Это был не шрам, а неровный разрыв вдоль всего борта, длиной несколько сотен метров. Он казался глубоким, очень глубоким. Он уходил в нутро корабля, судя по всему, появился совсем недавно. Острые кромки, никаких признаков того, что корпус пытались заделать… В животе у Хоури что-то оборвалось.
— Он свежий, — тихо сказала она.
Глава 32
Шаттл-перевозчик скользил вдоль «Ностальгии по Бесконечности» — одинокий пузырь, двигающийся под боком огромного раненого кита. Хоури и Овод пробрались в пилотскую кабину, которая теперь редко использовалась, закрыли за собой дверь и включили несколько прожекторов. Лучи ползали по обшивке, подчеркивая все выпуклости и впадины. Причудливые новообразования тошнотворно очевидны — складки, завитки, лоскуты «змеиной кожи». Но больше никаких повреждений.
— Ну как? — прошептал Овод. — Что скажешь?
— Не знаю, — ответила Хоури. — Я могу сказать только одно. Обычно к этому времени мы уже слышим Илию.
Он кивнул.
— Думаешь, здесь произошла катастрофа, верно?
— Мы были тогда далеко.
— И ты не уверена, что видела именно это — так?
— Честно говоря, да. Вспышки не возникали где попало, по всему небу. Они били почти из одной точки, которая лежит в плоскости эклиптики. Что бы мы ни видели, это должно было находиться далеко — в десятках световых минут отсюда, возможно, даже в нескольких светочасах. Корабль мог оказаться в центре событий, но тогда разброс вспышек был бы куда больше.
— Отлично. Извини, что не вздыхаю с облегчением… Получается, вспышки не имеют отношения к этой дыре в корпусе. Иначе — если источник где-то на краю системы — представить страшно, сколько энергии высвобождалось при этих вспышках. Похоже, в корабль все-таки чем-то попали, но если бы это было прямое попадание, нам не о чем было бы разговаривать.
— Может, в него попали шрапнелью или чем-то вроде этого.
— Я бы не сказал.
— Черт возьми, Овод, здесь явно что-то стряслось.
Дисплеи панели управления ожили, хотя никто ничего не делал. Хоури прикусила губу, перегнулась через панель и с интересом смотрела на шаттл.
— Что это? — спросил Овод.
— Нас приглашают в док. Нормальный направляющий вектор. Как будто ничего особенного не случилось. Но тогда почему Илиа до сих пор не на связи?
— Под нашей ответственностью две тысячи человек. Давай убедимся, что не лезем в ловушку.
— Ты же понимаешь, — ее пальцы заскользили по панели управления, перепрыгивая через кнопки и рычаги, и время от времени вводя ответную команду.
— Так что ты собралась делать? — поинтересовался Овод.
— Войти в док. Вряд ли корабль задумал нечто против нас. Он уже десять раз мог это сделать.
Овод скорчил гримасу, но возражать не стал. Нормальное притяжение сменилось микрогравитацией[59] — шаттл вошел в позицию прямого сближения для стыковки, управление перешло «Ностальгии по Бесконечности». Корпус увеличился, затем открылся, показывая внутренности ангара. Хоури закрыла глаза. Ей показалось, что перевозчик просто не пройдет в люк и застрянет. Однако ничего не случилось. В следующую секунду судно уже вошло в ангар и подруливало к швартовным стапелям. Потом последовал слабый, почти неуловимый толчок, по корпусу пробежала легкая дрожь. На приборной панели появились новые сигналы: перевозчик установил неразрывную связь с ангаром. Все прошло абсолютно нормально.
— Мне это не нравится, — сказала Хоури. — Непохоже на Илию.
— Она была не в настроении, когда мы ее последний раз видели. Может, просто все еще сердится?
— Так уж и сердится, — огрызнулась она — и тут же пожалела об этом. — Что-то не так. Я просто еще не знаю что.
— А как насчет пассажиров? — спросил он.
— Пусть побудут внутри, пока мы не выясним, что стряслось. После пятнадцати часов еще пару можно потерпеть.
— Им это не понравится.
— Ничего, переживут. Пусть кто-нибудь из твоих людей придумает объяснение, ладно?
— Ложью больше, ложью меньше… Ничего страшного, верно? Ладно, что-нибудь сообразим. Допустим, перепад атмосферного давления…
— Отлично. Это не должно выглядеть, как конец шоу. Просто убедительная причина, по которой надо чуть-чуть побыть на борту.
Овод ушел, чтобы договориться со своими помощниками. Наверно, все пройдет гладко, подумала Хоури. Наверно, большинство пассажиров и не рассчитывает, что их высадят мгновенно. Они не сразу поймут, что произошло нечто непредвиденное. Главное, чтобы не пошли слухи о том, что никому не позволяют выйти. Тогда несколько часов спокойствия им обеспечено.
Оставалось только дождаться Овода.
— И что теперь? — осведомился он, входя в кабину. — Выходим через главный люк? Боюсь, за нас начнут переживать.
— Здесь есть запасной выход, — сказала Хоури, кивком указав на бронированную дверь в стенке кабины. — Я запросила переходную трубу из ангара. Мы выйдем и вернемся, и никто ничего не заметит.
Снаружи что-то лязгнуло. Пока корабль выполнял приказы беспрекословно. Индикаторы показывали, что давление и состав воздуха внутри переходника в норме, но Хоури настояла на том, чтобы надеть скафандры — они находились тут же, в шкафу. После этого внутренний люк был открыт. Овод и Хоури вошли в шлюз. Открыть внешний люк тоже не составило труда — разницы в давлении не было.
В туннеле их что-то ждало.
Хоури вздрогнула. Она поняла, что Овод чувствует нечто подобное. За годы солдатской службы в ней глубоко укоренилась неприязнь к роботам: на Окраине Неба робот слишком часто становится последним, что ты видишь в своей жизни.
То, что стояло перед ними в туннеле, напоминало человека, но лишь очертаниями. Это был «скелет» из тонких, как проволока, сочленений и стоек, не отягощенный никакими излишествами. Механизмы из разных сплавов, соединяющиеся проводами сенсоры и подобные артериям питательные трубопроводы болтались в пределах скелетной конструкции. Робот растопырил руки, перегораживая.
— Выглядит подозрительно, — прокомментировала Ана.
— Здравствуйте, — сказал робот. Звук его голоса напоминал лай.
— Где Илиа? — спросила Хоури.
— Ей нездоровится. Не могли бы вы позволить вашим скафандрам принять в обработку данные об окружающей обстановке в полном видео-аудио представлении? Все станет намного проще.
— О чем это он? — спросил Овод.
— Хочет, чтобы мы ему позволили манипулировать тем, что видим через свои скафандры.
— Он может это делать?
— Все на корабле может, если мы позволим. У большинства Ультра есть имплантаты для достижения того же эффекта.
— А ты?
— Мне их удалили перед тем, как я отправилась на Ресургем. Иначе меня было бы слишком просто выследить.
— Разумно, — кивнул Овод.
— Уверяю вас, — задребезжал слуга, — это не ставит целью ввести вас в заблуждение. Как вы можете видеть, я не способен причинить вред человеку. Именно поэтому Илиа выбрала для меня это тело.
— Илиа выбрала?..
Робот очень по-человечески кивнул, хотя венчающее его тонкорамное приспособление лишь отдаленно напоминало голову. В переплетении тонких проволочек и пластин что-то торчало — маленький белый пенек, очень напоминающий окурок.
— Именно. Она пригласила меня на борт. Я — симуляция Невила Клавейна бета-уровня. На самом деле, я никогда не был писаным красавцем… но, надеюсь, и на эту штуку не очень похож. Если вы хотите увидеть меня таким, какой я на самом деле… — он сделал еще один очень человеческий жест.
— Осторожно, — прошептал Овод.
Но Хоури уже отдала скафандру субвокальную команду, приказывая принять и обработать данные. Изменения оказались незначительными. Строго говоря, они касались только робота. Компьютер просто стер его из визуального поля и теперь заполнял пустое место с учетом всех особенностей восприятия трехмерного пространства. Хоури не забыла о мерах предосторожности. Если слуга сделает слишком резкое движение или что-нибудь еще, подозрительное с точки зрения скафандра, картина немедленно станет прежней.
На том месте, где только что находился робот, появилась фигура человека. Казалось, ее выложили из другой картины и поместили сюда. Изображение было слишком резким и ярким, тени падали не под тем углом. Однако компьютер скафандра сделал эти ошибки намеренно. Эти легкие искажения напоминали о том, что это лишь изображение, маскирующее облик робота.
— Так-то лучше, — сказал человек.
Хоури смотрела на пожилого мужчину, очень худощавого. Волосы и борода были совершенно белыми.
— Невил… как ты сказал?
— Невил Клавейн. Думаю, ты Ана Хоури.
Его голос тоже стал почти человеческим. Оставался лишь слабый намек на искусственность.
— Никогда о таком не слышала, — Хоури покосилась на своего спутника.
— Я тоже, — подтвердил Овод.
— И не могли слышать, — ответил Клавейн. — Понимаете, я только что прибыл в систему… Вернее, прибываю. Ладно, с деталями разберемся позже.
— Что с Илией?
Лицо Клавейна стало напряженным.
— Боюсь, не могу вас обрадовать. Вам лучше пройти со мной.
Он развернулся и зашагал прочь, словно не сомневался, что Хоури последует за ним. Компьютер сохранял легкую неловкость в его движениях.
Хоури вновь посмотрела на Овода. Ее компаньон кивнул, не сказав ни слова.
Они шли за Клавейном.
Он вел их через лабиринты коридоров «Ностальгии по Бесконечности». Ничего он не сделает, твердила себе Хоури. По крайней мере, ничего такого, что не санкционировано Илией. Даже если ее подруга инсталлировала «бету», то не стала наделять ее неограниченными полномочиями, так что спектр действий робота жестко ограничен. Так или иначе, симуляция — это просто программа — очень умная программа, напомнила себе Хоури. Программа которая управляет слугой на «поверхностном» уровне. Ее действие всегда может быть прервано одной из оставшихся сетей корабля.
— Клавейн, — сказала Хоури. — Расскажи мне, что здесь произошло, Ты сказал, что прибываешь… В каком смысле?