вернувшуюся домой хозяйку — скорее всего, ее бывшее прикрытие по окончании операции было в принудительной форме завербовано в Легион и в данный момент, вполне себе вероятно, отсутствовало в его составе по причине «естественной» убыли в процессе штурма эльфийских границ. Извлеченный из котомки, украшенной церковной атрибутикой, ключ мягко скользнул в хорошо смазанный замок, и после неслышного щелчка дверь тихо открылась. Мельком оглядевшись, но не заметив ничего подозрительного, девушка скрылась в доме, не пожалев несколько секунд на то, чтобы закрыть за собой дверь на засов. Еще одна дверь, ведущая в подвал, разделила судьбу входной, а затем их участь разделила и третья товарка. Кларина оказалась в самой дальней и защищенной комнате подвала.
Первым делом вынув из тайника пурпурный кристалл, являющийся ни чем иным, как осколком чьей-то души, девушка аккуратно скатала и убрала коврик из угла комнаты, под которым обнаружилась едва светящаяся зеленым фигура, над которой сразу после исчезновения препятствия заклубилась фиолетовая дымка. Две окружности, вписанных друг в друга, пространство между которыми было разделено на восемь равных частей. К внешнему кругу, диаметр которого едва достигал метра, примыкала четверка собратьев размером поменьше. И все это было густо исписано колдовскими рунами и символами. Демонический круг телепортации во всей своей красе! Кристалл занял положенное место в центре, что позволяло воспользоваться этим специфическим заклинанием для перемещения к аналогичному кругу. Пока осколок души заряжал портал, девушка по-быстрому собирала в сумку все ценные вещи, которые попадались на глаза, но вместе с тем не относящиеся к колдовству и не имеющие отношения к демонам или Скверне.
Кларина не знала, что ситуация на поле боя уже успела поменяться, и, прогнав растерявшихся после гибели Н'Зота морских монстров, остатки Легиона, тоже лишенные командования, уже сами были вынуждены откатиться под стены Лордерона под натиском внезапно объявившейся эльфийской армии. А эльфы были стороной-победительницей и не собирались давать проигравшим войскам и шанса разбежаться по округе, а потому вдобавок к их окружению поле боя было накрыто антипортальным пологом… под который, естественно, попал и человеческий город. А еще бывшая подруга принца не ведала, что ее коллеги, покидая «деревню шпионов», в которую и вел эвакуационный портал, зачистили все следы, уничтожив в том числе и точки выхода — то есть, вместо того, чтобы преумножить пути отступления, они решили проявить неуместный «профессионализм», как будто случайное обнаружение их нычки сейчас, после начала военных действий, могло на что-то повлиять!
Нельзя быть отличным шпионом и при этом обладать плохой чуйкой на неприятности. Вот и девушка, ступив в круг и активировав его, почувствовала неладное, но было уже поздно. Растянувшееся мгновение, и перед глазами квартеронки-суккубы Кларины открылся неожиданный вид, несколько отличающийся от деревянной избушки, в которую она планировала попасть. Крохотная пещера, у входа которой она оказалась, выходила на скалистый уступ, совсем не скрывающий окружающие горы, большая часть которых была увенчана шапками снега. Но пейзажи мало интересовали девушку, настороженную и испуганную внезапной неудачей в плане — в той самой пещере, на пороге которой она появилась, находился древний каменный пьедестал с установленной на нем фигуркой кого-то весьма зубастого: хвостатый шар помимо одной большой пасти, усыпанной острыми иглами, обрамляли еще с десяток малых пристанищ измельчителей плоти. Истукан дрогнул и пошевелился. В пещере послышался Голос:
— Я наблюдал за тобой, беглянка из Легиона. Теперь ты будешь работать на меня…
---------//---------
Нордскол, Ревущий фьорд.
Ноатак из народа калу'ак после памятного случая, когда «взбесившиеся» айсберги едва не унесли его в открытое море, больше не рисковал удаляться от берега, предпочитая теперь выуживать не морскую рыбу, а пресноводную. Да, в речках и озерах выбора поменьше, но, поскольку те являлись местами обитания клыкозубой сельди и ледникового лосося, это не просто примиряло с действительностью, а можно сказать, что смена места ловли оставляла его даже в плюсе, ведь ни один по-настоящему уважающий себя калу'ак не откажется от вкуснейшей селедки. Правда, за последней приходилось забираться аж в Ревущий фьорд, но благо у его народа там было поселение Камагуа, а между ним и гаванью Моа'ки курсировали черепашьи лодки.
В настоящий момент старый рыбак как раз находился в излучине одной из речушек, берущих свое начало с горных озер Ревущего Фьорда. Его целью были те самые селедки, лососей же он наловил в прошлые свои походы в Седые холмы, хотя, конечно, если они все же попадались, то их судьбой становился садок — у калу'ак не было принято отпускать взрослую добычу — только мальков.
Мирно расположившись на берегу, усыпанном прижимающимся к земле золотистым клевером, Ноатак спокойно следил за редко дергающимся поплавком, не собираясь искать более успешные места. Зачем? В местах обитания косяков любой криворукий ученик сможет наловить целую корзину за двадцать минут. Но разве это рыбалка? Когда калу'ак забросит удочку лишь с целью поймать рыбу, он перестанет быть калу'ак — для этого существуют сети, а удочка — это священный атрибут любого уважающего себя рыбака! Ноатак себя уважал — как-никак он был великим мастером рыбной ловли, и именно поэтому сейчас старый рыболов сидел в омуте, подмытом излучиной, вместо того, чтобы охотится за селедкой на любимых ею местах — перекатах.
Показавший первые признаки неуверенной поклевки поплавок резко ушел под воду, а удилище в руках потомка моржей сначала выгнулось дугой и затем попыталось оставить своего хозяина и последовать вслед за леской и поплавком в прозрачные воды горной реки. Сейчас Наотак находился не на своей утлой лодчонке, пытаясь вытащить из воды черную акулу размером с само плавсредство и чувствуя, что якорь вот-вот не выдержит таких надругательств и вскоре появится новая лодка на акульем приводе — нет, под ногами у старика находился твердый берег, а его руки были все еще крепки, а потому, несмотря на расслабленность, вызванную приобщением к природе в процессе неспешной рыбалки, опытный рыболов не растерялся от внезапной атаки речного обитателя.
Борясь с подсеченной добычей и постепенно одолевая ее сопротивление ложными поддавками, Наотак уверенно выигрывал неожиданно непростую схватку с хитрой рыбиной, пытающейся соскочить с крючка разнообразными уловками. Мастерская снасть, рассчитанная на взрослую черную акулу, и твердая рука делали свое дело. По мере сматывания катушки, к поверхности приближалось продолжающее буйствовать темное пятно. Хоть чистейшая вода и не позволяла разглядеть дно омута из-за его глубины, но вот видимость уже в паре метров от поверхности была едва ли не идеальной, и старый рыболов уже мог со всей определенностью заявить, что доселе такой добычи ему не попадалось, да и вообще про подобный экземпляр он ни разу не слышал среди своих сородичей. И дело было вовсе не в размере — это был абсолютно новый вид рыб.
Неожиданная схватка закончилась безоговорочной победой мастера-рыболова, и теперь тот с удивлением разглядывал бьющуюся на берегу на фоне золотых цветов огромную, раза в два больше обычных обитателей речушки, темно-зеленую рыбину с рубиновыми глазами, морда которой была покрыта отвратительного вида отростками, чье назначение даже представитель народа калу'ак не смог угадать сходу. В целом рыба была… как рыба, несмотря на отталкивающий внешний вид. Подумав и изучив добычу как следует, Наотак бросил ее в садок и довольный уникальным уловом снова закинул удочку. Спустя пять минут вернувшейся в неспешное русло рыбалки, старик изрек себе под нос:
— Хоть ты ни на что не похожа, но здесь водится только селедка, поэтому нареку тебя Темной сельдью…
Старый рыболов не знал, что сравнительно недавно, когда рыба имела Хозяина, в глубине ее рубиновых глаз жил огонек разума, и была она донельзя опасна. Но теперь это была все лишь рыба… Темная селедь — будущие трофей и гордость любого рыболова Нордскола.