— Разобрать бы его… Ко всем чертям! Переработать на ресурсы. Всё!
Но в тот же миг нейросеть активировалась, и знакомый импульс протянулся через сознание, мягкий, почти вкрадчивый, с оттенком беспокойства:
"Прошу подождать. Если носитель собирался построить собственный корабль этот модуль капитана может пригодится… Так как, по сути, это готовый, изолированный отсек, легко адаптируемый. Его роскошь также не бесполезна. Не всё в ней — излишество. Некоторые материалы и системы недоступны даже на Ковчеге. Их стоит сохранить, хотя бы как образцы для анализа. А интерьер… пригодится, когда собственный корабль носителя станет реальностью. Или, когда придётся кого-то впечатлить… Иногда возникающие вопросы проще решать психологически. Насколько можно судить из воспоминаний носителя, в его народе применяется такая фраза — Встречают по одёжке, а провожают по уму? Вот это всё, после некоторых правок, и может стать той самой одёжкой."
Слушая всё это, Серг задумчиво нахмурился.
"Я не собираюсь жить среди павлиньих перьев." — Мысленно он пытался откреститься от такого подарочка, хотя сам уже, где-то глубоко в душе, практически был согласен с доводами нейросети, которая, видимо для более доверительного разговора, уже перешла на ты, и начала оперировать знакомыми ему догмами и понятиями.
"Прошу прошения за такое обращение, но ты собираешься жить. Остальное — настраивается. Эта роскошь легко переделать. Золото не пахнет. А встроенные системы — уникальны. Капсула капитана, камера для релаксации, кресло с нейросетью управления… Многое может быть усовершенствовано — но ты не сможешь воссоздать это с нуля, особенно под давлением. Лучше сохранить."
Пауза. И, наконец, он кивнул:
— Ладно. Сохрани модуль капитана. Всё ценное — в каталог, и на хранение. Всё остальное — на переработку.
Ответа не потребовалось. Так как в следующую секунду из технических шлюзов по левому борту этого невероятного по своим размерам ангара вырвались массивные ремонтные дроны, медленно и угрожающе, как хищники, учуявшие кровь. Четвероногие, с дополнительными боковыми манипуляторами, они двигались с неожиданной грацией. Гладкий чёрный сплав их тел переливался в свете ремонтных прожекторов.
Они сразу разделились. Одна группа обвила тяжёлыми лапами корпус корабля, начав разъединение внешней обшивки. Вторая занялась демонтажом отсеков, отправляя обломки на конвейерный тракт, установленный в соседнем секторе. Тот напоминал гигантский жернов — обрезки металла, панели, балки, модули — всё это заглатывалось в его пасть. Через несколько минут из противоположного конца выезжали аккуратные слитки, каждый промаркирован по составу: титан-оксид 63 %, сплав трансида, редкий углеродистый полимер.
Всё ненужное оборудование — устаревшие терминалы, голографические проекторы, старые жизнеобеспечивающие установки — всё снималось и сканировалось.
"Оборудование категории 'Н' — отправить на демонтаж и сортировку. Категория 'П' — в резерв под изоляцией. Категория 'А' — интеграция в модуль хранения."
Рядом, уже под куполом из прозрачной плёнки, тот самый модуль капитана поднимали на стабилизаторах, аккуратно перемещая в безопасную зону для последующего обследования и переоборудования. Всё это нейросеть комментировала, но вполне спокойно:
"Система жизнеобеспечения подлежит полной замене. Но декоративные решения, системы разведения давления, нулевой реактор и капсула — под анализ и модернизацию. Возможны нестандартные применения."
Молча стоя немного в стороне от всего этого столпотворения, Серг наблюдал за этим, скрестив руки. Мир павлинов, рабства и излишеств постепенно исчезал — превращаясь в стройные стопки слитков и архивов данных, аккуратно разложенных по назначению. И в этом хаосе, по крайней мере у него в уме, уже зарождался контур его будущего корабля.
Надо сказать, что эти сверхтяжёлые ремонтные дроны Ковчега напоминали парню титанов-насекомых, медленно и неумолимо ползущих по мёртвому кораблю. Их тела достигали шести-восьми метров в высоту, опираясь на четыре массивные ноги, каждая из которых имела многосегментную структуру и могла складываться под разными углами. Подобно паукам или крабам, они уверенно удерживались на любой поверхности, включая изогнутые борта или потолочные балки. Верхняя часть каждого дрона представляла собой полусферический корпус, покрытый чёрной, матовой бронёй, местами усиленной микрорёбрами теплоотвода. Из верхнего купола периодически выдвигались:
Плазменные резаки — раскаляющие металл без искр, но с тихим гудением, словно дрон пел свою механическую колыбельную.
Магнитные манипуляторы — что хватали целые балки, секции и силовые модули, отрывая их без видимого усилия.
Транспортные гарпуны — которые прикрепляли разобранные фрагменты к рельсовым платформам или просто втягивали их в интегрированные хранилища.
Некоторые из этих титанов двигались целенаправленно: один разрезал корпус вдоль сварных швов, другой уже снимал часть обшивки, третий отсоединял блоки внутренней силовой проводки, аккуратно перекладывая их в транспортную капсулу. А между ними, словно рой стрекоз, мельтешили дроны меньшего класса — мультисервисные автоматоны, размерами от полуметра до полутора. Их тела были тонкими, почти хрупкими, с обилием хватательных миниманипуляторов, гибких "рук", щупальцев и всасывающих платформ. Но именно они совершали работу, требующую точности и осторожности: Один из них уже сдувал пыль с вырезанного из янтаря рельефа, встроенного в стену кают-компании. Другой снимал резной мозаичный пол с точностью археолога. Третий аккуратно вырезал изголовье кровати, украшенное кристаллами и органическим стеклом, даже сохранив старую клеймованную печать хозяина корабля, которую впоследствии можно будет либо переработать, либо куда-то установить, как простое декоративное украшение. Хотя простым оно будет только в уме самого парня, так как ценных металлов использовалось с нём достаточно много. Под пару-тройку килограмм.
Каждый объект проходил быструю оценку нейросети: ценность, уникальность, возможность повторного использования или анализа. Всё, что не представляло ценности, отправлялось на переработку и хранение. В зависимости от ценности используемых материалов.
Особое внимание дроны уделили:
Панелям из ценных пород древесины, которые сканировались, демонтировались в целостном виде…
Резным украшениям, золотым вставкам, мебели ручной работы, подлежащей сохранению…
Предметам искусства, включая голографические скульптуры, витражи и уникальные элементы светового дизайна, встроенные в стены…
Внизу, в трюмах, где тьма и сырость витали ещё в воздухе, мелкие дроны вытаскивали контейнеры с ошейниками, ментальные подавители, оборудование для контроля рабов. Всё это отделялось, маркировалось и изолировалось. Некоторые устройства нейросеть тут же заблокировала — слишком опасны, слишком эффективны, слишком чужды по логике действия.
Весь процесс напоминал пиршество механических стервятников, но организованное, методичное и почти красивое в своей точности. Никакой спешки, никакой паники. Только работа. Работа по созданию будущего из костей прошлого.
Этот своеобразный капитанский отсек, как и планировала нейросеть, был извлечён целиком, как драгоценная капсула из гниющего тела. Этот трёхэтажный модуль, будто плавучий дворец, оказался удивительно цельной структурой — он имел собственную силовую раму, автономные реакторы и систему жизнеобеспечения, всё ещё работающую, пусть и в аварийном режиме. Снаружи модуль выглядел как чёрный многоугольный контейнер, украшенный едва различимыми резными глифами. Края его были укреплены вибропоглощающими рёбрами и встроенными отстреливаемыми стабилизаторами, а сам корпус был покрыт сплавом, напоминающим оксидированный обсидиан — плотный, устойчивый к излучению и агрессивным средам.
Но внутри — это был уже другой мир. Его интерьер мог даже заворожить неподготовленного к такой роскоши разумного. Особенно учитывая то, что стены помещений, украшенные висящими тканями с барельефными вставками из золота и темного малахита. И пол из дерева с вкраплениями светящихся нитей, образующих узор — символ власти клана, действительно были чем-то таким, что в обычных помещениях такого рода никогда не встретишь. А что тут можно было сказать про человека, который привык к окружению из пластика и металла? Каким был сам Серг. Может быть где-то в элитных домах городов и есть что-то подобное? В той же резиденции семьи Риган в Нью-Дели он видел что-то напоминающее дерево. И это уже считалось признаком богатства и успеха. А тут… Уж это дерево, которое было подобрано даже по рисунку древесины, точно не произрастало на территории Зелёной зоны? А в городах Ковчега древесина появлялась только оттуда. На территорию Зелёной бездны за деревом никто точно не пойдёт. Слишком уж это будет опасное занятие.
Что тут можно было говорить про мебель? Несколько троноподобных кресел, врезанных в пол и усиленных микрогравитацией, позволяющей сидящему парить в нескольких сантиметрах от поверхности. А в личных апартаментах капитана, стояла громадная круглая кровать, обтянутая материалом, напоминающим кожу дракона и бархат. Коллекция оружия, закреплённая в прозрачных нишах на стенах. Уникальные голографические карты, встроенные в стол и потолок — когда включались, создавали ощущение полёта среди звёзд. Мини-командный пункт с автономной системой управления, пеленгации, связи и обороны.
Самым удивительным было ещё и то, что кроме того факта, что сам этот модуль мог отделяться от основного корпуса корабля, тут имелась ещё и отдельная капсула экстренного спасения (или бегства) — встроенная прямо в потолок, с мощным короткоимпульсным реактором. По сути, можно было понять, что тот самый разумный, для которого проектировали это судно, очень сильно любил свою жизнь? И был даже готов бросить всё это великолепие, в случае нужды, чтобы спасти себя любимого.
Когда Серг подтвердил, что этот модуль необходимо сохранить в целости, несколько сверхтяжёлых дронов синхронизировали свои манипуляторы, аккуратно обхватили модуль, с точностью хирургов, отстыковали его от основного корпуса корабля, который сразу стал похож на раздутую рыбу, у которой вытащили внутренности, и начали перемещать по рельсовой платформе, специально выдвинутой из стены. Эта платформа двигалась тихо, но уверенно, словно катя гроб из темени погибшей цивилизации.