медленнее и медленнее. Завернув за угол последнего дома, Козетта остановилась. Идти дальше последней лавки было страшно, пройти дальше последнего дома казалось невозможным.
Козетта поставила ведро на землю. Перед ней было поле — чёрное пустое пространство. С отчаянием смотрела она в эту темноту, туда, где не было людей, где были звери и, может быть, даже привидения.
Козетта схватила ведро, страх придавал ей силы.
«Скажу ей, что воды не было!» — подумала Козетта и решительно повернула домой. Но, едва сделав сотню шагов, она снова остановилась. Теперь ей представилась хозяйка Тенардье, отвратительная, страшная Тенардье с пастью гиены и с горящими злобой глазами.
Девочка жалобно посмотрела назад, потом вперёд. Что делать? Куда идти?.. Впереди — Тенардье, позади — мрак и лес. Козетта повернулась и бросилась бегом по дороге к источнику. Она выбежала из деревни, добежала до леса, ни на что больше не глядя, ни к чему больше не прислушиваясь. Она переставала бежать только для того, чтобы перевести дух, но и тогда она всё-таки продолжала идти.
Так добралась она до источника.
Было очень темно, но Козетта привыкла ходить сюда за водой. В темноте нащупала она левой рукой склонившийся над водой молодой дубок, который обычно служил ей опорой. Ухватившись за ветку, она нагнулась и погрузила ведро в воду. Девочка не заметила, как в это время из кармана её передника упала в воду монета в пятнадцать су.
Она вытащила почти полное ведро воды и поставила его на траву. Тут только она почувствовала, что не может сделать больше ни шагу; она опустилась на траву и замерла, присев на корточки.
Козетта закрыла глаза, потом открыла их. Рядом с ней в ведре колыхалась вода, расходясь кругами. Над головой расстилалось небо, покрытое тяжёлыми, тёмными тучами. Дул холодный ветер. Козетта встала. Страх снова охватил её. Скорее бежать, бежать что есть силы через лес, через поле — к домам, к освещённым окнам, к горящим свечам. Взгляд её упал на ведро. И так велик был её страх перед хозяйкой Тенардье, что она не осмелилась оставить его. Она ухватилась обеими руками за ручку ведра, но у неё едва хватило силы поднять его.
Так прошла Козетта шагов двенадцать, но полное ведро было тяжёлым, и девочка принуждена была поставить его на землю. Она передохнула минутку, потом снова взялась за ручку и опять пошла. На этот раз она прошла немного больше, но вскоре опять остановилась, потом опять пошла. Козетта шла согнувшись, низко опустив голову, совсем как старуха. Ручка ведра впивалась в её маленькие, мокрые и окоченевшие от холода ладони; а когда она останавливалась, холодная вода расплёскивалась и обливала её голые ноги.
И всё это происходило в густом лесу, ночью, вдали от людей, а девочке было всего восемь лет!
Козетта дышала с каким-то болезненным хрипом; рыданья сжимали ей горло, но она не смела плакать — так боялась она Тенардье даже издали.
Козетта шла очень медленно. Она с тоской думала о том, что пройдёт не меньше часа, пока она вернётся домой, и что Тенардье непременно изобьёт её. Дойдя до старого, хорошо знакомого каштана, она сделала последнюю остановку, чтобы хорошенько отдохнуть; потом собрала все свои силы, подняла ведро и храбро пошла вперёд.
И вдруг она почувствовала, что ведро стало лёгким. Чья-то рука, которая показалась ей огромной, взяла ручку ведра.
Козетта подняла голову. Высокая чёрная фигура шагала в темноте рядом с ней. Это был человек, неслышно подошедший сзади. Девочка не испугалась.
Человек заговорил с ней. Голос у него был спокойный, тихий.
— Это ведро слишком тяжело для тебя, дитя моё.
— Да, сударь.
— Дай мне, я понесу его.
Козетта выпустила ручку ведра.
— Сколько тебе лет, девочка?
— Восемь лет, сударь.
— И ты издалека так идёшь?
— От источника в лесу.
— А далеко тебе ещё идти?
— Ещё с четверть часа.
Человек помолчал немного, потом вдруг спросил:
— Разве у тебя нет матери?
— Не знаю, — ответила девочка и, прежде чем он успел сказать что-нибудь, прибавила — Думаю, что нет. У других есть. У меня нет.
Потом сказала ещё:
— Я думаю, у меня её никогда не было.
Человек остановился. Он поставил ведро на землю, нагнулся и положил обе руки на плечи девочки, стараясь разглядеть в темноте её лицо.
— Как тебя зовут? — спросил он.
— Козетта.
Они пошли дальше.
— Кто же послал тебя так поздно в лес за водой?
— Госпожа Тенардье.
— А чем занимается эта твоя госпожа Тенардье?
— Это моя хозяйка, — ответила девочка. — У неё трактир.
— Трактир? — переспросил человек. — Ну, так я там переночую. Веди меня туда.
— Мы туда идём, — сказала девочка.
Человек шёл довольно быстро. Козетта без труда поспевала за ним. Она уже не чувствовала усталости.
Прошло немного времени. Человек заговорил снова:
— Разве у госпожи Тенардье нет служанки?
— Нет, сударь.
— Так ты у неё одна?
— Да, сударь. — Потом Козетта прибавила: — У неё есть ещё две девочки.
— Какие девочки?
— Эпонина и Азельма.
— Кто это Эпонина и Азельма?
— Это барышни, дочки госпожи Тенардье.
— А что же они делают, эти барышни?
— О, — воскликнула Козетта, — у них красивые куклы! Много всяких блестящих вещей! Они играют.
— Весь день?
— Да, сударь.
— А ты?
— Я работаю.
— Весь день?
Девочка подняла свои большие глаза, полные слёз, и тихо сказала:
— Да, сударь.
Помолчав минуту, она продолжала:
— Иногда после работы, если мне позволяют, я тоже играю.
— Как же ты играешь?
— Как могу. Мне позволяют. Только у меня мало игрушек. Эпонина и Азельма не дают мне играть их куклами. А у меня есть маленькая оловянная сабелька, вот такая.
Девочка показала свой мизинец.
— Она тупая?
— Нет, сударь, острая: она рубит головки у мух и режет салат.
Они дошли до деревни и прошли мимо булочной. Козетта совсем забыла, что хозяйка велела ей купить хлеба.
Человек перестал задавать вопросы и мрачно молчал. Когда они подошли к постоялому двору, Козетта робко дотронулась до его руки.
— Вот мы уже подходим к дому, — сказала она.
— Ну так что же?
— Позвольте мне теперь взять ведро.
— Почему?
— Потому что, если госпожа Тенардье увидит, что вы его несёте, она побьёт меня.
Человек отдал ей ведро.
Минуту спустя они стояли у двери трактира. Потом она постучала. Дверь отворилась.
Козетта не могла удержаться, чтобы ещё раз не взглянуть на большую куклу, выставленную в окне игрушечной лавки.
На пороге показалась госпожа Тенардье со свечой в руке.
— А, это ты, дрянная девчонка! Долго же ты ходила! Наверно, заигралась где-нибудь!
— Сударыня, — сказала Козетта, дрожа от страха, — этот господин хочет переночевать у нас.
На угрюмом лице хозяйки сейчас же показалась любезная гримаса. Но после того, как она внимательно осмотрела одежду незнакомца и его узелок с вещами, эта любезная гримаса исчезла.
— Очень жаль, но у меня совсем нет места, — сухо сказала она.
— Поместите меня где хотите, — отвечал человек, — на чердаке, в конюшне… Я заплачу, как за комнату.
— Сорок су!
— Сорок су? Хорошо.
Человек вошёл в зал, положил на лавку узелок и палку и сел к столу, на который Козетта поспешила поставить бутылку вина и стакан. Торговец, требовавший воды для своей лошади, пошёл её поить. Козетта уселась на своё место под столом и принялась вязать. Человек пристально смотрел на Козетту.
Девочка была худа и бледна. Ей было восемь лет, но на вид можно было дать только шесть. Её руки потрескались от холода, босые ноги были худые и красные. Одета она была в лохмотья, и сквозь дыры одежды виднелось голое тело, покрытое синяками. Ей всегда было холодно, и она привыкла сидеть съёжившись, прижимая коленки одну к другой. И теперь, вернувшись домой вся измокшая, она не осмелилась даже подойти к очагу, чтобы просушиться.
Вдруг хозяйка закричала:
— Да, а где же хлеб?
Козетта, услышав крик хозяйки, поспешно вылезла из-под стола. Она совсем забыла о хлебе. Как все запуганные дети, она прибегла ко лжи:
— Сударыня, булочная была закрыта.
— Надо было постучать!
— Я стучала, сударыня.
— И что же?
— Мне не отперли.
— Завтра я узнаю, правда ли это, и если ты врёшь, то ты у меня запляшешь! А где деньги?
Козетта опустила руку в карман передника и побледнела: денег в кармане не было.
— Ты слышишь, что я тебе говорю?
Козетта вывернула карман. Куда пропали деньги? Бедняжка не находила слов. Она окаменела.
— Ты их потеряла, — закричала хозяйка, — или ты хочешь их украсть? — И она протянула руку к плётке, висевшей в углу над очагом.
Это страшное движение хозяйской руки заставило Козетту закричать:
— Простите! Сударыня! Сударыня, я больше не буду!
Тенардье сняла плётку.
Козетта забилась в угол. Она старалась съёжиться, защитить от ударов своё полуобнажённое маленькое тельце.
В это время незнакомец незаметно для других пошарил в своём жилетном кармане.
— Виноват, сударыня, — сказал он. — Я сейчас видел, как что-то упало из кармана девочки.
Он нагнулся и поискал на полу.
— Вот, — сказал он, вставая, и протянул монету Тенардье.
Но это была совсем не та монета — это была монета в двадцать су.
Хозяйка положила деньги себе в карман и, сурово взглянув на девочку, сказала:
— Чтобы этого в другой раз не было!
Козетта снова спряталась под стол, «в конуру», как говорила Тенардье.
— Кстати, вы будете ужинать? — спросила Тенардье незнакомца.
Он не отвечал. Он, казалось, глубоко задумался.
— Что это за человек? — пробормотала хозяйка. — Нищий? Он не может заплатить ни одного су за ужин. Заплатит ли он за ночлег? Хорошо ещё, что он не присвоил себе денег, которые нашёл на полу!