Острый нос «Охотника» резал речную гладь как нож масло, и за этим зрелищем можно было наблюдать бесконечно. «Охотник» – так мы назвали наш катер. Нет, предполагалось назвать его «Эсфирь», или даже «Неистовая Эсфирь», учитывая то, как лихо Фира в компании волчат отбила целых три атаки тевтонцев, пытавшихся вернуть свое имущество, но она сама от этого отказалась. Просто всезнающий Оружейник сообщил всем, что модельный ряд катеров называется «Морские охотники», после чего еврейка заявила, что лучшего имени чем «Охотник» она лично даже представить не может.
Отбиться ей, кстати, помогли ребята из «Братства», те самые, которым мы помогли тогда на площади. Не знаю, что ими руководило – желание вернуть долг Судьбе или что-то еще, но они перебили нападающих, и, не слушая благодарностей, несущихся из эллинга, двинулись к своему причалу. А там и «Василек» подоспел.
Одессит, разумеется, тут же передал право управления «Васильком» Павлику, занял место у штурвала «Охотника», и, похоже, собирается на нем поселиться. В какой-то момент мне даже показалось, что он скоро начнет требовать разуваться всех, кто ступает на его палубу.
А еще на носу этого катера хорошо думается, особенно если учесть, что темы для размышлений есть, и их немало. За последнее время произошло много разных событий, и некоторые из них, похоже, так или иначе скажутся как на моей судьбе, так и на судьбах моих друзей. И главная заноза, застрявшая в мыслях – Новый Вавилон.
Война здорово его потрепала, это так, но раны затянутся быстро, даже очень. Я сам видел, что изрядно потрепанное здание, в котором мы оставили груду трофейного оружия, к нашему возвращению стало выглядеть куда пристойней. Этот мир – ненастоящий, он сам латает свои прорехи, потому уже через день все разбитое склеится, а все разрушенное восстановится. Все, кроме одного – старого мироустройства. У большого пирога, под названием Новый Вавилон стало куда меньше едоков, и никто не поручится за то, что скоро их станет еще меньше. Игры в равенство и независимость кончились, мы на пороге нового этапа развития, и мне очень хочется, чтобы все эти переходы рикошетом не ударили по тем, за кого я несу ответственность.
И значит впереди новые игры с огнем, где-то словесные, а где-то, возможно, не только. Понятно лишь одно – там, в верховья реки, друзей у нас нет. Есть те, кто раньше или позже придут в Сватбург с тем, чтобы забрать его под свою руку. Сначала добром, а в случае отказа… Ну, думаю, и так все ясно.
И раз у нас нет союзников там, значит будем искать их в другом месте. Например – за Огненным Кольцом.
Плюс не стоит сбрасывать со счетов будущий форпост на новых землях и лесную факторию, надо начинать ими срочно заниматься. Опять же – там есть драконы. Драконы! Если заиметь парочку таких тварей, то все маги «Азиатского союза» могут показаться не такой уж грозной силой. К тому же у нас тоже ребята со способностями имеются, это тоже не стоит забывать.
Почему я только об азиатах упомянул? Да и так понятно, кто в конце концов станет единственной властью Нового Вавилона. Более того – именно оттуда свои первые шаги сделает первая в этом мире Империя. Но Империи иногда рушатся, даже не достигнув величия, это я помню из уроков истории. Широко шагая есть, шанс порвать штаны.
Впрочем, это все случится не завтра, и это очень хорошо. Ведь кроме глобальных вещей есть другие, более мелкие проблемы, но от этого не менее важные. Например, надо как-то доставить в Сватбург цистерну с топливом, ту, что в Дальнем лесу припрятана. Продавать мы его не будем ни под каким видом, оно теперь предназначено для «Охотника».
Надо готовить новых «волчат», раз впереди бои и походы.
Надо наведаться в гости к Адамсу, не только для установления дружеских отношений, а просто потому, что очень интересно поглядеть на то, как они там живут.
Надо обшарить странный лес, в который мы так и не попали. Форпост пусть Ювелир строит, а мы пойдем разведывать и исследовать.
Надо как-то свести Жеку и Марику, а то это все добром не кончится.
Надо….
Много чего надо. Но сначала я хочу снова увидеть флаг Сватбурга, развивающийся над нашей крепостью. Потому что каждому человеку нужен дом, в который он время от времени обязательно должен возвращаться.
Алексей ПинчукСтая
Третье сентября
– Задержите лифт, пожалуйста. – Я, как мог, быстро захромал, стуча тростью, к автоматическим дверям лифта, которые столь любезно придержал единственный пассажир, невысокий пожилой мужчина в строгом костюме.
– Доброе утро. – Попутчик меня узнал, что неудивительно: вот уже две недели, с тех пор как я устроился на новую работу, мы каждое утро пересекались здесь, у этого лифта. Да только сегодня я чуть было не опоздал.
– Девятнадцатый, пожалуйста. – Я встал у дверей лифта, опершись на стенку.
От попутчика ощутимо тянуло запахом синтетических сигарет, хотя он, как один из директоров корпорации, работать в которую меня направил комитет помощи инвалидам, мог бы позволить себе натуральный табак.
Впрочем, у каждого свои привычки, которые нас рано или поздно губят. Я мысленно пожал плечами и раздавил сквозь карман брюк ампулу с сильно летучей жидкостью. Гул быстро набирающего скорость лифта скрыл едва слышный хруст стекла.
Это нехитрое действие готовилось почти месяц. Сначала изучались привычки жертвы, попутно проходил весьма непростой процесс трудоустройства в ряды клерков этой корпорации, ради которого пришлось обивать пороги ассоциации инвалидов, ругаться и уговаривать местных бюрократов, не желающих задаром пускать работника с улицы на такое хлебное место…
Легкий рывок, и лифт остановился. Попрощавшись с неизменным попутчиком, я не спеша похромал к дверям общего кабинета, если, конечно, можно назвать кабинетом огромный зал, занимающий половину этажа, разделенный на небольшие клетушки хлипкими перегородками высотой по грудь взрослому человеку. В этом зале, среди доброй сотни работников бумаги и клавиатуры, мне предстояло провести не меньше трех месяцев, как раз до очередного планового обследования, после которого знакомый врач вполне официально посоветует мне прекратить работу в таких условиях и перейти к работе на дому. Ну а дальше, насколько я уже изучил политику данной фирмы, меня благополучно уволят, поскольку по какой-то причине работа вне офиса дирекцией не приветствуется.
Несмотря на то что до начала рабочего дня оставалось еще четверть часа, офис был уже наполовину заполнен трудоголиками, вовсю таращащимися в мониторы. Вечером эти же люди уйдут с работы последними, это я уже знал наверняка. Ну и пусть их, кто знает, может быть, кто-то из всей этой оравы действительно рано или поздно получит долгожданное повышение или прибавку к зарплате, не мне судить.
Походя купив в автомате пластиковый стаканчик с посредственным кофе, я наконец сел за свой стол у окна и посмотрел на часы. Где-то двенадцатью этажами выше в просторном кабинете мой недавний попутчик, усевшись в удобное кресло, разминает сигарету в ожидании секретарши, которая, как и каждое утро, уже несет ему кружку с ароматным свежесваренным натуральным кофе, небольшая пачка которого стоит как автомобиль среднего класса. Причем пьет он этот кофе не из крохотной чашечки, а из добротной, граммов на двести, кружки, непременно выкуривая при этом дешевую синтетическую сигарету.
Вот щелкнула зажигалка, дым устремился в легкие, где один из его компонентов объединился с молекулами вещества, которое он вдохнул в лифте, – и вуаля, работа выполнена. Примерно через час у любителя покурить на рабочем месте остановится сердце. Ну а что, Минздрав же не зря предупреждает, его слушать надо… Я допил кофе и небрежным тычком включил компьютер, рабочий день начался.
Через час, рассеянно просматривая цифры на экране, я неосознанно начал коситься в окно. Если все прошло успешно, то скоро под окнами должна появиться «скорая помощь», и работники в белых халатах вынесут тело незадачливого курильщика, ну а мне предстоит после рабочего дня наведаться к химику. Марта Крюгер, она же химик, она же гениальный ученый, во всяком случае таковой себя считает, давно уже проводила какие-то исследования в своей лаборатории и постоянно нуждалась в деньгах. Поэтому за мои заказы она бралась охотно, хотя и запрашивала весьма кругленькие суммы, но надо отдать ей должное, различные смертоносные смеси ее изготовления всегда действовали безотказно. А вот исследования свои завершить Марте вряд ли когда удастся, поскольку из всех людей, с кем мне приходилось работать по основной, так сказать, специальности, она единственная, кто знал меня в лицо, и рано или поздно ее придется устранить.
Не слишком приятные мысли были прерваны появлением внизу машины «скорой помощи», и я со спокойной душой отвернулся от окна. Дело сделано, и теперь, дабы не вызывать подозрений, предстояло несколько месяцев копаться в бумагах, выполняя абсолютно неинтересную, нудную работу.
Рабочий день близился к концу, и я решил устроить себе перерыв, купив еще один стаканчик кофе в автомате. Вернувшись на рабочее место, я сделал большой глоток… В глазах потемнело, я попытался схватиться за стол, чтобы не упасть, но внезапно понял, что не чувствую тела. Промелькнула мысль, что Марта нахимичила что-то не то и яд сработал не с табаком, а с кофе, но тогда я должен был умереть еще утром.
А потом меня не стало…
Первый день от заселения Ковчега
Судя по полной тишине вокруг, я лежал в больнице. Наверняка работники офиса заметили, как мне поплохело, и вызвали «скорую». Это очень плохо: в кармане брюк остались осколки ампулы, которые я планировал выбросить по дороге домой. Нет, вполне возможно, персонал больницы не свяжет их с моим состоянием, но кто знает. Самую малость приоткрыв глаза, я огляделся, и… лес. Кругом был лес, наполненный яркими красками, чистый, словно сошедший со страниц старых фотографий. Яркое солнце, просвечивая сквозь листву, создавало причудливую игру теней, легкий ветерок раскачивал листья деревьев, отчего отовсюду доносилось тихое шуршание листьев.