ься. В моей семье не было артистов. Никто из моих родственников не был особенно креативен. Некому было сказать мне: «Раз тебе это интересно, тебе нужно заняться этим и тем. Или пойти в эту школу». Ничего такого не было. Меня выкинули посреди океана, и я не знал, куда плыть. Или куда тонуть.
Я жил в Нью-Джерси в 30 милях от места, где все происходило, но для меня это было какой-то другой планетой. Я не знал, как попасть из места, в котором находился, туда. С тем же успехом это могла быть Луна. В любом случае, я чувствовал себя второсортным гражданином. Я чувствовал, что в Нью-Йорке не найдется для меня места. Я чувствовал, что всегда буду беззащитен и буду слышать в свой адрес: «Да кем ты себя возомнил?» Но в какой-то момент порыв и необходимость творить наконец перевесили всю неуверенность, которая к ним прилагалась. Я чувствовал, что должен сделать что-то. Чувствовал, что что-то должно произойти.
Поэтому, не бросая работу в музыкальном магазине, в конце 1980-х я начал писать и публиковать фэнзин под названием 18 Wheeler. Мне было около 20. Это давало мне возможность совмещать музыку и комедию. В это время было столько крутых музыкальных фэнзинов, и я просто хотел создавать что-то похожее.
Расстраивало ли вас, что вы не вращаетесь в нужных кругах? Что вы не писали дляHarvard Lampoon? Что вы не обрастали связями в мире профессиональных писателей?
Должен сказать, что меня до сих пор мучает то, что я не учился в хорошем вузе. Я посещал общественный колледж в Джерси (Колледж округа Миддлсекс. – Прим. авт.). Я 10 лет проработал в магазине, продающем пластинки, пока мне не исполнилось 27 или 28. Это мучило меня годами. Я чуствовал, что все просрал. Меня просто было некому подтолкнуть в нужном направлении. Мне пришлось искать свой путь на ощупь. Я потерял почти 10 лет. Я правда не знал, как еще этим можно было заниматься. Но ты должен сам себя учить правилам. Это единственный способ справиться. И думаю, я счастлив, что справился со всем в одиночку. Если я сам оказался на этом месте, значит, я должен здесь быть. Я доволен тем, где я сейчас. У меня правильный настрой для того, что я делаю. И в любом случае с прошлым я ничего не могу поделать.
Я был одинок. Совершенно одинок и изолирован. Но существовали люди, которые были для меня очень важны. В Нью-Йорке был один парень по имени Джерард Козлой. Он какое-то время работал диджеем на WFMU. Он также был владельцем своего собственного звукозаписывающего лейбла под названием Homestead Records и позднее стал одним из владельцев Matador Records. У него был невероятный послужной список групп, чью музыку он выпускал: Sonic Youth, Big Dipper, Dinosaur Jr. Еще он публиковал музыкальный фэнзин под названием Conflict с самыми смешными обзорами на музыкальные альбомы, которые я когда-либо видел. Джерарду по-настоящему удавалось объединять музыку и юмор. В этом плане он был золотым стандартом. Иногда он мог зло пошутить в своих обзорах, но всегда выбирал правильную сторону. Боролся за правое дело.
Поэтому Джерард был для меня большим вдохновением в работе над своим собственным фэнзином. Этому парню удавалось быть по-настоящему смешным (не хуже любого комедийного писателя), и у него был потрясающий музыкальный вкус. Он взял за правило говорить о вещах, о которых люди должны знать, но не смогли бы узнать никак иначе.
Думаю, что более юные читатели могут не понимать, как важны были фэнзины для музыкальных или комедийных гиков во времена до Интернета. Во многом фэнзины были единственным спасательным кругом.
Да, абсолютно так. И фэнзины были очень доступными. Тогда это было эквивалентом Интернета. Тебе нужно было самому обо всем узнавать. Нужно было искать единомышленников, и подобный журнал был одним из немногих способов, как это можно было сделать. Поэтому я и решил создать свой собственный фэнзин.
В какой-то момент ты либо преодолеваешь трудности и начинаешь заниматься чем-то своим, либо нет. Ты можешь так никогда и не начать создавать что-то. Есть множество людей, которые ничего не создают, и это нормально. Но приходит время, когда ты либо занимаешься этим, либо нет. Не знаю, почему я решил попробовать. Честно. Не знаю, почему вообще кто-либо пробует. Но приходит время, когда нужно принять решение.
Вы окончили колледж?
Да. После колледжа я перевелся в образовательное учреждение, которые позднее стало Университетом Нью-Джерси. В то время он назывался Государственным университетом Трентона, но позднее они его переименовали. Не хотели, чтобы Трентон был в названии. (Смеется.) Им казалось, что кричать о том, что они находятся в Трентоне, Нью-Джерси, не лучшая для них реклама. У меня ушло много времени, чтобы окончить университет. Я почти восемь лет там учился.
Вы завели там друзей?
На самом деле нет. Я не жил на территории вуза. Я каждый день ездил из дома. Я завел одного хорошего друга в общественном колледже. А так я ни с кем особенно не разговаривал, просто ходил на занятия. Я отсиживал свое время, садился в машину и ехал на работу. Вот что я делал.
После окончания вуза я еще пару лет работал в музыкальном магазине, а затем начал писать для журналов про баскетбол. Я был огромным фанатом баскетбола. Был такой журнал SLAM, который ориентировался на подростков. В нем был элемент хип-хопа, и он прославлял игроков NBA. Он не был таким официальным, как Sports Illustrated. Я время от времени писал в SLAM и просил их: «Пожалуйста, можно я для вас что-нибудь напишу, ребята». И они разрешили. Сначала небольшие отрывки, а затем и главную статью номера.
Примерно в 1997-м они отправили меня на мероприятие в Орландо, штат Флорида. Несколько игроков команды Boston Celtics должны были читать вслух для детей в части Universal Studios, посвященной доктору Сьюзу. Я купил билет на самолет и полетел из Ньюарка в Орландо. На тот момент Celtics были на 9-м месте, чтобы выйти в плей-офф, им нужно было выиграть этим вечером. Когда я прибыл на Арену Орландо, я услышал, как их тренер Рик Питино орет во все горло. Мне было прекрасно все слышно сквозь стену. Он орал и орал. Затем два игрока (Антуан Уокер и Пол Пирс) вышли после того, как на них орали 20 минут, и сели со мной в лимузин. И мы поехали читать сказки детям. Они были в чудовищном настроении.
Они стали жаловаться официальному представителю NBA, который ехал с нами: «Почему мы никогда не появляемся на обложках? Почему вы нас не продвигаете? Вы продвигаете того парня и этого парня, вы не продвигаете нас!» И теперь уже они орут на нее. А я сижу там, как огромный тюфяк. Пот льется у меня по лицу и прямо на диктофон. Представитель NBA начинает орать на них в ответ: «Вы знаете, почему вы не на обложках! На обложки попадают те, кто выигрывает игры!Победители! Вот почему!» Затем все замолкают, и она объявляет: «Итак, Том задаст вам несколько вопросов о чтении». И я промямлил что-то вроде: «Итак, ммм, какие книги вам нравится читать?»
Я помню, один из них ответил, что любит книги про деньги. Другой сказал, что предпочитает книги Джона Гришэма[77].
Я чувствовал себя отвратительно и понимал, что эти двое ничего мне не могут дать для статьи. И мне хотелось сказать бы, что эта работа была ниже моего достоинства. Но вот что по-настоящему отстойно: я думал, что заслуживаю лучшего, но это было именно то, чего я заслуживал! Это было ужасно, просто кошмарно. Но у меня не было никакого опыта. Эта работа была именно тем, чего я на тот момент заслуживал.
Могу предположить, что такой опыт мог быть только полезен для вашей последующей работы в комедии. Вы не попали в сценарную комнату в Голливуде прямо из престижного вуза, это создало бы для вас определенные ограничения.
Все пошло мне на пользу, даже вещи, которые в то время, казалось, работали против меня. Любая проблема приходит с даром для вас. Ты можешь этого не осознавать, пока не пройдет лет пять. Все, что я делал в своей жизни, позволило мне получить это богатство настоящего жизненного опыта. А это может быть только на руку.
И я на самом деле счастлив, что тогда не было Интернета. Все ошибки, которые я совершал, когда только начинал, стали бы публичным достоянием. Годами я мог терпеть неудачи без лишних свидетелей. Когда этот метод распространения информации по миру заработал, я уже привел свою жизнь в порядок. Тайные неудачи – недоступная роскошь в наши дни.
Как еще, по вашему мнению, опыт в реальном мире помог вашей комедии?
Так много комедии написано о шоу-бизнесе. Шутки о других шутках. Отсылки к отсылкам. Так много сценаристов пишут фильмы о других сценаристах. Презентации выглядят следующим образом: «Это история о сценаристе, у которого творческий кризис, поэтому он идет…» Что ж, ты уже потерял реальный мир из виду. Писать о шоу-бизнесе – это дешевый фокус. Все хотят заглянуть за кулисы, но это такой ограниченный мир. Но в этом нет динамики настоящего жизненного опыта.
Не могу представить, чтобы кто-то в детстве мечтал написать киносценарий о киносценарии. Люди приходят к этому, потому что их мир настолько сузился, что не включает больше никого, кроме других сценаристов. То же самое я вижу среди телесценаристов. Они знают каждый эпизод «Симпсонов», но что они знают про хреновую работу? А если они и знают про хреновую работу, то это потому, что на ней работали вымышленные персонажи, такие как Фред Флинстоун, работающий на карьере, и Апу из «Симпсонов», из магазина «На скорую руку».
Я не говорю это все, потому что зол на кого-то, кто выбрал такой путь. Я просто очень рад, что у меня есть хоть какой-то опыт в реальном мире.
Как вы остановили свой выбор на радио?
Привлекательность радио для меня была в том, что мне позволили этим заниматься. Джон (Вустер) и я хотели создать радиошоу, похожее на «Секонд Сити ТВ»