Бывший Муж Домны был Работающим с металлом у очень богатого и титульного Хозяина, живущего за городом в большом доме на холме с пересечением двух рек и церковью со скульптурами Чудесных. Домна ехала и волновалась. Специально оделась очень просто, как полуработающая. Она думала, что скажет бывшему Мужу, если он узнает ее, как будет объясняться, почему не искала его, как будет отвечать, если он попросит ее вернуться. Домне в коже Хоуп казалось, что все ее муки и тревоги прекратятся, если она увидит его. Она поняла, что сильно скучала по нему. Даже думала сначала взять с собой Машу, чтобы не волноваться за нее и чтобы показать бывшему Мужу, но потом решила, что это очень дальняя дорога. Бывший Муж жил в каменной пристройке, там же находилась его кузница. Домна в коже Хоуп зашла внутрь горячего помещения. Он работал тут с металлом. Ему помогал Помощник. Кузница была крупнее и денежнее, чем прежняя деревенская. Мужчины заметили Домну в коже Хоуп, удивились и оглядели ее. Домна в коже Хоуп подошла к бывшему Мужу и сказала по-русски, что хочет заказать забор и ворота для парка. Работающие переглянулись. Бывший Муж плюнул ей под ноги и сказал, что они не обслуживают людей другой веры. Мужчины вернулись за работу. В кузницу зашла молодая беременная работающая и принесла еды. Она уронила горшок с супом при виде Домны в коже Хоуп. Суп разлился, раскидался луком, морковкой и мясом. Бывший Муж попросил Домну в коже Хоуп не пугать русских людей. На обратном пути она улыбалась: ей действительно стало легче, но иначе.
Вскоре появился тот самый ожидаемый всеми указ. Он оказался ненастоящим, неосвобождающим, фальшивым. Свобода у работающих вроде могла оказаться, но только по желанию хозяев, за которыми оставались все куски земли. То есть ничего не менялось. Домна в коже Хоуп злилась и одновременно радовалась: все теперь как прежде, нехорошо, то есть обычно. Она чувствовала, что скоро наступит важная возможность для нее. Она смотрела, как растет дочь, и ждала. Новый муж вернулся от Правильной и объявил взволнованно, что через три недели у них будут обедать Главный русский хозяин и его семья. Весь дом Правильной и дом Домны в коже Хоуп и ее мужа стали готовиться к этому событию. Новый муж все время проводил на кухне, пытаясь придумать, что приготовить. Советовался с Правильной. Домна в коже Хоуп вызвалась помочь Новому мужу, много времени проводила у него на кухне, помогала ему придумывать, пробовала то, что он готовил, приучала к себе его помощников. Даже перестала волноваться о Маше. Новый муж был занят, но доволен, что жена отвлеклась.
Домна в коже Хоуп придумала, как добиться всеобщего блага, как устроить перемену. Один раз она уже так сделала. Ей в руки давалась возможность еще раз. Домна в коже Хоуп все продумала. Новый муж удивлялся, не думал, что она так любит готовить, но разрешил ей стать его главной помощницей. Она осознавала, что накажут ее Нового мужа, ее саму, Правильную и семью Правильной, а главное – ее разлучат с Машей. Или Домна в коже Хоуп успеет забрать Машу и уехать, или нет. Но зато все остальные будут свободны. Для этого, Домна в коже Хоуп поняла, у нее в жизни появились Хоуп и ее кожа.
За два дня до ужина семьи Главного хозяина, пока все спали, Домна в коже Хоуп оделась как полуработающая, взяла с собой ткань, которой она закрывала лицо на представлениях рассказывающих, и вышла в город – покупать порошок. Она рассчитывала дойти пешком до далекой аптекарской лавки, в которой когда-то случайно покупала капли от тошноты. Она успела пройти восемь минут, на пятой закрыла лицо тканью, на девятой на сонной грязной улице перед Домной в коже Хоуп остановилась закрытая коробка на колесах, двое человек затащили ее внутрь, сели вперед, и кто-то из них ударил по лошади. Коробка на колесах поскакала по деревянным пням Второго главного города. С Домны в коже Хоуп стянули ткань. Перед ней сидел незнакомый неработающий, еще молодой, светловолосый, но обмякший кожей лица, на котором торчали злые и уставшие глаза. Домна в коже Хоуп спросила его по-французски, кто он и что ему надо от нее. Бывший Хозяин Хоуп сказал по-английски, что хорошо, что она успела выучить французский. Это может им пригодиться.
Через долгий кусок земли и еще более долгий кусок воды Хоуп в коже Домны ехала в открытой коробке на колесах посреди суховатого леса. За спиной Хоуп в коже Домны толпились привязанные к коробке на колесах сундуки с вещами и книгами. Белый управляющий лошадьми вдруг остановил повозку, огляделся, повернулся к Хоуп в коже Домны, схватил ее одной рукой и стал бить ее по лицу и по животу другой. Хоуп в коже Домны пыталась освободиться. Белый управляющий лошадьми навалился на Хоуп в коже Домны сверху прямо на сиденье и стал задирать ее юбку. Хоуп в коже Домны била его руками, пиналась, царапалась, кусалась и принялась кричать на него на диалекте работающих. Белый управляющий лошадьми остановился, ударил Хоуп в коже Домны еще раз сильно по лицу, и она повисла. Он стащил с нее сумку из темно-коричневой кожи, скинул Хоуп в коже Домны с коробки на колесах и уехал. Хоуп в коже Домны лежала окровавленным лицом вниз на пыльной земле своей Первой страны.
10. Boo hag
Я не помню ничего про себя, я не помню ничего про себя, но помню про Хоуп в коже Домны и про Домну в коже Хоуп, помню, что Череп сказал, что Хоуп в коже Домны проснулась в Лечебном доме. Она лежала, смотрела в потолок и злилась. Время от времени плакала. Ее раны и синяки приходили мазать молящиеся неработающие женщины в длинной черно-белой одежде. Видели шрамы на спине Хоуп в коже Домны, но не задавали вопросов. Чувствовали ее настрой и пытались уговорить ее не печалиться. Хоуп в коже Домны продолжала злиться на себя, потому что не вшила в пояс отрывок желтого драгоценного металла, выменянный на заработанное в ее Второй стране. Не вшила, а сложила в кожаную сумку. Еще в ней были словарный дневник, две другие книги, заполненные текстами в столбик за время в Дикой и холодной стране и по дороге оттуда, рекомендательное письмо от Нового хлебного капиталиста, Пропускной документ от Меловой зайчихи на белое имя. В сундуках Белый управляющий лошадьми увез от Хоуп в коже Домны платья, книги и карты. Тело Хоуп в коже Домны качало на кровати после путешествия через океан (растерялась, позабылась подготовка Голд) и болело от ударов. Почему мне так тяжело делать что угодно, Братец Череп? Отрывок золота она должна была обменять на Голд. В пространстве стояло еще восемь кроватей, их заполняли, заменяя друг друга, женщины с неработающей кожей. Почему я не могу двинуться, Братец Череп? Не понимаю, почему так сложно шевелиться, думать, помнить? На соседнюю кровать положили женщину с работающей кожей – Хоуп в коже Домны удивилась. Рыжеволосая молящаяся неработающая с очень неработающей кожей увидела взгляд Хоуп в коже Домны и сказала, что все люди на земле были одинаково созданы Богом – женщины точно. Хоуп в коже Домны согласилась. После ограбления у Хоуп в коже Домны ничего не осталось, кроме деревянного креста на шнурке и разодранного платья. Возможно, из-за этого деревянного креста нашедшие Хоуп в коже Домны люди привезли ее именно в этот Лечебный дом.
Приходил Расследующий с неработающей кожей и густыми пучками волос надо ртом. Он вежливо расспросил Хоуп в коже Домны про ограбление, поразился, что она ездила в Дикую и холодную страну и была там учительницей-компанией, посочувствовал ей и ее пропавшим отрывку золота, платьям, книгам, похвалил, что она отбилась от Ограбившего и что осталась в живых. Несколько раз спрашивал, хорошо ли она рассмотрела, что Ограбивший носил неработающую кожу? Расследующий глядел при этом нехорошо на лежащую рядом работающую с повышенной температурой тела. Хоуп в коже Домны ответила, что рассмотрела хорошо. Братец Череп, мне снилось, что темно-красная фигура человеческой формы сидела на моей груди, к чему этот сон? Наверное, он про то, что мне так сложно поднять себя, шевелиться, думать, помнить. Я сплю-сплю-сплю и не могу выспаться. Расследующий все записал в свою книгу с переплетом из кожи. Полупустую книгу. Хоуп в коже Домны вспомнила свои заполненные и принялась грустить еще мощнее.
Лечебный дом находился при закрытом религиозном женском доме, который построили внутри города много лет назад. Вдобавок к Лечебному при закрытом религиозном женском доме были Учебный дом для учащихся женского пола, Жилой дом для учащихся женского пола и Жилой дом для учащих. Всем этим управляли женщины – религиозные неработающие. Они называли себя молящиеся родственницы, у которых одни родители – вернее, отец. За образование и жизнь в Учебном доме нужно было платить, но с некоторых классов не брали плату. Молящиеся родственницы гордились своим Учебным домом. Например, потому что здесь училась, жила и преподавала Молящаяся сестра, которая первой в Дикой и жаркой стране начала производить лекарства. Еще в этом Учебном доме учили иногда девочек с работающей кожей и с родной американской кожей в отдельных классах от девочек с неработающей кожей. Бывало, девочек с работающей кожей и с родной американской кожей помещали в один класс, когда их не набиралось на отдельные. Почти всегда девочки с работающей кожей и девочки с родной американской кожей учились за деньги. Несмотря на свою ненеработающую кожу, они были свободны, их родители, их предродители выкупили себя или никогда не бывали работающими. Когда родители девочек с неработающей кожей возмущались, молящиеся родственницы просто предлагали им не водить своих дочерей в их Учебный дом. А некоторые молящиеся родственницы напоминали, что Учебный дом их предшественницы создали еще тогда, когда люди с работающей и неработающей кожей приезжали в страну, а люди с родной американской кожей просто уже жили здесь. Родители девочек с неработающей кожей чаще замолкали: это был хороший Учебный дом, с хорошей молвой, после него девушки, даже из небогатых семей, удачно выходили замуж. Единственное требование ко всем учащимся и учащим – общая с молящимися родственницами религия. Told ya don’t let the Boo hag ride ya! Told ya!