Поэт(сидя)
Я жив!.. И снова вижу землю… Землю!..
Но в эту ночь успел я заглянуть
Туда: в тот мир, откуда к нам никто
Еще не возвращался, как сказал
Шекспир Вильям, собрат мой даровитый!
Но, быв уж там, оттуда я вернулся.
(Встает на ноги.)
О, что я видел, люди! Что я видел!
На воздухе!.. С вершины дуба!.. В петле!..
О, что я видел там! Что видел мельком!
Когда-нибудь я в гимнах вдохновенных
Попробую о том поведать миру.
(Задумывается.)
Однако же… ведь я уже висел…
И вот стою! И жив, и невредим!
Как этому не подивиться диву?!
(Осматривается, ощупывает себя и замечает, что его альмавива, зацепившись за сук, разорвалась.)
Лишь починить придется альмавиву.
(Стоит в раздумье, и взор его падает на убитую дубом полевую мышь.)
А мышь оттуда не вернется!
(Нагибается к мыши и кричит ей.)
Встань!..
Не можешь?… Ха-ха-ха!.. Затем,
Что дрянь!
Коль не убил бы дуб, сова бы съела!
А где ж сова?
(Смотрит сперва на кочку, потом заглядывает в дупло.)
Здесь нет уж… Улетела…
Хоть и живет, да лишена дупла,
Где, может быть, полсотни лет жила.
На их судьбу взираю хладнокровно.
Вот дуба жаль среди долины ровной!
Зато их тьма в дубовом есть лесу.
(После некоторого молчания подымает с земли два желудя – сперва маленький, а потом крупный.)
Два желудя на память унесу:
И о твоей кончине, дуб почтенный,
И о моем спасенье для вселенной.
(Кладет оба желудя в карман, берет книгу своих творений под мышку и уходит.)
Хор общего собрания мировых сил
(Поет над местом ночной катастрофы.)
Иной живи и здравствуй,
Другой, напротив, сгинь!..
Над всей земною паствой
Мы пастыри; аминь!