зывала у юной принцессы заметные опасения, связанные с прошлой жизнью ее парня. А ну как Лин вернется к своим и станет Иллиданом? Суть ее беспокойства можно было выразить одной фразой: «Эльфы бывшими не бывают».
Зверек, среагировав на речь, повернул голову в сторону владельца сумки, позволившей беглянке беспрепятственно покинуть город, но, не услышав продолжения, снова с сомнением покосился на Джайну.
— Только не говори, что не понимаешь речь… — тут Лин запнулся, осознав, что не знает, как на эльфийском обозвали людей, но достаточно быстро справился с замешательством, — …короткоухих? Отменяй звериную форму, или я сделаю это принудительно! Поверь, ты не захочешь почувствовать это на себе.
Вот теперь хорек вздрогнул, явственно демонстрируя реакцию на слова, а спустя пару секунд вместо мелкого хищника очутилась стройная девица, чье лицо скрывалось за капюшоном, из-под которого выбивались локоны цвета фиалок и над которым благодаря специальным прорезям торчали длинные эльфийские уши, а из-за спины выглядывал лук.
Как ни странно, но, несмотря на частичную потерю памяти и довольно шапочное знакомство, Лин сразу опознал в незнакомке ту самую эльфийку-подростка, которая хвостиком ходила за Тирандой несколько последних лет Войны Древних. Само собой разумеется, что парень не подал виду, будто они знакомы, скрывая и то, что хорошо разбирается в отличиях между кал’дорай и кель’дорай. Правда, тот факт, что, вернув первоначальный облик, эльфика стала таращиться исключительно на него, настораживал.
— Ну, и кто ты? И зачем ты с сородичами устроила догонялки у нас в Даларане? У вас в Сель’Таласе дела закончились?
На что Лин получил неожиданный ответ. Подруга бывшей возлюбленной молча извлекла из поясной сумки какую-то вещь, искрящуюся синим флером магии, видимой даже обычным зрением. После пристального разглядывания можно было заметить, что за магической завесой скрывается серый булыжник в виде небольшой пирамидки.
— Ах, вот оно что…
— Лин? — к своему неудовольствию в эльфийском Джайна была не сильна.
Он хоть и предлагал поучить ее столь нужному языку, но руки пока не доходили — ведь всегда находились более приоритетные занятия. Однако сейчас, когда в опасной близости от ее парня снова появилась непонятная девица, юная принцесса уже не считала изучение языка соседей такой блажью, как раньше…
— Артефакт в ее руках настроен на мой поиск. Я сам его сделал… когда-то.
Додумать остальное, не произнесенное товарищем вслух, не составило для Джайны особого труда.
— Оу…
— Вот-вот, — вздохнул тот в ответ. — Сейчас узнаю, что им понадобилось.
Лин повернулся к эльфийке и обратился к ней, перестав скрывать свое происхождение.
— Ишну-ала, Шандрис. Поздравляю, ты меня нашла. Вот только зачем? Десять тысяч лет прошло, знаешь ли.
— Элун-Aдоре, Иллидан… — пересохшее от волнения горло не дало продолжить, да и факт того, что легендарный воин помнит ее, не добавил спокойствия, и девушка запнулась. — У нас война с Н’Зотом, которую мы проигрываем! Кенариус мертв… Тиранда просит тебя о помощи!
Красноречие не являлось сильной стороной одной из предводительниц ордена Часовых, заготовленная речь куда-то выветрилась, а потому рассказ о «последних» новостях получился коротким и несколько сумбурным, но эльфийку выручило письмо за авторством подруги, которое она и протянула сразу по завершению своего экспромта.
За Лином сразу нарисовалась златовласая макушка. Хоть он и вытянулся за последние годы, но и рост Джайны тоже не стоял на месте, что и позволило последней спокойно заглянуть через плечо спутника и ознакомиться с посланием, дабы убедиться, что оно не любовное. Благо парень не чинил препятствий, а знания эльфийской письменности в отличии от устной речи у нее имелись: значительная часть библиотечных накоплений была написана именно на языке старших братьев и сестер по разуму.
Изучение письма заняло не более минуты. Растекаться мыслью по тексту Тиранда не стала, обрисовала ситуацию как есть и пожурила Иллидана за столь долгое отсутствие, напоследок горячо заверив, что все ждут его возвращения.
— «С любовью, Тиранда», — хмыкнула Джайна, дочитав до конца.
— Она жена моего брата, — напомнил он, купируя собственнический инстинкт девушки.
— Я помню, да и зовет она тебя не на свидание, а на очередную самоубийственную миссию… — она внезапно осеклась, а следом последовали объятия и в ухо понеслось нечто среднее между паническим шепотом и разъяренным шипением. — Только не говори, что ты согласишься! С твоим уровнем маны — это будет безответственно!
— Нет, неразумные поступки остались в прошлом, — поверх женских рук, скрестившихся на его груди, легла мужская ладонь и успокаивающе погладила их. — Я и тогда-то не смог потягаться с Древним богом, а уж теперь-то и говорить нечего.
— Что ответишь? — голова Джайны легла на плечо, усилив контакт.
— Правду. Но меня не так волнует реакция Тиранды на мой отказ, как вероятная встреча с Азшарой. Теперь, когда мои знакомые узнали, что я жив, новость рано или поздно дойдет и до нее. А мы расстались не в лучших отношениях.
— Ты же спас ей жизнь!
— Но еще я поучаствовал в уничтожении Источника Вечности, да и в целом проявил себя не слишком примерным верноподданным.
В ответ на что девушка печально вздохнула. Принцесса Кул-Тираса примерно представляла уровень силы и влияния королевы эльфов, и искренне надеялась избежать ее внимания к своему избраннику.
Шандрис, оставленная без внимания, наблюдала за перешептываниями обнявшейся парочки с широко раскрытыми от удивления глазами. Насколько ей было известно Иллидан всегда неровно дышал к ее наставнице, а эта девица… она вообще была человеком! Правда, пришедшая мысль о возможной маскировке пассии Предателя, заставила ее опомниться и попытаться сконцентрироваться на деле. Думать, о скрывающейся за личиной голубоглазой магички с волосами цвета пшеницы какой-нибудь эльфийки из числа приближенных к Азшаре, не хотелось… но приходилось: она не жаловалась на слух, а эльфийские имена на человеческом наречии не отличались по звучанию от языка «детей звезд», и упоминание Азшары не могло не настораживать. «Вот уж не думала, что буду жалеть о том, что не знаю человеческий язык», — ею овладело нехорошее предчувствие, и настроение, достигнув уровня эйфории при встрече с Иллиданом, теперь по результатам этой самой встречи стремительно падало вниз. Следующие слова парня, обращенные уже к ней, не стали для Шандрис неожиданностью — она успела морально подготовиться к отказу.
— Нет, Шандрис, я не пойду с тобой. При всем желании я не могу вам помочь, — произнес Лин, поднимая взгляд от витиеватых загогулин Тиранды на вестницу, и, предупреждая возможные возражения, продолжил: — Если ты не заметила, я уже не тот «могучий ученик Кенариуса», что был раньше. Теперь по силам я всего лишь обычный маг, пусть и знающий больше чем остальные. И да, это, — ткнул он пальцем себя в грудь, — не маскировка. То, что ты видишь, и есть мое настоящее тело.
— Но как же… — первый порыв осмыслить сказанное Иллиданом, особенно последнее предложение, вогнал эльфийку в ступор. Это потом уже усомнится в истинности его заявления насчет силы, а сейчас слишком много событий произошло за короткое время чтобы неторопливое эльфийское сознание успело их все принять.
— Так получилось, что я немножечко умер, — пожал тот аккуратно плечами, ведь Джайна все еще не выпустила его из объятий, а ее голова и вовсе покоилась на той части тела, которой он попытался выразить недоумение по факту своей смерти. — И вообще, почему вы не пошли на поклон к Азшаре, если у вас дела обстоят настолько плохо? — парень помахал письмом и даже озвучил несколько особенно выделяющихся моментов: — Смерть Кенариуса, потеря второго Источника и всего Хиджала, предательство Малигоса — как мне кажется, всего этого достаточно, чтобы начать искать помощи везде, где только можно.
— Малфурион и Тиранда встречались с Азшарой, — отмерла Шандрис, нервно вздыхая, — и не смогли договориться.
— Старые обиды, да?
— Спустя несколько дней после того, как ты пропал из… темницы Кенариуса, Азшара, считавшаяся мертвой, внезапно появилась у сотворенного тобой Источника и заявила нашим лидерам, что они провалили ее план по уничтожению демонов, а также что она больше не намерена терпеть вероломство своих подданных, после чего со своими верными соратниками красиво ушла в закат, — высказала она краткую версию давно минувших событий и, немного подумав, добавила: — Тиранда, Малфурион и Кенариус очень обиделись от подобной трактовки истории о спасении кал'дорай от демонов.
— Видимо, не настолько, чтобы вообще с ней не встречаться, — заметил Лин. — И что такого запросила Азшара за помощь с Н’Зотом, с чем наши знакомые не смогли согласиться?
— Я точно не знаю — там было много пунктов, но основной из них — отказ от веры в Элуну.
— А-а-а, тогда ясно.
Джайна больше не вмешивалась в разговор, усмирив свое любопытство — Лин потом все равно потом расскажет, но за выражением лица гонца следила пристально. И нахмуренное личико длинноухой особы безмерно радовало девушку.
— Если уж на то пошло, то союзы можно заключать не только с сильными. Или вы решили пойти по пути Азшары, которая, как мне помнится, ни во что не ставила тех же фурболгов, троллей и прочих?
— Всех, кого могли, мы задействовали, но битва за Нордрассил была проиграна.
— Прямо-таки уж и всех? Не пробовали поискать союзников на этом материке? Люди, дворфы, гоблины, гномы… Да даже тех же самых орков — не думаю, что им всем так уж нравится сидеть в своем запорталье под пятой демонов. Кстати о демонах: их можно было бы натравить на Н’Зота, но это может быть опасно — они не из тех, кто сражается до последнего, и как только определится победитель, то сразу последует попытка договориться, а их союз — явно не то, что нужно Азероту.