Оливия рассмеялась.
— О, ваши комплименты звучат дьявольски притягательно.
— Только когда дело касается чрезвычайно красивых женщин. — Граф одарил Оливию широкой озорной улыбкой. — Вы правы, я такой.
Граф де Сарафини наконец выпустил руку Оливии.
— Прошу прощения, лорд Уайлдвуд, но ваша очаровательная спутница заставила меня забыть о своих обязанностях.
— Не стоит извинений. Леди Рэтборн любого может заставить забыться, — с любезной улыбкой ответил Стерлинг.
Оливия бросила на него взгляд, но его лицо источало лишь холодную вежливость. Не более того.
— Ваше письмо несказанно заинтриговало меня. — Граф с любопытством посмотрел на Стерлинга. — Мне показалось, за желанием приобрести картину стоит нечто большее.
Стерлинг кивнул:
— Так и есть.
— В таком случае мне не терпится выслушать вашу историю. Но только не сегодня. — Граф вновь переключил свое внимание на Оливию. — Сегодняшний вечер предназначен для танцев и наслаждения компанией прекрасной незнакомки, которая вскоре — я горячо надеюсь на это — станет другом.
Оливия склонила голову набок и посмотрела на графа.
— Много друзей не бывает.
— Именно так я всегда говорю, — преувеличенно весело заметил Стерлинг. — Друзей много не бывает.
Ответом на эти слова послужила улыбка графа де Сарафини. Однако Оливии было ясно, что венецианец имел в виду вовсе не дружбу со Стерлингом.
— Позвольте проводить вас в танцевальный зал, — произнес он, подавая Оливии руку. — Я надеюсь, вы окажете мне честь, согласившись потанцевать со мной.
Оливия одарила графа соблазнительной улыбкой, над которой работала с того самого момента, как Стерлинг заметил, что она совсем не умеет флиртовать. Судя по выражению лица графа, ее усилия не пропали даром.
— С огромным удовольствием.
Они направились в зал, и Стерлинг последовал за ними.
Граф чуть наклонился и с видом заговорщика прошептал Оливии на ухо:
— Вы оказались в моем доме именно сегодня благодаря счастливому стечению обстоятельств, леди Рэтборн.
— Вот как? Могу я спросить, почему вы так думаете, милорд?
— Сегодняшнее торжество устроено по случаю моего заявления о том, что совсем скоро коллекцию моей семьи сможет лицезреть любой желающий. — Граф тихо засмеялся. — А самым главным ее экспонатом является Тициан.
Оливия вопросительно вскинула бровь.
— Интересующая меня картина?
И вновь тихий смех.
— Она самая, моя очаровательная леди Рэтборн. Тициан, которого хотите вы и который есть у меня.
Милостивый Боже! В устах графа простое упоминание о сделке прозвучало невероятно чувственно. Оливия беззаботно рассмеялась, пытаясь скрыть охватившее ее беспокойство. Тот факт, что картина Тициана вызывает к себе неподдельный интерес, может сделать ее недосягаемой. Или же, наоборот, легкодоступной.
— Может быть, завтра вы позволите мне показать ее вам.
— Буду ждать с нетерпением.
Едва только они вошли в зал, к графу подскочил секретарь и что-то зашептал на ухо. Кивнув, де Сарафини повернулся к своей гостье.
— Прошу прощения, но дела требуют моего непосредственного присутствия. Я скоро вернусь. — Он поцеловал руку виконтессы. — И не забудьте: вы обещали мне танец.
— Уж этого я не позабуду. — Ее голос звучал низко и чувственно, тая в себе обещание. Оливия была собой довольна.
— Мастерство растет на глазах, — раздался у нее за спиной голос Стерлинга.
Однако Оливия все еще смотрела вслед лавирующему между гостями хозяину дома.
— О чем это ты?
— О том, как ты с ним флиртовала, конечно. — В голосе Стерлинга зазвучали зловещие нотки. — Ты быстро учишься.
Оливия пожала плечами.
— Это как езда верхом. Даже если не садился в седло на протяжении многих лет, навык восстанавливается после нескольких тренировок.
— Что он тебе сказал? Наверняка какой-нибудь сладкий вздор, призванный вскружить тебе голову.
— Он просто говорил то, что все мужчины говорят женщине, если хотят заманить ее к себе в постель. — Оливия пока не готова была поделиться со Стерлингом информацией о картине. Он придумал, как заполучить погребальный кувшин. Теперь ее очередь. В конце концов это ведь ее будущее висит на волоске. — Впрочем, тебя это не касается.
— О, меня это как раз касается. Потому что ты отдана мне на попечение. И я буду интересоваться всем, что касается тебя, до тех пор, пока мы не достигнем поставленной цели.
— Я не хочу сейчас это обсуждать, — надменно произнесла Оливия.
— И все же, — не унимался Стерлинг, — имей в виду, что таким мужчинам, как граф де Сарафини, нельзя доверять в том, что касается прекрасного пола.
— Не нужно читать мне нотаций, точно я несмышленый ребенок. Я вдова, и прекрасно представляю, как устроен свет.
— Сомневаюсь, — пробормотал Стерлинг.
Оливия посмотрела на него.
— И кстати, что это значит — «такие мужчины, как граф»? Ты познакомился с ним всего несколько минут назад, и не можешь знать, что он за человек.
— Я знаю этот тип мужчин. Есть в нем нечто этакое, — с чувством превосходства ответил Стерлинг. — Он напоминает мне Куинтона.
— Да, он красив и обладает шармом.
— На мой взгляд, даже слишком. Нельзя доверять человеку, настолько красивому и с шармом. Кроме того, он иностранец.
— Это мы иностранцы, Стерлинг. — Она вновь посмотрела в ту сторону, куда удалился граф. — Подозреваю, в зале найдется немало гостей, которые скажут то же самое о тебе.
— То, что мне нельзя доверять, потому что я слишком красив?
— Ты красив…
— И обладаю шармом — не забывай об этом.
— Ну, это твое заявление я поставила бы под сомнение.
Стерлинг поправил манжеты и оглядел зал.
— Осмелюсь сказать, что многие из присутствующих леди сочтут меня неотразимым.
Оливия лишь еле заметно усмехнулась.
— Мне кажется, ты ревнуешь.
— Ревную? — Стерлинг негодующе фыркнул. — С какой стати?
— Потому что я флиртую с ним, а не с тобой.
— Со мной ты воюешь, — еле слышно произнес он.
— Что это значит? — Оливия вопросительно взглянула на Стерлинга.
Его губы изогнулись в загадочной улыбке, как если бы он знал нечто такое, о чем Оливия не имела понятия. Но потом он посмотрел куда-то поверх плеча Оливии и произнес:
— Твой поклонник возвращается.
Виконтесса развернулась и теперь смотрела на приближающегося к ним графа.
— Готова поспорить, что, кроме всего прочего, он еще и великолепный танцор.
— Не сомневаюсь, — усмехнулся Стерлинг.
— Ты слишком самодоволен сегодня.
— Ведь я в твоем списке.
Граф де Сарафини подошел ближе, и Оливия одарила его самой ослепительной из улыбок. А потом наклонилась к уху Стерлинга и прошептала:
— Роман с красивым итальянским графом тоже в моем списке.
— Сегодня вечером меня интересует не столько твой список, — вкрадчиво произнес Стерлинг, — сколько его.
— Не стоит беспокоиться. Я сама могу о себе позаботиться. И заботилась на протяжении многих лет.
Оливия взглянула на Стерлинга, но на его губах играла вежливая улыбка, в то время как выражение лица оставалось холодным и спокойным.
Граф остановился перед Оливией и отвесил поклон.
— Леди Рэтборн, мне кажется, это наш танец.
— Так и есть, милорд.
Взяв виконтессу под руку, граф вывел ее на середину зала. Она обернулась и посмотрела на Стерлинга, но тот не выглядел обеспокоенным, скорее раздражающе самодовольным.
Граф взял Оливию за талию, и та поняла, что оказалась права: он превосходный танцор.
— Вам понравилась Венеция, леди Рэтборн?
— Мы приехали лишь сегодня утром и поэтому не успели ничего увидеть. — Оливия улыбнулась. — Но, должна сказать, город очень красив.
— Венеция, La Serenissima. — С его губ сорвался тихий смех. — Самый безмятежный город в мире.
— В самом деле?
— В большинстве своем да. История города насчитывает много веков, но прошлое его не всегда было таким безоблачным. — Он грациозно развернул ее в танце. — Это город света и любви.
— И искусства?
— Искусство — неотъемлемая часть нашего существования. Оно окружает нас и необходимо жителям Венеции как воздух. Плафоны, что украшают потолок этого дома, принадлежат кисти Тьеполо — художника прошлого века. — Граф улыбнулся. — Однако в Венеции эти творения считаются относительно молодыми.
— Но Тициан…
— А вот его молодым назвать нельзя. — Граф тихо засмеялся. — Однако сейчас, когда я сжимаю в своих объятиях красивую женщину, мне менее всего хочется обсуждать дела или даже высокое искусство безмятежной Венеции. Если, конечно, речь идет не об искусстве любви.
Оливия рассмеялась.
— Хорошо. Так о чем же тогда будем говорить?
— О вас. — Граф улыбнулся. — Своим присутствием вы украшаете этот зал.
— Осторожнее, иначе вы вскружите мне голову, милорд.
— О да, это только лишь начало. — Он широко улыбнулся в ответ. — Как давно вы овдовели?
— Виконт скончался немногим более месяца назад.
Граф прищурился.
— Но вы не носите траур.
Оливия вздернула подбородок.
— Не ношу.
Граф с любопытством взглянул на свою партнершу.
— Вы не сожалеете о его смерти?
— Не сожалею. Но если бы сожалела, это бы ничего не изменило.
Граф с минуту изучающе смотрел на Оливию, а потом улыбнулся.
— Уверены, что вы англичанка, а не итальянка? Есть в вас что-то от Медичи.
Оливия вскинула бровь.
— Я его не убивала.
— И даже если бы убили, не признались бы мне в этом. — Граф широко улыбнулся. — Ваша прямота словно глоток свежего воздуха. Среди женщин из моего окружения вы единственная в своем роде.
— У меня нет причин избегать разговоров о моем покойном муже. Более того, одна из радостей моей жизни состоит в том, что я наконец могу называть его «мой покойный муж».
— Женщины из рода Медичи очень хорошо разбирались в ядах.
— Моему мужу перерезали горло.
— Да, не женский способ убийства. — Граф поморщился. — Судя по переписке, он был… не слишком приятным человеком.