Впрочем, главной причиной тихой паники самого влиятельного в городе человека были отнюдь не возможные жертвы среди недоумков или потери у жилищного фонда — а результаты того агрессивного переманивания магов, что устроила Азшара в свое прошлое посещение. Тогда она так разрекламировала Сель’Талас, что на волне гуляющих слухов о эльфийской магии и свидетельств очевидцев, принимавших участие в совместных походах с союзниками во время Второй Войны, от желающих пройти практику у знаменитых магов не было отбоя! А ведь это, считай, потеря возможных подручных и вместе с тем потенциальные агенты влияния ушастых «союзников»! А маги Даларана только-только стали восстанавливать свою численность, изрядно сократившуюся после двух войн…
На фоне ожидаемой повторной волны пропаганды о прелестях учебы за границей Антонидас особенно переживал за молодое поколение, к которому в частности относились и его ученики. Политический скандал из-за сбежавшей к эльфам принцессы Кул-Тираса явно был бы лишним в карьере верховного мага Даларана.
Второй его ученик хоть и был весьма способным и до подозрительности много знающим, но вот природа конкретно так отдохнула на нем при распределении магического дара. Знания не помогут, если потолок объема маны — уровень старшего мага. Ни магистра или хотя бы мастера, а всего лишь обычного среднестатистического мага, каких даже сейчас, в послевоенные годы, в городе было пруд пруди. Разумеется, не во всех направлениях нужно обладать мощным резервом, но в руководящие посты дорога для Лина была закрыта. Антонидас, в общем-то, так и планировал оставить ученика при академии, благо тот был на удивление хорошо осведомлен во многих дисциплинах. На первый взгляд подобный кадр эльфам без надобности — им подавай потенциальных мастеров, не меньше. Вот только слухи, ходившие по академии, на тему родства новичка, получившего золотой амулет в рекордные сроки, с расой длинноухих магов, несколько напрягали. Ведь дыма без огня не бывает, и шансы, что пареньком заинтересуются эльфы были далеко не нулевыми. Сможет ли тот устоять перед соблазном приникнуть к источнику древних знаний? Этот вопрос и беспокоил Антонидаса, ведь потерять ученика — значит потерять лицо, чего главе Кирин-Тора категорически не хотелось. Слово «нет» мудрый старик, лично знакомый с Азшарой, даже не рассматривал…
— Ладно, надо их куда-нибудь сплавить от греха подальше, но так, чтобы все выглядело естественно, — задумавшийся маг решил поставить точку в своих опасениях. — Может, организовать какую-нибудь посылку в Штормград? Пару книг для местного филиала? Нет, слишком далеко… Выдать им отпуск и направить в Кул-Тирас? Так до острова как бы не дальше, чем до Штормграда, да и адмирал не обрадуется, если я отправлю его дочку на море, ставшее в последнее время совсем неспокойным… Объявить каникулы и отпустить вообще всех учащихся? Так за такое эльфийка мне сразу голову оторвет, ведь одной из заявленных целей визита значится «знакомство с будущими коллегами и хранителями мира между двумя союзными государствами», там еще было что-то про «обмен опытом», но последнее звучало чересчур фантастически: чтобы представители самой надменной расы Азерота решил облагодетельствовать знаниями каких-то левых неумех — это даже на бумаге выглядело неправдоподобно!
— В конце концов, не обязательно же их отправлять в населенные места? Можно снова послать за каким-нибудь ингредиентом. Ядра элементалей вполне подойдут. Помнится, в нагорье Арати их всегда хватало… Решено! Так и поступлю, сегодня же вышлю их из города…
Андонидас не мог знать, что Азшара, вернувшись из «командировки» в Ан’Кираж раньше рассчитанного времени, решила перенести дату посещения Даларана аккурат на пару дней…
Лежащий на столе стеклянный куб осветился мягким светом. На одной из его граней, обращенной в сторону мага, появилось изображение молодо выглядящей женщины с пронзительным взглядом темно-зеленых глаз, острыми чертами заспанного лица и короткой прической волос пепельного цвета — это была помощница архимага и член совета Шести.
— Антонидас! Стража докладывает, что на площади перед академией открылся портал, и из него выходят эльфы! Она уже тут! — голос Модеры был приправлен изрядной долей паники — все-таки не каждый день судьба сталкивает с магичкой, позиционирующей себя как сильнейшую на Азероте да еще и заявившейся к тебе в госте ни свет ни заря.
Хозяин башни некоторое время молчал, даже не дрогнув лицом, словно ничего такого и не произошло, а затем очнулся и по-юношески бодро подскочил рывком с места, успев бросить в артефакт связи:
— Я сейчас буду! Встреть их пока!
---------//---------
Нордскол, Хладарра.
Давным-давно, в те времена, когда Хладарра, как и весь Нордскол, еще являлась частью единственного материка Азерота — Калимдора, эта скромная заснеженная долина была не слишком богата обитателями. Теперь же, по прошествии многих тысячелетий, минувших с той поры, как остров облюбовал под свою резиденцию Малигос, Хладарра ожила, причем в буквальном смысле этого слова! Закаленные в продолжительных холодах деревья, находясь в постоянном энергетическом поле, окружавшем обитель повелителя Магии, превратились в Морозные древа — грозных могучих энтов. И теперь эти великаны, укутанные шапками из пушистых снежинок, медленно блуждали по заснеженному лесу, поскрипывая всеми сочленениями своего десятиметрового роста. Драконы, посещающие долину по вызову Малигоса, обращали на них внимания не больше чем на расплодившихся без меры энергетических паразитов — мана-змей. Первые были немного опасны, но не интересны, вторые — безобидны, но при этом раздражали своими тараканьими повадками, а именно: постоянно крутились под ногами, но попробуй прихлопни этих летающих проныр…
Серьезную опасность ожившие древа представляли только на земле в честной схватке, а вот с воздуха они прекрасно уничтожались как природным оружием драконов — дыханием, так и любой мало-мальски серьезной магией. Но сейчас ни сила, ни размеры, ни древесная броня, ни даже вполне себе достойное магическое сопротивление — ничто не смогло помочь лесным жителям. Один за другим древа разлетались тоннами щепок под ударами чешуйчатых лап, еще больше навсегда застывало диковинными скульптурами под ледяным дыханием, или просто исчезали, будучи обращенными в ничто…
Хозяин долины с болью и горечью во взгляде наблюдал за вакханалией, творящейся вокруг его жилища. Нет, сами деревяшки ему были глубоко безразличны, если не сказать большего. А вот судьба той, под чьими лапами и ударами простых, но мощных заклинаний страдала флора или скорее фауна острова, очень даже волновала Малигоса. Ведь принесшей разрушение на мирный лес была никто иной как его дражайшая супруга — та самая, первая…
Воскрешение Синдрагосы прошло более чем удачно. Тело было сформировано на зависть Алекстразе — красавице, признанной всеми ящерами. Душа встала на «место», как влитая. Мощь энергетического ядра, на создание которого пришлось пожертвовать десятком сородичей, впечатлила бы самых искушенных драконов-магов… Но как всегда было одно «но». В этой прекрасной машине-смерти, которой предстала перед своим супругом Синдрагоса, не было ни капли разума, и мало того — все устремления «новорожденной» драконицы были преисполнены яростью и ненавистью ко всему окружающему и неважно чем последнее являлось: несчастным Морозным древом, неудачливым кроликом, попавшимся на глаза или самим Малигосом — обезумевшая возлюбленная не различала никого и ничего. Отбившись от воскрешенной, он с некоторыми потерями чешуи выдворил злобствующую ящерицу из своей башни на «проветривание» и теперь мрачно наблюдал за ее кровожадным поведением, отказываясь признавать в этом создании свою супругу.
В душе Малигоса разгоралось неистовое пламя ненависти, соразмерной с безумием Синдрагосы. Вот только направлено оно было на вполне конкретный объект.
— Н’С-с-зот! — вырвалось из бронированной груди мага-дракона то ли рык, то ли шипение.
Не требовалось особой мудрости, чтобы установить виновника состояния объекта его страсти. И уж теперь-то стала вполне очевидной причина, по которой все прошлые попытки воскрешения, несмотря ни на какие усилия, постигала неудача. Все просто — душа, ставшая квинтэссенцией безумия, уже не помнила, каково это — быть гордым драконом. Каким образом Древний смог сотворить подобное — дело десятое, но в любом случае посланник Бездны просчитался, и вместо того, чтобы выключить Малигоса из состава противоборствующего альянса, загрузив его неразрешимой задачей по воскрешению супруги, он получил себе во враги повелителя Магии. И все это благодаря недооценке лучшего мага Азерота!
Об этой ошибке Н’Зоту предстояло раскаяться не единожды, в чем Малигос поклялся себе светлой памятью супруги, надежда на встречу с которой только что умерла в страшных муках…
Глава 24
Даларан.
Чашка горячего чая с пирожным утром прекрасно поднимает настроение и задает тонус на весь день. Так считали завсегдатаи небольшой таверны, а хозяева всячески поддерживали подобные стремления у гостей. За столиком у окна устроилась троица представительниц слабого пола, уже некоторое время ставших постоянными клиентами этого заведения, ориентированного на молодые парочки. Две жгучих брюнетки, принадлежащих к людской расе, одна совсем молодая, другая заметно постарше, и эльфийка с шикарной копной золотисто-русых волос молча наслаждались утренним чаепитием, не утруждая себя произнесением какие-либо банальностей. Все, что они хотели обсудить, было уже обговорено еще несколько дней назад, при их первой встрече, и теперь девушки просто ждали, наслаждаясь моментом спокойствия…
В это время на площади перед знаменитой академией магов было необычайно оживленно. Десятки эльфов заполонили свободную территорию перед распахнутыми воротами, за которыми, вдалеке, спешно концентрировалась встречающая делегация. Естественно, высокорожденные не собирались ждать, пока хозяева очухаются от их внезапного появления. Перед рассредоточившимся сопровождением, состоящим из королевской гвардии Сель’Таласа, появилось трое эльфов. Две юно выглядящие красотки и один молодой мужчина. Они, возглавляемые одной из девушек, миновали ограду и направились по дорожке к главному корпусу, от которого уже спешили навстречу члены Кирин-Тора.