«Да, Рашмика, внутри живем мы».
Охнув от ужаса, она выронила брошюру. Нет, голос не почудился. Голос был слабым, но очень отчетливым. Отсутствие интонаций подсказало, что он звучит у Рашмики в голове, а не раздается в комнате.
– Вот этого не нужно, – проговорила она, надеясь прогнать наваждение. – Грилье, сволочь, что ты мне впрыснул?
«В шприце ничего не было. И мы не галлюцинация. И не имеем ничего общего с Куэйхи и его резным скафандром».
– Тогда кто вы, черт подери? – спросила она.
«Кто мы? Ты знаешь ответ, Рашмика. Мы те, ради кого ты сюда прибыла. Ты хотела нас разыскать. Мы тени. Ты пришла поговорить с нами. Неужели ничего не помнишь?»
Выругавшись, Рашмика упала лицом в подушку.
«Это не поможет. Пожалуйста, выслушай нас и перестань волноваться».
Рашмика зарычала, сильно ударив себя кулаком по голове.
«Это тоже бесполезно. Рашмика, ты что, действительно все забыла? Не нужно так пугаться, ты не сходишь с ума. Просто мы отыскали способ проникнуть в твое сознание. Мы разговариваем и с Куэйхи, хотя у него в голове нет такой прекрасной техники, как у тебя. С ним приходится говорить вслух, тихонько, когда он бывает один. А ты другая».
– Нет у меня в голове никакой техники. И я ничего не знаю ни о каких тенях.
У голоса менялся тон, тембр и резонанс, и наконец он зазвучал так, будто старый друг нашептывал ей на ухо:
«Ты все знаешь, Рашмика. Просто не можешь вспомнить… пока не можешь. В твоей голове есть заслонки, и мы их отлично видим. Они начинают опускаться, но это не быстрый процесс. Все в порядке, Рашмика. Мы так долго ждали, когда появится друг. Если нужно, подождем еще».
– Я сейчас позову Грилье! – пригрозила она.
Перед уходом врач научил девушку пользоваться пневматической внутренней связью. Рашмика наклонилась к прикроватному столику, к панели с решеткой.
«Нет, Рашмика, не нужно, – остановил ее голос. – Не зови Грилье. Он организует слежку».
– Пусть, – отрезала Рашмика.
«Если Грилье заподозрит неладное, он тщательно обследует тебя и поймет, что ты совсем не та, за кого себя выдаешь. А тебе это вовсе не нужно».
Ее рука замерла над столиком. Почему Рашмика не нажимает кнопку, почему не зовет генерал-полковника? Этот тип ей совсем не нравится, но голос в голове нравится еще меньше.
Слова тени об обследовании напомнили о взятой у Рашмики крови. Она представила, как Грилье снова тянет из нее кровь, как в цилиндре шприца растет красный столбик.
«Да, Рашмика, именно так и будет, но изучение крови – только часть его работы. Ты пока ничего не знаешь, но, когда врач займется твоей кровью, он изумится. И не оставит это без последствий. Ты же не хочешь, чтобы он подкрался к твоей голове со сканером? Ведь там действительно можно найти кое-что интересное».
Ее рука продолжала висеть над столиком. Обладатель голоса знал, что она не нажмет кнопку. Одной мысли о том, что Грилье не удовлетворится анализом крови, было достаточно, чтобы желание звать на помощь исчезло начисто.
– Мне страшно, – проговорила она, положив руку на колени.
«Не стоит бояться, Рашмика. Мы здесь для того, чтобы помочь тебе».
– Помочь?
«Всем вам», – ответил голос.
Она почувствовала, как обладатель голоса уходит, оставляя ее в покое.
«В обмен мы попросим о небольшой услуге».
После этого она провалилась в сон.
Скорпион смотрел через плечо техника на большой гибкий экран, приклеенный к стене; его недавно вырастила фабрика. Экран показывал продольный разрез корабля, последнюю из самодельных схем, которыми пользовались для поиска явлений капитана. Более всего эта схема напоминала иллюстрацию из средневекового анатомического трактата. Техник поставил крест возле пересечения тоннелей, где находился один из постов акустического слежения.
– Есть что-нибудь? – спросил Скорпион.
– Похоже что нет, – ответил техник-свинья. – Почти каждый день из этого сектора идут сигналы, но все ложные. Там неподалеку работает шумный насос, он глушит нашу технику.
– Проверьте там еще раз, просто на всякий случай, – распорядился Скорпион.
– Я уже отправил группу для осмотра, она только что ушла.
Скорпион знал, что на осмотр отправляются в скафандрах: на пробоину можно наткнуться даже в недрах корабля.
– Передай им, пусть будут осторожны, – сказал он.
– Уже передал, Скорп. Вот только они будут еще осторожнее, зная, чего следует опасаться.
– Им не нужно этого знать.
Техник пожал плечами и снова уткнулся в экран, высматривая новый акустический или барометрический сигнал.
Скорпион задумался о гипометрическом оружии, установленном в шахтах, о цилиндре, состоящем из мириад закрученных штопором, переплетенных друг с другом серебристых лезвий. Даже бездействуя, это орудие создавало ощущение чего-то неправильного, случайного и неуместного в чреве корабля. Облик пушки наводил на мысли о картинах-парадоксах с искаженными треугольниками или лестницами Пенроуза: вроде и просто, а приглядишься – будто нож проворачивается в мозгу, в той его части, что отвечает за представления о внешнем мире, о правильном и неправильном в механике бытия.
Когда же гипометрическое оружие действовало, ощущение становилось еще менее приятным. Скорпион с трудом заставлял себя смотреть на это мельтешение, кишение и копошение. Где-то в самом средоточии движения и блеска находилась точка, а может, область, в которой с исходной материей пространства-времени творилось что-то ужасное.
Инопланетное происхождение этой технологии нисколько не удивляло Скорпиона. Гипометрическое орудие, как и два таких же, было произведено по инструкциям, которые сочленители получили от Ауры, прежде чем ее похитила Скади. Понятные и очень подробные наставления имели форму четких математических алгоритмов, но они не содержали комментариев, не давали никаких намеков на принцип действия этого оружия или хотя бы на модель реальности, положенную в его основу. В инструкции говорилось: изготовьте орудие, откалибруйте его по описанной процедуре и пользуйтесь. Но не спрашивайте как и почему: даже если вы поймете объяснения, это причинит вам немалое беспокойство.
Впрочем, один намек все же был дан: гипометрическое оружие относится к разряду слабых некаузальных технологий, разработанных галактическими культурами во втором или третьем миллионолетии их межзвездного распространения, до появления ингибиторов. Согласно полученным от Ауры сведениям, наследие этих культур имело и другие технологические слои, но люди не располагали инструментарием, позволявшим воссоздавать и использовать их. Оружие из этого гипотетического арсенала состояло в том же абстрактном родстве с гипометрическими пушками, что и современный боевой компьютерный вирус с каменным топором. Даже для того, чтобы уяснить в самых простых аналогиях, какой вред это оружие способно причинить неприятелю, требовалась такая кардинальная перестройка человеческого разума, что он уже не мог бы именоваться человеческим.
Совет был таков: как можно полнее используйте то, что у вас есть.
– Группа на месте, – сообщил техник-свинья, запихивая наушник в завиток уха, похожего на изделие из слоеного теста.
– Они что-нибудь нашли?
– Это насос… Опять его фокусы.
– Заглушите насос? – приказал Скорпион. – Откачаем конденсат потом.
– Заглушить насос, сэр? – переспросил техник. – Но это плановая откачка…
– Я знаю. Ты еще скажи, что этот насос двадцать три года не останавливали.
– Останавливали, сэр, но всегда включали запасной. А сейчас запасной в ремонте, его вернут через несколько дней. Все бригады заняты – проверяют источники других акустических сигналов.
– А если остановить, что будет?
– Ничего хорошего. Без дублирующего насоса через несколько часов конденсат затопит три или четыре уровня.
– Ну и черт с ними. Звук с этих ярусов можно будет ловить и фильтровать? У нас хорошая аппаратура?
Техник задумался, но Скорпион знал, что профессиональная гордость в конце концов возьмет верх.
– Думаю, проблем не будет.
– Тогда держи хвост пистолетом. Не бесконечен же этот конденсат. К тому же у нас есть и другие насосы, подключим их.
– Слушаюсь, сэр, – ответил техник, скорее подчиняясь дисциплине, чем доводам Скорпиона.
Техник сообщил своей команде о решении пожертвовать несколькими уровнями. Он был вынужден трижды или четырежды повторить приказ, прежде чем рабочие поняли, что начальник говорит всерьез и что сам он подчиняется воле Скорпиона.
Тот понимал причину сомнений. Откачка конденсата на борту «Ностальгии по бесконечности» – дело серьезное, и остановка насоса чревата тяжелыми последствиями. Стоит затопить уровень выделениями капитана, и его будет непросто привести в порядок, сделать пригодным для обитания людей. Но гораздо важнее калибровка оружия. Бездействие насосов представляло собой меньшее зло, нежели выключение прослушивающего оборудования в этой части корабля. Если затопление нескольких ярусов – это цена отражения атаки пустившихся в погоню волков, то Скорпион готов платить.
Потускнели лампы; даже постоянный фоновый гул насосов притих. Гипометрическое орудие выстрелило.
Разогнавшись, орудие превращалось в столб из бесшумно кружащихся деталей, в сверкающий смерч. В вакууме оно вращалось с устрашающей скоростью. Расчеты показали, что один-единственный неправильно установленный лепесток способен вдребезги разнести «Ностальгию по бесконечности». Скорпион вспомнил, с какой тщательностью собирали орудие сочленители, и теперь понимал, в чем причина такого усердия.
Инструкция по калибровке выполнялась неукоснительно. Поскольку действие орудия зависело от допусков атомарного масштаба, невозможно было, по словам Ремонтуара, изготовить два совершенно одинаковых экземпляра. Подобно изготовлявшимся когда-то вручную ружьям, каждая пушка имела индивидуальную отдачу, которая требовала тщательной регулировки и компенсации. Тут не обойтись простой пристрелкой; надо найти приемлемую причинно-следственную зависимость, укладывающуюся в интервал математического ожидания. И когда эта зависимость рассчитана, воздействие орудия теоретически может быть направлено куда угодно – так ружье способно в любой момент выстрелить в любую сторону.