Расчесываю волосы, пока они не становятся блестящими и прямыми.
Не успеваю я снова забраться в постель — голая, — как слышу, как ключ-карта проносится над считывателем, и замок щелкает, открываясь.
Дверь понемногу приоткрывается, Роуди заходит внутрь, бросая сумку у нашего крошечного диванчика. Сбрасывает ботинки и стягивает носки.
Я смотрю с кровати, как он поднимает рубашку, комкает ее и бросает рядом с кроватью. Стягивает шорты, стаскивая их вниз по сужающейся талии.
Мускулы Роуди плотные и тугие, вены наполнены жидким кислородом. Он закидывает руки за голову и потягивается, поворачивая талию влево, затем вправо, подтягивая предплечья.
Его пресс напрягается.
Мое тело становится горячим.
Закончив с растяжкой, он поворачивается спиной к кровати и идет в ванную, каждый мускул его тела сокращается.
Я слышу звук работающей раковины, когда он входит внутрь, затем постукивание зубной щетки по фарфору. В туалете смывается вода.
Когда он выходит, я лежу на спине, прикрывшись простыней и заложив руки за голову. Довольная и ленивая, как кошка, которая ждет, чтобы её погладили.
Боготворили и обожали.
— Ты уже встала. — Он улыбается в полумраке.
— Ммм, — отвечаю я. — Я уже встала.
— Какое совпадение, — он хихикает. — Я тоже встал.
В его боксерах есть заметная выпуклость, которую он поправляет, когда подходит ближе, присаживаясь на корточки на несколько дюймов, чтобы поднять и переместить свой член с одной стороны шорт на другую. Это движение настоящего спортсмена.
Теперь он рядом с кроватью наклоняется, чтобы поцеловать меня, его мятный свежий рот открывается, чтобы попробовать меня, язык скользит внутрь. Я позволяю своим рукам скользнуть за пояс его нижнего белья, стягивая с его бедер.
Роуди снимает их полностью, оставляя их в куче на полу.
Стягивает простыню с моего тела и забирается в постель, рука уже тянется к презервативам на прикроватном столике.
Одна из этих больших грубых рук нежно скользит по моему бедру.
— Тебе больно?
— Немного.
Он снова целует меня.
— Сожалею.
Но его большое тело кажется божественным. Тяжелая и теплая мускулистая рука обвилась вокруг моей талии, втягивая меня под Роуди. Тела идеально выстроились в линию.
— Все в порядке. Я знала, чего ожидать.
— Хочешь, я поцелую там и сделаю лучше?
Нет. Я хочу, чтобы он наполнил меня, как прошлой ночью; ненасытно любопытная, я хочу большего. Все, а не только его язык.
— Или ты хочешь по-быстрому?
— Нет. — Я медленно качаю головой. — Я хочу, чтобы это было медленно.
Хочу, чтобы он был нежным. Хочу не торопиться.
Хочу, чтобы Стерлинг почувствовал, как быстро бьется мое сердце, когда он касается меня, большие медвежьи лапы нежно ласкают кожу вдоль моего бедра, губы теплые. Нежные.
Я люблю в нем все, он и есть все.
Мы целуемся с открытыми глазами, ртами, лениво поглаживая друг друга языками, чтобы я могла видеть все, что он чувствует, отраженное в его глазах — так же, как и прошлой ночью.
Самоконтроль ради меня.
Обожание.
Он как будто знает, что мое тело все еще чувствительно, и обращается со мной, как с хрупким куском стекла, когда на самом деле все, чего он хочет — это врезаться в меня. Его самообладание не похоже ни на что, что я когда-либо видела в своей жизни.
Замечательный.
Впечатляющий.
Реально восхитительный.
Дюйм за восхитительным дюймом он продвигается вперед, вдыхая воздух в изгиб моей шеи. Бормочет. Проверяет, все ли со мной в порядке.
— Ты в порядке?
Я лучше, чем в порядке.
Я протягиваю руку, чтобы откинуть назад его волосы, слова «я люблю тебя, Стерлинг» обжигают мне горло. Предательские признаки покалывания в носу дают моему мозгу сигнал послать воду к глазам.
Эти слезы — мои чувства к нему, осязаемое доказательство того, что все между нами правильно. Прошлая ночь была всем, чем должен быть первый раз, и я не могла бы выбрать ничего лучшего.
Глаза Стерлинга расширяются, когда он замечает слезу, скользящую по моей щеке.
— Что с тобой? Ты в порядке? Скарлетт…
— Я счастлива.
Я люблю тебя.
Он возвышается надо мной, похороненный внутри меня. Наклоняется, эти массивные, сильные предплечья упираются по обе стороны моего лица. Вместо того чтобы смахнуть слезу кончиком пальца, как я ожидаю, он облизывает ее.
Щелкает по ней языком.
Я хватаю его за бицепс.
— Глубже.
Мне никогда не надоедает видеть, как его зубы волочатся по нижней губе, и это возбуждает меня еще больше, когда я вижу их сейчас. Белые, блестящие, совершенные.
Он толкается глубже. Вращает тазом.
— Да, вот так.…
— Ммм… — Моя голова поворачивается в сторону, щека прижимается к подушке.
— Скарлетт, посмотри на меня, — взволнованно хрипит он.
Я смотрю на него.
Я вижу его.
Я люблю его.
ГЛАВА 10
ДЕСЯТАЯ ПЯТНИЦА
«Та, когда я воткнул его в задницу какого-то другого парня (образно говоря)».
Роуди
Я: я так чертовски сильно скучаю по твоему лицу.
Скарлетт: я знаю, я тоже скучаю по тебе. Очень сильно.
Я: еще одна неделя сведет меня с ума. Сколько именно дней?
Скарлетт: я не занимаюсь математикой, помнишь?
Я: черт, точно. Боюсь, мне придется нести эту ношу, когда дело дойдет до цифр.
Скарлетт: очень смешно, умник.
Я: но также верно.
Я: знаешь, сегодня вечером у нас в доме вечеринка.
Скарлетт: бейсбольный дом? Но я думала, что вы не должны устраивать вечеринки, когда начинается сезон.
Я: я знаю, но у некоторых из них головы в заднице. Они хотят устроить вечеринку по случаю возвращения домой.
Я устраиваюсь поудобнее на диване и перекладываю вялый член в джинсах. Он скучает по Скарлетт так же сильно, как и я, если не больше. Заниматься с ней любовью — мой новый любимый вид спорта.
Я: ты вернешься? Я хочу тебя видеть.
Скарлетт: Когда?
Я: СЕЙЧАС не слишком рано? Пожалуйста.
Скарлетт: нет, сейчас не слишком рано… но потом я целую неделю не буду занята в школе, и мне нечего делать до начала занятий. И я пропущу неделю работы.
Я: ты можешь заняться мной неделю до начала занятий. Я приеду к тебе погостить.
Скарлетт: Правда? Ты останешься у меня?
Она это серьезно? Я бы убил, чтобы остаться у нее. Мы можем играть в дом и тренироваться делать детей каждый вечер.
Я: Да, конечно. Собирай свое барахло и возвращайся домой.
Скарлетт: Дай мне подумать.
Черт возьми, почему она иногда бывает такой разумной?
Я провожу рукой по волосам, пристально глядя на телефон, на экран, ожидая, когда эти три маленькие точки исчезнут, и появится новое сообщение.
— Какого черта ты улыбаешься? — Блейк Шеффилд, один из наших аутфилдеров, берет контроллер игровой системы в развлекательном центре и направляет его на телевизор. — У тебя такой идиотский вид.
Дерьмо. Я забыл, что не один.
Сегодня днем я заскочил в бейсбольный дом, чтобы встретиться с другим капитаном команды и несколькими старшими игроками. Потом я сел задницей на диван и с тех пор лежу на нем, с бутылкой «Гаторейда».
Я вытираю рот.
— Ты знаешь Скарлетт?
— Э, нет.
— Скарлетт. — Я вздыхаю, делая еще один глоток ледяной синей жидкости, открывая горло, чтобы она легко соскользнула вниз. — Ты слышал, как несколько уик-эндов назад парни называли эту девчонку членоблокатором?
— Да, и что с ней?
— Это Скарлетт. Она моя девушка.
— Постой, постой, постой, братан. У тебя есть девушка? С каких это пор? Когда, черт возьми, ты начал с кем-то встречаться? — он быстро выпаливает вопросы.
— Мы начали встречаться в ту ночь, когда я выгнал ее из дома. — Технически это верно. — Похоже, ей понравилось, — шучу я, делая еще один глоток, опустошая бутылку и бросая ее на кофейный столик. Она отскакивает от дерева и приземляется на ковер.
Шеффилд выжидающе смотрит на меня.
— И что? — Он такой чертовски любопытный, выпытывает дополнительную информацию.
— И… это все. Я говорю тебе это потому, что если я смогу убедить ее вернуться в школу, я приведу ее сегодня вечером. И не хочу быть чертовски смущенным, а также, чтобы её беспокоили.
— Конечно, нет, мужик.
— Ни Бен, ни Дерек — никто.
Желая угодить, он энергично кивает.
— Всё понял.
Я бросаю на него косой взгляд.
— Вы же знаете, что у вас больше не должно быть вечеринок, верно?
— Ага. Это была гребаная идея Тэга.
— Ну, если вы втянете нас в неприятности, я выбью из вас все дерьмо.
— Я знаю, Роуди, мы уже говорили об этом.
— Просто чтобы все было ясно.
— Все ясно. И они получили разрешение от тренера.
Ну, блин, если тренер знает о вечеринке…
Я расслабляю плечи, глубже погружаясь в диван.
Парадная дверь открывается, и в комнату входит ловец команды Данте Амадо с девушкой под руку. Темные волосы и еще более темные глаза, она плетется за ним, держа его за руку.
Я узнаю этот взгляд; тот же самый, что я видел у Скарлетт дюжину раз: неуверенность, нерешительность, страх.
Я не виню ее — она идет в логово волков, но если она с Амадо, то, вероятно, не фанатка, и он будет присматривать за ней.
Когда они останавливаются у входа в гостиную, Шеффилд коротко машет им обоим.
— Привет.
Данте дергает головой в сторону.
— Ребята, вы же помните Амелию.
Мы оба открыто пялимся — трудно не смотреть. Данте никогда не приводил сюда девушек, пока я жил здесь, и я бы услышал об этом, если бы он сделал это недавно, наши чертовы друзья чертовски любопытны. Любопытны, как группа непослушных малышей.
Шеффилд растянулся в центре дивана с пультом дистанционного управления в руках, останавливая игру. Оглядывает девушку с головы до ног, потом снова поднимает голову, морщит лоб.