– Вот только… Где весь мой ковен? – спросил он вдруг, осмотрев убранство безжизненного зала.
– Тюльпана с Диего готовятся к приходу Ферн, – ответила я, стойко выдержав взгляд, проникающий в самые потемки души. Он стоял так близко, что его мятное дыхание становилось моим собственным. – Им некогда драться за самую мясистую баранью ножку. Дел невпроворот, знаешь ли.
– А та вуду-ведьма? Прорицательница…
– Зои в отъезде. Обещала явиться к Самайну, но…
Я бросила тоскливый взгляд за окно, но Джулиан повернул меня, взяв за подбородок.
– Так даже лучше. Я все равно выгоню ее, когда вернется. В нашем ковене не место всяким идолопоклонникам.
Я скривила губы, настолько резануло слух это пресловутое «нашем». Хоть я и не приносила ему ковенант, но так оно и было.
– Что насчет той девочки? – неожиданно спросил Джулиан, обернувшись на закрытую дверь, такую прочную, что не пропускала в зал ни звука извне. – Морган… Это правда, что она Эхоидун? Хочу посмотреть на нее.
– Она тоже занята. По телевизору идет последняя серия «Секретных материалов».
– Хм, весомая причина не являться на ужин. Почему вы все от меня бегаете?
– Потому что ты всех бесишь, – хмыкнула я. – Морган к тебе и на километр не приблизится, так и знай. Она не ведьма Шамплейн. Нечего ей со всякими психами якшаться.
Моя прямота не вызвала у Джулиана ничего, кроме смеха. Он наклонился и вдруг принюхался к моей одежде: несмотря на то что я сменила свое шерстяное платье на шифоновое и ажурное, запах белладонны все еще сидел на коже.
– Ах, так вот как ты пряталась от меня, – промурлыкал он, не упустив возможности потереться носом о мое ухо. – А я-то думал, почему особняк, который я знаю как свои пять пальцев, вдруг превратился в Кносский лабиринт… Ощущаю тебя, но не вижу. Ты и впрямь поднаторела в мастерстве.
– Нет, просто ты хреновый Верховный.
Джулиан пожал плечами, ничуть не уязвленный этим замечанием, и его губы вдруг накрыли мои. Вот так просто, без предупреждения, будто это было в порядке вещей.
– Не переступай черту, Джулиан!
– Какую черту? Ее нет, Одри. Мы ведь единое целое…
Металлические пальцы, холодные, точно лед, обрисовали воспаленный круг на моей спине поверх ткани платья и бинтов. Я поморщилась от боли, притупленной травяной мазью, но по-прежнему ощутимой. Зацокав языком, Джулиан убрал руку, не предприняв попытки исцелить меня: ему доставляло извращенное удовольствие мысль, что я помечена его творением. Эта боль связывала меня с ним, как и все остальное.
– Раньше ты дрожала, – заметил он, превосходя меня в росте не так сильно, как Коул, но все равно значительно, а оттого глядя сверху вниз. – Боялась меня… Должен признать, это будоражило.
– Тебе нравился мой страх?
– Нет, мне нравилось представлять, что ты дрожишь не от страха, а от желания. Ты и твое безраздельное внимание – все, что на самом деле было мне нужно.
Джулиан прижался к моему лбу своим, целуя, вопреки моему возмущенному мычанию. Твердая рука стиснула талию, заставив попятиться и вдавив затылком в каменную стену. Огонь в камине затрещал, подтапливаемый его похотью и моей злостью.
– Сделаешь так еще раз, – процедила я, вперив ладонь ему в щеку, пахнущую терпким лосьоном, – и тебе в морду прилетит заклятие импотенции!
Джулиан поправил воротник рубашки, распаленный украденными поцелуями, но все-таки отстранился.
– Ничего… Пока и этого хватит. У нас еще будет время притереться друг к другу. Я теперь твой Верховный, единственная семья, и тебе никуда от этого не деться. Идем же.
Не замечая, как я держу наготове за спиной пальцы с разрядом магического тока, он сопроводил меня к столу под локоть, а затем отодвинул стул из зеленого бархата, приглашая сесть.
– Неужели твой охотник все еще тебе не наскучил?
– С тем, как успел наскучить мне ты, никто не сравнится.
Я села и вытерла салфеткой губы, испачканные слюной Джулиана. В той, горькой, была та скверна, которой он упрямо пытался меня заразить. Сам Джулс, разумеется, занял место во главе стола, так, чтобы я была по правую руку от него.
Открыв бутылку с вином, он наполнил наши бокалы, а затем смерил стол оценивающим взглядом. Между его бровями пролегла морщинка, слишком хорошо знакомая мне.
– Хм, какой-то скудный выбор… Я ждал от Исаака большего. Нужно обсудить с ним этот вопрос.
– У тебя вообще совести нет? – спросила я, когда мой брат с глупым хихиканьем принялся смаковать во рту «Москато Бьянко». Ого Гипноса, начерченное углем на его человеческой ладони, к счастью, уже стерлось. – Он не прислуга. Он же наш отец…
– Да, и, к сведению, это я предложил для Ферн его кандидатуру в качестве «помощника».
Я передернулась и звякнула вилкой.
– Так это ты подбросил Исааку проклятые часы?!
– Да, но я не знал, что Ферн использует его для убийства новоодаренных ведьм… – поспешил объясниться он.
– А что ты думал?! Что он ей фисташковый латте из «Старбакса» по утрам носить будет?
– Очень мило, что ты так его защищаешь, но спешу напомнить: Исаак не принимал в нашей жизни никакого участия. Он даже не соизволил обнять меня при встрече!
– Это ты так обиделся на него, значит? – продолжила свирепствовать я, кинув на стол салфетку. – Очень по-взрослому!
– Замолчи и ешь.
Это прозвучало отнюдь не как просьба. Джулиан всадил вилку в баранью грудку, плавающую в подливе, будто копье в подбитого зверя. Его настроение напоминало переключатель: туда-сюда, щелк-щелк. Понимая, что лучше сбавить обороты, я послушно взялась за приборы.
Сказать, что у меня не было аппетита, – значит ничего не сказать. Но, напомнив себе, что физически я не ела ничего целый месяц, я засунула в рот кусочек окорочка. Джулиан одобрительно кивнул, подливая нам еще вина, хотя я едва сделала пару глотков. Зато он высушил почти бутылку и ничуть не опьянел. Лишь его кожа сделалась горячее, когда он, не стерпев приличий, потянулся к моей голой коленке под дубовым столом.
– Извините, что опоздал. Под сонными чарами, оказывается, так сладко спится!
Бодрый голос Коула заглушил потрескивание камина и тяжелое дыхание Джулиана над моим ухом. Подобное мне уже доводилось испытывать тогда в баре, когда они встретились в первый раз, – смесь согревающего облегчения и леденящего ужаса. Пускай теперь Джулиан не мог тронуть Коула по условиям договора, я не сомневалась: он придумает иной способ растоптать его. Фантазии моему брату всегда было не занимать.
– Вот кого-кого, а тебя я не ждал, – признался Джулиан, но не отодвинулся от меня, а наоборот: его стул протяжно скрипнул, придвигаясь.
Не дожидаясь позволения, Коул плюхнулся напротив меня и чана с минеральной водой. Его лицо с отпечатком подушки на щеке горело огнем, красное до кончиков ушей, но в кои-то веке не от смущения. То была злость, разъедающая, но в наморднике: в отличие от Джулиана, Коул прекрасно себя контролировал. В доспехе Рашель из вываренной кожи, с неизменно висящим навахоном на поясе, он проглотил зевок и посмотрел на меня в упор. Я сглотнула. Если переживу этот день, точно не переживу следующий – Коул задаст мне трепку даже получше, чем Ферн. Причем абсолютно заслуженно.
– Обожаю баранину!
Закатав рукава, он взялся накладывать себе еду, игнорируя Джулиана, демонстративно отодвинувшего свою тарелку. Есть в присутствии Коула было выше его достоинства.
Из бокала пахло мускатным орехом и цитрусом. Я залпом выпила все вино, что было, но происходящее отрезвляло быстрее, чем успевал подействовать алкоголь.
– Одри усыпила меня наверху, чтобы я не убил тебя и не испортил ее будущий ритуал, – вкрадчивым голосом объяснил Коул, не отрываясь от своей тарелки, но бросив красноречивый взгляд на металлические пальцы Джулиана, так по-хозяйски забравшие локон волос мне за ухо. – Однако уверен, ты сгодишься нам и без рук. Я вырву их тебе, если ты сделаешь так еще раз.
– Как именно? – принялся дразнить его Джулиан, и холодный палец с гладкой подушечкой, а не с когтем-клинком, прошелся по линии моей челюсти. – Вот так?
Коул встрепенулся, хватаясь за столовый нож. Не выдержав, я вскочила со стула.
– Эй, я вообще-то все еще здесь! И пришла на ужин не для того, чтобы потешить свое самолюбие вашими распрями, а чтобы обсудить, как нам победить Ферн.
Воцарившаяся минутка спокойствия была блаженна. Словно устыдившись своего мальчишеского поведения, Коул и Джулиан медленно сели, злобно переглянувшись.
– А что тут обсуждать? – наконец включил свою адекватность Джулс, заерзав на стуле и неохотно вернув нож на место подле тарелки. Коул, в отличие от него, не расслаблялся ни на секунду, сверкая темными глазами, в которых плясало пламя свечей. – У тебя есть ритуал, который ты хочешь провести над Ферн, верно? Какой же именно?
– Не твоего ума дело! Просто повторяй за мной, как сегодня, и все.
– Допустим. – Джулиан растер заживающую клятву на ладони, которая бы все равно не позволила ему возразить мне. – Только как ты проведешь ритуал против Ферн у нее же перед носом?
– Она ведь не знает, что ты уже стал Верховным, так? – подметила я, задумчиво водя пальцем по горлышку бокала с отпечатком моих губ. – Не будем же ее разочаровывать.
– Ты хочешь притвориться, что по-прежнему Верховная? – смекнул Коул, и я тепло улыбнулась ему, жалея, что он сидит слишком далеко и до его прелестных кудрей мне не дотянуться.
– Да, и провести ритуал над ней под видом ритуала передачи Верховенства.
– Только для этого Джулиану придется выглядеть менее… презентабельно, – вдруг вставил Коул, и Джулиан опустил глаза, осматривая свой новенький блейзер, даже не заметив, как Коул поставил на стол склянку с серебряным порошком.
Мои брови поползли вверх, а в горле словно застрял кусочек яблока. Всем своим видом я выражала протест, но в этот раз Коулу не нужно было мое одобрение. Откупорив зубами склянку с мэцубуси, которую он тайком пригрел в кармане после того, как победил Джулиана в саду, Коул навис над ним в один прыжок.