Мы можем закачать фильм в компьютер и все отредактировать буквально за несколько минут с невероятной точностью. Ты проигрываешь аудио с тестового показа и все идеально синхронизируешь. Типа: «Здесь смех перебивает следующую реплику. Значит, сделаем паузу в этом месте». Ты можешь добиться такой невероятной энергетики. Можно экспериментировать с монтажом и проводить несколько тестовых показов. И все потому, что с программой можно работать очень быстро. Комедия – один из жанров, который извлек наибольшую пользу из ее появления.
Данный процесс кажется намного более полезным для сценаристов и режиссеров комедии, чем чтение карточек с отзывами от зрителей, которые они оставляют в конце тестовых показов.
Тестовые карточки для меня практически бесполезны. У меня никогда не получается извлечь пользу из фокус-групп и тестовых карточек. Полезнее всего сидеть вместе со зрителями. Нет ничего лучше, чем самому ощущать энергию, которую фильм передает в зрительскую аудиторию. Это работает лучше всего. Но аудио, с которым мы работаем в Avid, невероятно полезно. Думаю, что Джей Роуч (режиссер «Остина Пауэрса», «Знакомства с родителями» и «Грязной кампании за честные выборы». – Прим. пер.) был первым, кто начал эту практику, хотя 80 лет назад Братья Маркс[42] отправлялись на гастроли со своими сценариями, чтобы исполнять их вживую. Затем они переписывали сценарии, отталкиваясь от реакции зрителей. Мы хотели так поступить со сценарием к «Телеведущему 2», но по какой-то причине так и не воплотили эту идею.
Какое самое худшее замечание от зрителей вы получали о своем фильме?
Нет большего убийцы комедии, чем комментарий от зрителя о том, что герой недостаточно располагает к себе. Как только ты видишь, что кто-то такое пишет, сразу понимаешь, что человек ничего не понимает в комедии. Вся суть в том, чтобы сделать героя максимально безответственным и ужасным, при этом сохранив в нем хоть каплю человеческого. В этом весь фокус. Чем более отвратительным ты можешь сделать героя, при этом не вызвав полного отвращения у зрителей, тем смешнее будет. «Сайнфелд» лучший тому пример.
Если верить легенде, широко известной в шоу-бизнесе, после предпросмотра «Человека дождя»1988-го один из зрителей оставил следующий комментарий: «Я надеялся, парнишка станет нормальным в конце».
Да ладно вам?! Это просто огонь! Это фантастика. Типичная ситуация, к сожалению. Хотя некоторые негативные комментарии я нахожу очень воодушевляющими. Или негативные отзывы. Были случаи, когда, получив негативный отзыв, я думал: «Хорошо. Это значит, что фильм справляется со своей задачей». Роджер Эберт сказал, что «Сводные братья» – это символ упадка западной культуры[43]. Я подумал, что эта реакция – именно то, что нам нужно. Для меня это просто звуки. Как когда бьют боксера и из его груди вырываются определенные звуки, благодаря которым другой боксер понимает, насколько сильным был удар. Так что, когда я читал этот отзыв Роджера Эберта, я понял, что мы добились нужного эффекта.
В течение трех сезонов вы были главным сценаристом на «Субботним вечером в прямом эфире», шоу, которое иногда критикуют за работу в графике, более подходящем кокаиновым 1970-м, чем современности. Как вы думаете, график написания сценариев SNL, включающий ночную сессию по вторникам, помогает или вредит процессу написания комедии?
На самом деле мне всегда очень нравился график. В понедельник ты собираешь все свои идеи. Во вторник, начиная где-то с часа дня, ты серьезно принимаешься за работу и пишешь 14 часов подряд. Часто пишешь даже дольше, до 9 или 10 утра. Некоторый из моего лучшего материала рождался после бессонной ночи, когда я писал в полусне.
Но да, наше время на SNL сильно отличалось от 1970-х со всем его сумасшествием. Иногда мы ходили вместе выпить, но все проходило очень спокойно. Иногда заглядывали в офисы к разным людям. Бывало, засядешь с одной группой писателей, закончишь скетч, потом присоединяешься к другой группе писателей. Помню, я писал в сумасшедших количествах. Чувство дедлайна очень помогает. Оно буквально вытаскивает страницы из тебя. Так что одни их самых больших объемов работы, которые я делал за свою жизнь, были для этого шоу.
Помните шутки или скетчи, которые вы придумали исключительно потому, что не спали всю ночь?
Результатом того, что всю ночь не спишь, обычно были «без десяти часовые» скетчи. То есть скетчи, которые на шоу выходят последними: ночью без десяти час. Помню, как-то было 5 утра, и мы с Ферреллом узнали, что Роберт Дюваль должен прийти на шоу в качестве гостя. Мы попытались придумать, что для него написать. Я сказал: «Я бы хотел, чтобы ты потер его мочалкой в ванне». И Феррелл ответил: «Что ж, я бы хотел ему спеть». И я сказал: «Тогда я бы хотел, чтобы ты потер его мочалкой в ванне, а в это время пел “Lay Lady Lay”»[44]. Вот и все. Так мы написали скетч, в котором Уилл был странным больничным санитаром, он тер Роберта Дюваля мочалкой и пел песню Боба Дилана «Lay Lady Lay». Спустя четыре дня скетч вышел в эфир.
Сценаристы смотрят на последние полчаса с презрением? Или как на возможность показать более интересный материал?
Думаю, что многие сценаристы считают это время самым лучшим. Ты хотел туда попасть, потому что тогда появлялась возможность сделать безумный скетч и без всяких последствий. В то же время некоторые безумные скетчи так хорошо работали, что их ставили дальше от конца шоу. И это очень хорошо, потому что это значит, что их увидят больше людей. Но никто из сценаристов не смотрел на последние полчаса с презрением. Единственные ситуации, в которых можно было видеть кого-то расстроенным, – когда кто-то из актеров писал про своего персонажа скетч, который должен был стать суперхитом, но в итоге не снискал популярности. Лорн иногда переносил такие скетчи в конец шоу.
Какой в среднем процент скетчей на SNL сражал всех наповал во время читки, которая проходит по средам, но не попадал в шоу?
Может быть, процентов 40–50. Помню, однажды я написал скетч, в котором Феррелл игра врача, говорящего пациенту, что он умрет. Пока врач говорил с пациентом, он ел огромный сэндвич с тунцом. Все текло и капало. Тунец падал на одежду и на пол. На читке он просто всех убил. Но затем в большой студии зрителям он совсем не зашел. Все время, пока шел скетч, стояла гробовая тишина. На самом деле это довольно типичная ситуация.
Бывало ли такое, что определенные типы скетчей пользовались особой популярностью у зрителей?
Здесь играли роль многие факторы. Многое зависело от того, какой скетч шел до твоего. Если ты пытался сделать что-то небольшое и шутливое, а перед твоим скетчем шли «Чирлидеры» (в главных ролях с Ферреллом и Шери Отери), ты проваливался. У зрителей был определенный настрой после «Чирлидеров», а потом вдруг следом идет твой небольшой скетч. Его проглотили и не заметили. Кроме того, большая сцена студии иногда заставляла идеи с тонким юмором казаться очень маленькими, они терялись. И таких факторов – уйма.
И довольно часто скетч сражал всех на финальной репетиции, но его все равно вырезали. Я не понимал почему.
Даже когда вы были главным сценаристом, не понимали почему?
Даже когда был главным сценаристом, я не понимал почему. Уилл и я как-то написали продолжение к скетчу про Нила Даймонда-рассказчика. Уилл пародировал Нила Даймонда, выступавшего на шоу VH1 «Рассказчики». Перед каждой песней Нил объяснял, как она родилась. Песня «Cracklin’ Rosie» была про то, как он сбил девушку и уехал[45]. «Cherry, Cherry» была о том, как он убил бродягу. Это все были очень веселые поп-композиции, но за каждой стояла ужасная история. Первый такой скетч про Нила Даймонда имел большой успех, так что мы написали продолжение с Хелен Хант, которая играет Кристину Агилеру, поющую вместе с Нилом Даймондом. Зрители смеялись без остановки на протяжении всего скетча, но его все равно вырезали. Я был совершенно сбит этим с толку. Но знаете, здесь никогда не будет прямой взаимосвязи. После того, как пару лет пишешь для SNL, понимаешь, что не нужно искать взаимосвязь. Просто принимаешь все как есть, двигаешься дальше и пытаешь оставаться суперблагодарным за то, что работаешь в Нью-Йорке на шоу, где ты можешь писать все эти сумасшедшие штуки. В последние два года я определенно веселился на шоу больше, чем когда-либо, потому что я больше не сходил с ума из-за вопроса: «Почему этот скетч не взяли?» Первые пару лет ты думаешь, что все должно быть идеально. Но как только ты расслабляешься, над шоу становится очень весело работать.
Вы достигли совершеннолетия в доинтернетную эпоху, задолго до появления сайтов типа Funny or Die. Думаете, ваш стиль написания комедии отличался был, если бы вы росли с доступом в сеть?
Честно говоря, не думаю, это было так полезно для меня. Думаю, есть шанс, что я никогда не уехал бы из своего родного города. Основная причина, по которой я уехал из Филадельфии, была в том, что там не было ни скетчей, ни импровизации, а я именно этим хотел заниматься. Если бы Интернет существовал, я бы нашел 4–5 людей, которым бы это тоже было интересно, и мы начали бы снимать видео. Но тогда нужно было ехать в Чикаго. Интересно, изменило ли это Чикаго. Когда мы там были, казалось, что идет какая-то миграция. Люди приезжали отовсюду. В Upright Citizens Brigade у нас был Мэтт Бессер из Арканзаса, Иэн Робертс из Нью-Джерси, Рейчел Дрэтч из Массачусетса. Люди приезжали со всей страны.
С другой стороны, правда в том, что если у тебя есть группа смешных друзей и вы делаете видео, эти видео найдут. В Funny or Die есть сотрудники, чьей единственной задачей является искать смешные видео. Студии, телеканалы – они все ищут хорошую комедию. Сейчас ее легко найти. Это однозначно хорошо.