– У них нет времени на самостоятельные решения, в этом-то и беда. Я бы и рада организовать эвакуацию мирно, без насилия и обмана. Мне тоже не нужны пятна на совести. Но без насилия и обмана не обойтись. Думаешь, люди торопились бы загрузиться в шаттлы, если бы знали в точности, какого рода спасение их ожидает? Веселая альтернатива: оставаться на обреченной планете или перебраться на субсветовик, который изуродован жуткой болезнью и захвачен психопатом и убийцей. А еще добавь тот факт, что на борту поджидает триумвир Илиа Вольева, жупел и объект ненависти всего Ресургема. Думаю, большинство людей сказало бы: «Спасибо, не надо».
– Но, по крайней мере, это было бы их личным решением.
– Да. И это бы нас очень утешило при виде того, как они горят вместе с планетой. Ты уж извини, но я поведу себя как последняя сука, а про этику поразмыслю потом, когда спасем хоть кого-нибудь.
– Даже если план сработает, всех не спасем.
– Я знаю. На планете двести тысяч. Если начать прямо сейчас, увезти сможем всех как минимум за полгода. Хотя реальный срок – год. А то и больше. Думаю, план можно считать удавшимся, если спасем хотя бы половину.
Ана потерла щеку, устало, обреченно посмотрела на Торна:
– Я стараюсь не думать о том, насколько худо все может обернуться.
На ее столе зазвонил черный телефон. Хоури выждала пару секунд, глядя на серебристый цилиндрик. Огоньки на нем остались зелеными. Тогда посмотрела на Торна, приложив палец к губам, и сняла тяжелую черную трубку:
– Виллемье слушает. Надеюсь, вы по важному делу? Я допрашиваю подозреваемого по делу Торна.
Слушая, Хоури вздохнула, прикрыла веки. Торн слов не различал, но интонации улавливал – и в них слышалось отчаяние. Кто-то явно пытался объяснить, отчего дела пошли наперекосяк. Голос стал громче, приобрел визгливый оттенок и вдруг умолк.
– Сообщите мне имена причастных к этому делу, – приказала инквизитор Виллемье и, не дожидаясь ответа, повесила трубку. Затем посмотрела на Торна. – Прости меня.
– За что?
– Задерживая участников встречи, милиционеры убили человека. Женщину. Она умерла в больнице несколько минут назад.
– Я знаю, о ком ты, – перебил Торн.
Хоури ничего не ответила, и в комнате повисла тишина – в особенности тяжелая и мрачная оттого, что кабинет заполняли чужие судьбы – пойманные в бумажные ловушки, равнодушно задокументированные.
– Как ее звали?
– Я не знаю имени. Просто человек, поверивший в меня, искавший способ покинуть Ресургем.
– Мне очень жаль, поверь! – Хоури подошла к нему, взяла за руку. – Я не хотела начинать так.
Торн не смог удержаться – рассмеялся невесело.
– Она ведь получила желаемое, правда? В самом деле покинула эту планету. Вот и номер один в череде беглецов.
Глава 25
Одетая в черную броню, Скади шла по кораблю, целиком отданному в ее распоряжение. «Паслен» незаметно проскользнул через внешний оборонительный периметр демархистов. На первый взгляд будущее не грозило ничем, кроме череды световых лет в пустоте.
Скади провела стальными пальцами по стене коридора, довольная точным, гладким сочленением панелей. Следы присутствия Клавэйна ощущались слишком долго. Они не исчезли после его дезертирства, поскольку оставался еще Ремонтуар, поклонник и друг Клавэйна. Но теперь оба сгинули, и Скади по праву может считать корабль своим. Если захочет, даст ему какое угодно имя или оставит вообще безымянным, тем более что выделять мертвую машину из ряда ей подобных не в традициях сочленителей, это противоречит самой сути их мышления.
Но Скади решила сохранить прежнее название, находя в том извращенное удовольствие. Приятно будет обратить ценное для Клавэйна оружие против него самого, и вдобавок это оружие будет носить данное старым предателем имя. Отличное финальное унижение, роскошная месть за все зло, причиненное Клавэйном ей, Скади.
Однако, хотя она и ненавидела свое нынешнее состояние, не могла отрицать, что здорово привыкла к новому обличью. Пару недель назад это бы ее очень встревожило. Бронированная оболочка становилась настоящим телом, казалась как нельзя более подходящей для Скади. Она любовалась своим отражением в зеркальной поверхности дверей и порталов. Первоначальная неуклюжесть прошла, и Скади проводила долгие часы в одиночестве, в своей каюте, наслаждаясь изумительным проворством, силой, ловкостью нового тела. Броня научилась предвосхищать желания Скади, избавившись от необходимости ждать, пока нервный импульс пробежит по спинному мозгу. Скади исполняла в молниеносном темпе одной рукой фуги на голографическом клавире, и ее молотящие по клавишам пальцы сливались в одно смертоносное стальное облако. Токката ре минор, сочиненная неким Бахом, в мгновение ока сдалась под ее натиском, превратившись в очередь из многоствольного пулемета. Чтобы распознать в ней музыку, потребовалось бы включить ускоренную обработку информации мозгом.
Скади предавалась уродованию музыки, чтобы отвлечься от сомнений и тревог. Хотя оборонительный периметр демархистов лежал далеко позади, за последние три дня стало очевидным: трудности не закончились. Некий объект шел следом практически по той же траектории, покинув окрестности Ржавого Пояса.
Наконец Скади решила поделиться новостью с Фелкой.
В коридорах «Паслена» царила тишина. Идя к анабиозному отсеку, Скади слышала только отзвук собственных шагов – мерный тяжелый лязг, словно от кузнечного молота. Подавляющие инерцию машины работали эффективно, звездолет летел с ускорением два g, но Скади перемещалась грациозно и легко, будто в невесомости.
Она погрузила Фелку в анабиоз, как только получила известие об очередной неудаче с Клавэйном. Изучение обстановки вокруг Йеллоустона и перехват сообщений показали: Ремонтуар и гиперсвинья не сумели захватить дезертира. Они сами угодили в плен к местным бандитам. Так заманчиво было бы счесть Клавэйна мертвым и успокоиться – но Скади уже совершила подобную ошибку и повторять ее не собиралась. Именно поэтому и взяла Фелку с собой как средство давления при возможных переговорах со старым сочленителем. Скади знала, кем он считает Фелку.
Старик ошибался – но это не имело значения.
Догнав и уничтожив беглый корвет, Скади хотела вернуться в Материнское Гнездо. Но весть о том, что Клавэйн выжил, заставила передумать. «Паслен» вполне был способен лететь к Дельте Павлина. Мелкие неполадки и недоделки несложно исправить на ходу. Главный конструктор не нуждается в дополнительных указаниях и может самостоятельно закончить строительство эвакуационного флота. Когда корабли подготовят к вылету и оснастят механизмами подавления инерции, часть флота отправится вслед за Скади к Ресургему, другая же часть покинет Материнское Гнездо, увозя погруженное в анабиоз население. Одной тектонической боеголовки хватит, чтобы уничтожить опустевший дом сочленителей.
Сначала Скади попробует вернуть оружие сама. Если первая попытка не удастся, то нужно будет всего лишь дождаться идущей следом эскадры. Она состоит из субсветовиков куда крупнее «Паслена», способных нести мощнейшее оружие, вплоть до тяжелых линейных ускорителей. Заполучив «адские» пушки, экспедиционная эскадра отправится на рандеву с эвакуационным флотом в другую звездную систему, лежащую очень далеко от Дельты Павлина, – нужно убраться как можно дальше от места, где обнаружили ингибиторов.
Затем объединившийся флот уйдет в очень глубокий космос, за десятки, а возможно, и за сотни световых лет от прежних мест обитания. Так что можно сказать «прощай» Йеллоустону и Ржавому Поясу – вряд ли доведется снова их увидеть.
На новом месте и созвездия будут совершенно иными – не просто сдвинутыми на несколько градусов, но полностью искаженными. Впервые в своей истории человечество очутится под действительно чужим небом. Там не останется привычных с детства скоплений светил, которые человеческое воображение наделило значением и смыслом, окутало мифами и легендами. И теперь небо будет представляться враждебным – логово чудовищ, кишащих, будто в заколдованном лесу.
Вес вдруг ощутимо изменился, словно корабль подхватило нечаянным шквалом. Скади зафиксировалась у стены, затем связалась с Жаструзяком и Моленкой, специалистами по системе подавления инерции.
– Что случилось?
– Ничего особенного, – ответила Моленка. – Нестабильность зоны подавления. Небольшие осцилляции границ.
– Немедленно уведомляйте меня о любой проблеме! Возможно, нам придется выжимать из техники все до капли. Я хочу быть абсолютно уверенной в том, что нас не ожидают неприятные сюрпризы.
– Скади, у нас все в порядке, уверяю, – вступил в разговор Жаструзяк. – Генераторы стабильно поддерживают вторую фазу вакуума. Малые нестабильности не выводят системы из равновесия.
– Отлично! Но все же постарайтесь не допускать эти нестабильности.
Скади хотела добавить, что они ее пугают, но передумала. Не стоит показывать свои страхи подчиненным, в особенности когда от них так много зависит. Они должны видеть в Скади несомненного лидера. Держать в подчинении коллектив крайне сложно, особенно в таких жестких условиях. Малейшая тень сомнений в исключительных способностях Скади, и все пойдет прахом.
Однако новых признаков нестабильности не появилось, и Скади продолжила путь к анабиозному отсеку.
Там находилась пара капсул, занята была лишь одна. Процедуру пробуждения Скади запустила еще шесть часов назад. Теперь крышка контейнера поднялась, открыв безмятежно спящую Фелку. Скади подошла к ней осторожно, на цыпочках, присела. Датчики систем контейнера указывали: Фелка просто дремлет, находясь в состоянии легкой ремиссии. Скади понаблюдала за тем, как подрагивают ресницы, положила стальную ладонь на предплечье лежащей. Сжала слегка, и та застонала, пошевелилась.
– Проснись! Фелка, просыпайся, уже пора!
Женщина медленно приходила в себя. Скади же терпеливо ждала, глядя почти с материнской заботой.
– Фелка, послушай меня! Ты пролежала в криокапсуле полтора месяца, а теперь выходишь из анабиоза. Сейчас будет дискомфорт, дезориентация, но они быстро пройдут. Бояться нечего!