– Куда? Стоять! – рявкнул правитель города. – Прикажи выносить на улицу всё ценное и грузить на корабль, что направляется в Финикию.
… Насмерть перепуганная прислуга выполняла волю своего господина, вынося всё ценное из виллы и аккуратно укладывая имущество на повозки. Лошади, ослы и мулы, особенно чувствительные к природным катаклизмам, вели себя беспокойно, раздували ноздри, переминаясь на месте. Лошадиное ржание сливалось с протяжными душераздирающими воплями, издаваемыми ослами и мулами. И эта безумная какофония сливалась с людскими криками.
Правитель Акротири уже усаживался в паланкин, когда увидел чёрный огромный столб вулканических выбросов, отчётливо различимый к северу от виллы. Столб быстро принимал форму шаровидного гриба…
– Вперёд, в порт! – приказал аристократ, понимая, что вот-вот и за мощным выбросом пепла последует сильнейший подземный толчок. И он, увы, не ошибся…
На его глазах, вилла рухнула, поднимая клубы разноцветной пыли. Слуги бросили паланкин и своего господина на произвол судьбы, гонимые страхом по направлению к порту, надеясь таким образом спасти свою жизнь.
Но единственное спасение, порт, где искали спасения жители Акротири и, в котором швартовались многочисленные финикийские суда, поглотили огромные волны…
Род Левиев, как обычно, исполнял «фараонову повинность». Кто-то из мужчин при помощи тесаков измельчал солому, смешивая её с глиной, кто-то – выкладывал смесь в формы для обжига.
Мосс, расположившийся под паланкином на деревянном табурете, водил стилем по навощённой табличке. Он, как и положено, переписал имена тех, кто явился на повинность, и тех, кто не смог этого сделать… Но таковых было немного.
Новый, молодой надсмотрщик несколько раз прошёлся между работниками, что-то ему показалось странным, но, увы, он не мог понять: что именно…
Он вернулся к писцу.
– Я слышал, что ты женился на женщине из рода Левиев… – начал он разговор с писцом. Тот, молча, кинул. – И как тебе живётся среди Иврим?
– Они такие же люди, как и мы. Только веруют в единого Бога. Вот и вся разница… – пояснил Мосс.
– М-да… Значит, и ты стал поклоняться их Богу? И отрёкся от наших древних богов? – спросил надсмотрщик, явно провоцируя Мосса.
– Нет, я не отрёкся от богов Та-Кемет. Меня воспитывали почитать их с самого детства.
Надсмотрщик хмыкнул.
– Значит, ты веришь и в Единого бога народа Иврим и в богов Та-Кемет? Так получается? – не унимался он.
Мосс не знал, что ответить. Египетские боги отвернулись от него, низринув с высот власти. А рабское племя Иврим приняло его как своего… Получается их Всевышний был более милосердным.
– Что ты молчишь? – надсмотрщик с наглой улыбкой воззрился на писца. Его самолюбие щекотало то обстоятельство, что бывший эрпатор не может ответить грубостью.
– Я не знаю, что ответить, – признался Мосс.
Надсмотрщик, довольный собой, громко рассмеялся. Хотя он и получил указание начальства не грубить и не задевать опального сына фараона, он не мог удержаться от представившейся возможности.
– Странно… Очень странно… – надсмотрщик перестал глумиться над писцом, его внимание снова переключилось на Левиев.
– Ничего странно, всё, как обычно. Мужчины работают, выполняют повинность… – пояснил Мосс.
– М-да?.. – надсмотрщик рассеяно взглянул на писца. – Выполнят… Это точно…
Мосс догадался, что именно привлекло внимание надсмотрщика – это одежда Левиев. Все мужчины, несмотря на жаркий день, были облачены в плотные рубахи с длинным рукавом, головы их были перевязаны платками. Недалеко под деревьями, где обычно обедали Левии, лежали свёрнутые одеяла.
…Время шло. Хепри всё выше поднимал солнечный диск, покуда тот не достиг зенита. Жара становилась изнурительной. Но Левии, хоть и были измучены работой, не роптали. Они терпеливо ждали, когда надсмотрщик позволит им отдохнуть. Но тот почему-то не спешил это сделать…
Наконец, на дороге, ведущей от меллаха, появились женщины, несущие еду в корзинах…
В этот момент горизонт резко потемнел.
Мужчины замерли, устремив на него всё внимание.
– Что это? – спрашивали они Аарона. – Неужели началось?..
Аарон не знал, что ответить. Чёрные тучи стремительно сгущались, словно перед проливным дождём, который в это время года крайняя редкость.
Надсмотрщик также воззрился вдаль, откуда надвигалась чернота.
– Этого ещё не хватало! – возмутился он. – Тучи? Дождь в середине осени? Теперь все заготовки размокнут…
Он направился к работникам и отдал короткий приказ переносить формы с сырцом под деревья и прикрыть их, да хоть одеялами. Левии повиновались…
После того, как кирпичи были укрыты, надсмотрщик позволил работникам отдохнуть.
Не успели они расположиться под деревьями, как небо над ними окончательно почернело. Среди мужчин пробежал шепоток волнения и… страха.
Мосс также наблюдал за небом. Он прекрасно знал, что в данный момент Циппора находится дома, запасов питья и еды у них достаточно, дабы продержаться несколько дней. А что потом? Он не знал…
«Так что же это?.. Дождь или приближение кары небесной, предсказанной Мириам?..»
Биридия вышел на террасу, наслаждаясь видом сада и ароматом цветов. За спиной послышалось робкое покашливание. Сарей-мисим резко обернулся.
– Это ты, Мицраим… Говори, не мнись…
Хитрый иврим откашлялся.
– Мой соглядай донёс, что в меллахе Левиев, да что скрывать – и в остальных, расположенных вокруг Питума, царят панические настроения…
– М-да?! – удивился Биридия, невольно приподняв брови «домиком». – А почему я узнаю об этом только сейчас? И что за настроения? Недовольство?.. Уж больно долго оно назревает… Эти Иврим – трёхжильные!
– Недовольство – это само собой, мой господин… Гораздо хуже… – признался Мицраим и потупился. – Вы же знаете, я тоже – иврим и верую в единого Бога.
– Ты – мой помощник, обличённый доверием, хоть и иврим, – уточнил Биридия. – И что же?
– Иврим верят, что приближается кара небесная. Она якобы погубит землю Та-Кемет…
Биридия рассмеялся.
– Глупости! Откуда они это взяли? Опять какая-нибудь пророчица нашептала?
Мицраим кивнул.
– Да, Мириам из рода Левиев… Я хорошо её знаю, женщина действительно наделана редким даром.
– Ну и что! – с жаром воскликнул Биридия. – Чего ты от меня хочешь?
Мицраим замялся.
– Я лишь докладываю, мой господин, – и только. Вы же сами решайте, что предпринять…
Биридия нервно прошёлся по террасе.
– Предпринять! Зачем? Пусть верят во что хотят! Мне нужен бунт! А где он?
Мицраим пожал плечами.
– Иврим очень терпеливы, мой господин.
– Прекрасно, тогда я снова ужесточу повинность!
Не успел Биридия произнести последнюю фразу, как тучи заволокли небо…
– Что такое? – удивился он. – Дождь в это время года?
Мицраим что-то зашептал. Биридия, не слыша его, спустился в сад.
– Кара небесная, кара небесная… – донеслось до слуха сарей-мисима.
Не успели Левии расположиться под сикоморами, дабы подкрепиться, как в воздухе повис резкий неприятный запах.
Женщины испугались и начали молиться.
– Надо возвращаться в меллах… – сказала Мириам, – сейчас начнётся…
Аарон не знал, как поступить правильно. Если он и его люди покинут работу самовольно – последуют серьёзные неприятности. А, если, действительно, просто надвигается ливень?
Надсмотрщик заметно нервничал.
– Что делать? Работу продолжать нельзя… День пропал даром. Мосс, пиши, что видишь, дабы сарей-мисим получил полный отчёт.
Писец беглым иератическим письмом записал на табличке: такого-то дня, в полдень, небо почернело в преддверии дождя; заготовки могут промокнуть, их укрыли под деревьями по приказу надсмотрщика…
Не успел он завершить последний иероглиф, как неприятный запах усилился, на землю окутал мрак, с неба посыпалось нечто, напоминающее серый порошок. Это был горячий пепел…
– Что за козни Апофиса?! – в недоумении воскликнул надсмотрщик. – Это не похоже на дождь…
Он вышел из-под паланкина, пепел тотчас покрыл его обнажённый торс… Надсмотрщик издал протяжный крик, схожий с ночным воем гиены, и, пытаясь стряхнуть с себя «козни Апофиса», укрылся под паланкином.
Мосс увидел, что кожа его покрылась красными пятнами и начала вздуваться, словно после ожога.
…Аарон почувствовал, что внутри него всё похолодело от страха… Язык онемел, отказываясь повиноваться. Элишев крепко обняла дочь, продолжая молить Всевышнего сохранить племени Иврим жизнь.
Мосс с ужасом наблюдал, как трава вянет прямо на глазах, листья на деревьях скручиваются в трубочку и опадают.
– Кара небесная… – прошептал он.
Надсмотрщик безумным взором смотрел на свои руки и живот, покрывшиеся волдырями.
– Писец!!! Что это?! – кричал он, мучаясь от нестерпимой боли.
– Это гибель земли Та-Кемет, – спокойно ответил тот. Взял циновку, прикрывшись ею, направился к сгрудившимся под деревьями Левиям, которые уже успели накинуть на себя заранее припасённые одеяла.
– Работа окончена, – сказал он. – Возвращаемся в селение. Это приказ надсмотрщика…
Люди, плотнее завернувшись в одеяла, устремились прочь. Мосс замыкал процессию, от его внимания не ускользнуло, что окрестность уже успела покрыться пеплом.
Когда Мосс достиг селения, в носу и горле нещадно саднило, хотелось пить. Два небольших водоёма, вокруг которых ещё вчера гнездились многочисленные птицы, казались вымершими. Мёртвые птички валялись повсюду… Высокая трава, в которой они вили гнёзда и высиживали птенцов, пожухла. От былой зелени не осталось и следа. Вода в водоёме приобрела красный оттенок.
«Хорошо, что колодцы в селении закрыли циновками и промасленными тряпками…» – подумал он.
Номарх Авариса, перепуганный до смерти, заперся в доме и приказал ни под каким видом не открывать ворота и не выходить на улицу. Все окна занавесили шерстяными одеялами. Экономили воду и продукты питания, словом, перешли на осадное положение. Так же поступила вся городская знать. Бедняков же не спасали жалкие хижины, кожа их покрывалась волдырями.