Да. Примерно в это время я прочитал цитату Чарльза Шульца, в которой говорилось приблизительно следующее: «Настоящий профессиональный художник может сесть и за пару минут придумать смешной комикс». И я, так сказать, проверял себя, чтобы понять, как быстро я могу придумать пару шуточных комиксов, которые были бы по-настоящему смешными, по крайней мере для меня. Мой папа был во многом похож на Шульца, и он был большим поклонником «Мелочи пузатой». Поэтому, вспоминая об этом сейчас, думаю, я пытался заслужить одобрение своего старика.
Каждая история в «Уилсоне»занимает одну страницу. По структуре они мне напоминают синдицированные комиксы или даже комиксыMad. Но совершенно очевидно, что материал гораздо мрачнее: смерть, несбывшиеся надежды и мечты, неспособность наладить связь с окружающими. Это интересное сочетание – как слышать предзаписанный смех, наложенный на драму.
Я слеп к этому мраку. Я искренне полагал, что все комиксы в книге были или смешными, или в какой-то степени трогательными. Такой формат подходил для этого конкретного персонажа, и я вряд ли использую его снова в другом комиксе.
Как вы думаете, откуда вы черпали вдохновение, пока сидели в больнице? Вы погрузились в некое медитативное состояние?
Это был скорее всплеск креативности, который случается, когда ты заперт в ситуации, где тебе и скучно, и ты нервничаешь. Я как-то думал пойти в университет на курсы по предметам, которые мне совершенно неинтересны, специально чтобы достигнуть этого состояния беспокойной скуки.
Чувствовали ли вы в начале вашей карьеры, что читателям было сложно подобрать для вас ярлык? Работы, которые вы создавали, отличались от типичных традиционных комиксов.
Им до сих пор сложно. Мне давали всевозможные определения: графический романист, автор комиксов и даже карикатурист. Мне всегда больше всего нравилось зваться карикатуристом, потому что это определение казалось наименее раздражающим.
Раньше я говорил людям, что я художник комиксов, но они смотрели на меня, будто я наступил в собачье дерьмо и прошелся по их дорогущему ковру. Я никогда не знал, как лучше себя называть, но я всегда был против определения «графический романист». На мой взгляд, это похоже на надувательство. Мне всегда казалось, что люди скажут: «Погодите-ка! Это же просто книга комиксов!» Но я уже смирился. Зовите меня как хотите.
Когда вы начинали, графический роман был совершенно новой формой. Когда вы росли, где вам удавалось находить вдохновение для чего-то такого?
Были люди, которые делали это еще в 1970-х. Был писатель и иллюстратор по имени Джастин Грин, который написал и проиллюстрировал комикс под названием «Бинки Браун встречает святую Деву Марию» (Binky Brown Meets the Holy Virgin Mary), который был опубликован в 1972-м. Она о молодом парне, который живет в строгих ограничениях католического воспитания и борется со своим сексуальным пробуждением и тяжелой формой ОКР.
Арт Шпигельман утверждал, что «Бинки Браун»оказал сильное влияние на его серию книг «Маус».
Комикс «Бинки Браун» не издавался много лет, но сейчас его не так сложно найти, как раньше. Его точно стоит купить. Мне было примерно 16, когда я открыл его для себя, и, если честно, сначала я его не понял. Друг сказал мне, что это был один из лучших комиксов всех времен, но меня не воспитывали католики. Мне его было немного сложно понять. Затем я перечитал его лет в 25 и очень проникся.
Говорят, что «Бинки Браун» – автобиографический комикс. Я не уверен, что это на 100 % правда, но, по крайней мере, он очень личный и просто замечательный.
Какие еще комиксы оказали на вас влияние, пока вы росли?
У меня есть брат, который на 10 лет старше меня, и он отдал мне стопку своих комиксов конца 1950-х – начала 1960-х. Там было очень много хреновых комиксов про супергероев и комиксы из жанра ужасов и научной фантастики. Я не смотрел телевизор, пока не стал старше. Я был помешан на многих ранних комиксах Marvel и DC.
Когда мне было 21–22, я купил альбом «Попробуй себя в комиксах Marvel: официальная книга» (The Official Marvel Comics Try-Out Book), в котором на хорошей бумаге были напечатаны профессионально нарисованные комиксы в карандаше. Некоторые из страниц были незавершены, чтобы молодые художники имели возможность дорисовать и раскрасить рисунки профессионалов. Казалось, что будет весело и интересно попробовать свои навыки на нескольких страницах с Человеком-пауком, раскачивающимся на паутине на улицах Нью-Йорка 1970-х. Это продлилось 15 минут, а потом я начал подрисовывать всем персонажам прически в стиле афро и голые сиськи.
Что вы предпочитали: Marvel или DC?
Мне нравились комиксы DC, такие как «Приятель Супермена Джимми Олсен» (Superman’s Pal Jimmy Olsen) и «Подруга Супермена Лоис Лэйн» (Superman’s Girl Friend Lois Lane), потому что они рассказывали о «настоящих» людях, а супергеройство было на втором плане. Мне никогда слишком сильно не нравились супергерои, не считая их изображений в стиле поп-арт. Мне никогда особенно не нравились драки. Более интересными я находил романтическую линию и попытки нарисовать некую реальность в абсурдной вселенной. Как то, что отец Супербоя продолжал работать в магазине, несмотря на то что его сын мог завоевать весь мир, – такие вещи. Мои друзья были моей противоположностью. Они говорили: «Боже, кому есть дело до романтики? Скорее начинайте драться!»
И знаете, что мне больше всего нравилось? Обычные люди, мечтающие стать супергероями.
И которым это, возможно, не удается?
О, это бы особенно меня заинтересовало.
Вы всегда планировали стать карикатуристом?
Я понятия не имел, что буду делать со своей жизнью. Я очень хотел быть карикатуристом, но не было рынка для того, что мне было интересно делать. Я не мог представить себя, рисующим газетные комиксы или работающим на Marvel. Помню, как проснулся посреди ночи в полном ужасе: что со мной будет? что я буду делать?
В общем-то, у меня до сих пор нет никаких навыков за пределами того, что я делаю.
То есть все ваши ставки были на эту профессию?
Мои родители говорили: «Ты уверен, что хочешь этим заниматься?» Выбрать эту профессию было смехотворным решением, и это я должен был понимать еще в юности. К счастью, у меня ушло очень много времени на то, чтобы осознать, какой это был глупый выбор.
В какой момент вы заметили, что люди наконец начали понимать, что такоеграфический роман?
На мой взгляд, общественное мнение полностью изменилось к 2001–2002 году, примерно во время выхода «Призрачного мира». Среднестатистические люди, такие как соседи моих родителей, стали говорить вещи вроде: «О, ты создаешь графические романы! Я обожаю “Мауса” Арта Шпигельмана». Несколькими годами ранее они бы подумали, что я порнографией какой-то занимаюсь.
Я так понимаю, что вы никогда не хотели создавать синдицированный комикс для газет?
Нет, это совсем другой жанр и совершенно другой сорт карикатуриста. Те из них, кого я встречал, были странными типами из богатого пригорода. И если этот формат работал в 1920-е, то это не значит, что будет хорошей идеей создавать его сейчас.
Это не слишком привлекательная идея. Рисовать эти четырехпанельные картинки день ото дня, неделю за неделей. Просто не понимаю, как таким образом можно создать что-то стоящее.
Повлиял ли на вас кто-то из карикатуристов данного жанра?
Наверное, очевидным влиянием была «Мелочь пузатая», хотя я никогда его не читал в газетах. «Нэнси» (Nancy) был единственным комиксом, который я в детстве читал каждый день, и он на меня довольно сильно повлиял. Как сказал о «Нэнси» карикатурист Mad Уолли Вуд: «К тому моменту, как ты решал его не читать, ты его уже прочел». Мне кажется, я всегда держал это в голове, работая над своими комиксами: всегда делай выбор в пользу простоты и ясности.
Вы выросли во времена до Интернета. Как вы думаете, насколько Интернет изменил комиксы?
Я точно не знаю. В Интернете сейчас создают комиксы, но мне неинтересно такое читать. Я бы лучше подождал, пока их напечатают. Мне не нравится эстетика чего-то, загорающегося на экране. Это моя персональная точка зрения – я не думаю, что кто-то еще не читает интернет-комиксы по той же причине.
Про Интернет я понял то, что он очень отвлекает карикатуристов, включая меня самого. Большинство карикатуристов ищут любой предлог, чтобы отвлечься. Этот тип работы может быть таким одиноким, и нудным, и раздражающим на разных стадиях процесса.
Если бы у меня в старших классах был компьютер, я бы, вне всяких сомнений, на нем помешался и буквально выкинул бы 20 лет своей жизни. Я бы не сидел и не разговаривал сейчас здесь с вами. Я бы сидел напротив телика и играл в Grand Theft Auto. Я бы ничего не делал.
Вы бы правда не стали карикатуристом?
Думаю, что не стал бы. Правда. Я был бы слишком занят, пытаясь разговаривать с девчонками в чатах. Зачем бы мне понадобилось напрягаться и рисовать комиксы? Не могу себе представить.
Вы работаете один?
Да.
У вас в распоряжении нет ассистентов, как у многих карикатуристов синдиката?
О нет. Я бы очень хотел нанять ассистента, но только чтобы он делал самую дерьмовую работу. У меня не тот темперамент, чтобы иметь ассистента. Я бы чувствовал себя виноватым, когда критиковал его, и это кончилось бы тем, что я бы принимал работу, которой недоволен.
Мне нравится идея того, чтобы у меня была целая студия художников, и я бы заставлял их работать в моем стиле и штамповал бы огромные книжки каждый год, но я знаю, что я бы никогда не смог быть доволен такими материалами. Они бы не смогли все сделать как надо, и я в итоге все равно все делал бы сам.