Кожедуб, пунцовый от гнева, громко возмущался действиями опытных летчиков Шеберстова, Геся, Васько — ведущих групп, допустивших потери.
— Что-то, Саша, ты совсем ослаб, — пенял он своему соратнику Герою Советского Союза А.Ф. Васько, — или без Виктора уж и не видишь ничего?[51]
— Ругался ли Кожедуб, употреблял ли крепкие словечки? — задал я как-то вопрос Евгению Георгиевичу Пепеляеву
— Да нет, — усмехнулся тот, — он и ругаться-то не умел. Когда внутренне кипел, то краснел — это было заметно.
Позднее, после разбора пленки ФКП, дивизии была зачтена первая победа, отнесенная на счет гвардии капитана Ивана Яблокова, «прицельно атаковавшего "сейбр" на встречных курсах… с 600 метров».
Заметим, что вероятность такой победы крайне невелика, и она может быть достигнута лишь прямым попаданием снаряда в летчика. При этом летчик «сейбра» спереди и сзади был защищен броней и экраном, а в козырек фонаря было вмонтировано 70-мм бронестекло. Хотя при атаке на встречных курсах, когда относительная скорость снарядов фактически удваивалась, такая броня была малоэффективна.
На следующий день был вновь потерян самолет, на сей раз гвардии старшего лейтенанта Калмыкова, совершившего вынужденную посадку на рисовом поле. Истребитель получил незначительные повреждения и через несколько дней был отремонтирован, Калмыков отделался ушибами и вскоре вернулся в строй.
Около 16.00 старший лейтенант Шебанов точной длинной очередью накрыл «сейбра», проскочившего вперед после неудачной атаки. На следующий день обломки неприятельской машины были найдены на земле.
7 апреля американское командование предприняло налет на аньдунский мост, рассчитывая, что противник — летчики 324-й истребительной авиадивизии — сломлен и деморализован. Но не тут-то было. В течение дня в нескольких воздушных боях летчики дивизии записали на свой счет 3 В-29 (Субботин, Сучков, Образцов), потеряв самолет старшего лейтенанта Андрушко (летчик катапультировался). На все сбитые В-29 были получены подтверждающие справки от северокорейских властей.
Тем не менее боевая работа дивизии в тот день была признана неудачной — четырнадцать бомбардировщиков В-29 сумели подойти к мосту и сбросить бомбы. К счастью, они легли неточно. Кожедуб получил замечание от командира 64-го корпуса — генерал-майора авиации И.В. Белова. Было приказано провести работу с личным составом, вскрыть недостатки и исправить их в кратчайшие сроки.
По воспоминаниям одного из летчиков 196-го ИАП старшего лейтенанта Б.С. Абакумова, «Кожедуб приказал командирам двух полков регулярно водить людей в бой, а не "отсиживаться" на командном пункте. Были сделаны оргвыводы по кадровым вопросам — Иван Никитович предупредил некоторых любителей держаться в стороне от боя. И все пошло нормально. Главное — люди поверили в свои силы и технику».
Получивший осложнение от полетов на реактивном истребителе командир 176-го гвардейского ИАП, четырежды орденоносец, ветеран Великой Отечественной войны, уже относительно немолодой (1916 года рождения) боевой летчик гвардии подполковник Кошель был отправлен в Союз, а командиром полка назначен инспектор по технике пилотирования дивизии гвардии подполковник С.Ф. Вишняков.
Во время Великой Отечественной войны Сергей Федорович прошел большую ратную школу. С ноября 1942 года он воевал в составе 32-го гвардейского полка. Скромный и надежный летчик, он летал ведомым с выдающимися асами: Луцким, Избинским, Ореховым. От вылета к вылету росло его мастерство: к концу войны на счету гвардии старшего лейтенанта Вишнякова были восемь сбитых самолетов противника. В Корее, находясь в должности командира полка, он регулярно вылетал на боевые задания. Совершил там около 120 боевых вылетов[52], лично сбил шесть самолетов противника. Сергей Федорович стал третьим из восьми советских «двойных асов» — летчиков, одержавших не менее пяти побед как на поршневых, так и на реактивных самолетах. Первым «двойным асом» стал командир 28-го гвардейского авиаполка майор В.И. Колядин (15 личных официальных побед в Отечественную войну и 5 в Корее), вторым — комэск 176-го гвардейского ИАП 324-й ИАД капитан Г.И. Гесь (5+8), четвертым — заместитель командира 196-го ИАП 324-й ИАД майор А.И. Митусов (6+7), пятым — командир 523-го ИАП 303-й ИАД подполковник А.Н. Карасев (30+7), шестым — заместитель комэска 18-го гвардейского ИАП капитан Н.Л. Корниенко (5+5), седьмым — комэск 523-го ИАП 303-й ИАД майор С.А. Бахаев (13+11), восьмым — командир 821-го ИАП подполковник Г.Ф. Дмитрюк (18+5). Три из восьми двойных асов воевали в дивизии Кожедуба и три — в дивизии Куманичкина.
…8 апреля старшему лейтенанту Шеламонову удалось перехватить и после нескольких атак сбить разведчик РБ-45.
На следующий день Г. Гесю удалось сбить «инвейдер», а Васько — «сейбр».
В тот же день был потерян МиГ-15 гвардии лейтенанта Негодяева, получившего легкие ранения.
Позднее, после атаки «сейбров», поразивших топливные баки самолета, взорвался в воздухе МиГ-15 гвардии старшего лейтенанта Ф.В. Слабкина — летчик погиб.
10 апреля летчики 196-го ИАП Шебанов и Назаркин сбили по истребителю — Ф-80 и Ф-86.
В первую неделю боевых действий дивизия получила боевое крещение, одержала первые победы, понесла половину всех своих потерь в людях и самолетах.
В эти непростые дни произошло и становление Кожедуба как командира дивизии. Он сумел наладить доверительные отношения с командирами полков, переговорил со всеми комэсками, нашел общий язык со многими летчиками. Много нервов стоили усилия по организации надежной работы станций наведения. Но несколько раз они все же попадались на удочку американцев, имитировавших налеты тяжелых бомбардировщиков посредством «шутов» — Ф-80, шедших в плотных, перекрещенных боевых порядках. Немалых сил от командира, несмотря на активную работу служб инженера дивизии и распорядительность китайцев, требовали вопросы материально-технического снабжения: поставок топлива, боеприпасов, запасных частей, доброкачественного питания, теплых вещей.
12 апреля 1951 года разыгрался воздушный бой, в котором американцы понесли тяжелые воздушные потери, а дивизия Кожедуба прославилась, переломив ход воздушной войны.
«В тот день американское командование решило окончательно уничтожить переправы через Ялуцзян, и главной ударной силой должны были стать "сверхкрепости". 48 тяжелых бомбардировщиков под прикрытием около 80 истребителей в 8 часов утра появились в зоне действия советских РТС. Свой курс вражеская армада держала на аньдунский железнодорожный мост. Для летчиков 324-й ИАД наступил час проверки их мастерства и мужества. Допустить разрушение переправ через пограничную реку Ялуцзян — значило, по существу, проиграть войну, и это прекрасно понимали обе противоборствующие стороны. Так что предстоящий воздушный бой мог решить исход Корейской войны»[53].
В формуляре дивизии полковник Кожедуб записал:
«…После обнаружения первой группы противника мною подразделения, находящиеся в готовности № 2 и № 3, были переведены в готовность № 1. В 8.52, когда стало ясно, что противник идет в нашу сторону, решил поднять в воздух 2 группы истребителей — 8 и 6 истребителей части полевая почта 55702 под командованием капитана Шеламонова и Ткацкого, под общим командованием Шеламонова, с целью отражения налета бомбардировщиков противника. Эти группы наших истребителей взлетели в 8.54—8.55.
После взлета и набора высоты наши истребители были с ПУН (пункт управления и наведения) наведены на бомбардировщиков противника, и в 9.10 один из наших истребителей передал, что видит колонну самолетов В-29…
В 9.00—9.02 мною были подняты еще две группы истребителей — 8 и 6 МиГ-15 части полевая почта 49772 под общим командованием капитана Шеберстова (ведущий второй группы капитан Мурашев) для отражения второй группы».
Позднее, в 9.15 и в 9.23, были подняты в бой еще 12 самолетов (4 — 176-го гвардейского ИАП и 8 — 196-го ИАП).
Знаменитый воздушный бой длился не более получаса — с 9.12 до 9.45. При этом летчикам 324-й дивизии командованием 64-го ИАК были засчитаны сбитыми 10 «сверхкрепостей» (Субботин, Сучков, Гесь, Образцов, Милаушкин, Шеберстов, Плиткин, Кочегаров, Назаркин, Шебанов) и 4 истребителя, скорее всего (по типам), 3 Ф-80 и 1 Ф-86 (Крамаренко, Лазутин, Фукин, Яковлев). Предположительно были сбиты еще 3 В-29 и 1 Ф-86 (или Ф-84).
В дивизионном формуляре цифры были выше. Там говорится, что «в результате боя сбито до 11 В-29, 2 Ф-80, подбито до 14 В-29 и 5 истребителей».
Еще более высокими значатся потери противника в докладах полков. Так, в формуляре 196-го ИАП записано: «12.4.1951… В боях участвовало 22 летчика. По докладам летчиков… сбито самолетов противника: восемь В-29, три Ф-80 и один Ф-84; подбито пять В-29. Подбит самолет капитана Яковлева, который произвел вынужденную посадку в районе Сингисю». Сразу на 14 побед претендовали летчики 176-го гвардейского ИАП.
Наиболее вероятны победы, одержанные в этом бою:
гвардии старшим лейтенантом Плиткиным (в 9.15), ведшим огонь с 600—300 метров. После двух его очередей В-29 загорелся и резким снижением ушел на юг, попав под повторную атаку другой пары — гвардии капитана Шипицина;
гвардии капитаном Субботиным, ведшим огонь сверху-справа-сзади с 400—300 метров;
гвардии капитаном Гесем, атаковавшим В-29 с 600—400 метров и наблюдавшим попадания;
капитаном Назаркиным, с 600—400 метров поджегшим оба левых двигателя В-29, сблизившимся на 150—100 метров и перенесшим огонь на пилотскую кабину.
Другие летчики вели огонь с 1400—700 метров, а поразить с такой дистанции четырехмоторный В-29 снарядами 37 и 23-мм пушек маловероятно.
В боях истребителей старший лейтенант Фукин поразил Ф-80 тремя длинными очередями с 300—150 метров; гвардии капитан Крамаренко сбил Ф-80 с 500—200 метров, а его напарник, гвардии старший лейтенант Лазутин, — с дистанции 300 метров; капитан Яковлев атаковал «тандерджет» с дистанци