Мистер Оуэн совсем не удивился, увидев хромого Куропаткина и перемазанного грязью и кровью Штурма. Он, очевидно, подумал, что склонность к повышенному травматизму у славян заложена в генах: им нравится падать, проваливаться в ямы и подставлять свои головы под осыпающуюся черепицу. Я не могла с ним не согласиться — последние три дня нас действительно преследовали сплошные напасти. Даже не могу дать точное определение нашей группе: то ли мы охотники за призраками, то ли мы жертвы обстоятельств.
Итак, когда мы доплелись до гостиницы, Оуэн стоял на ступеньках и печально смотрел на приближающуюся процессию, которая наполовину состояла из калек. Но и сам хозяин гостиницы выглядел не лучшим образом, его поясница была обвязана толстым шерстяным платком. Он то и дело морщился и потирал рукой больное место.
«Радикулит, — решила я, про себя посочувствовав Оуэну. — Надо же, как его прострелило или подстрелило…. Вот это номер!»
На следующий день большинством голосов мы уговорили Алину, не терзать больше местные достопримечательности и оставшиеся три дня провести в Лондоне, пускай не в самой лучшей гостинице, но с обязательным санузлом в номере и без какого-то либо намека на потусторонние силы.
Вы бы видели, какой радостью засветились глаза у мистера Оуэна, когда мы известили его о нашем желании покинуть деревенский отель. Он не стал возражать, вернул нам деньги за неизрасходованные дни и даже соорудил на дорогу сухой паек, при том что добираться нам до Лондона не дольше двух часов.
Два последних дня в столице туманного Альбиона прошли более-менее спокойно, если не считать двух случаев. Зуев с Мафусаилом опять потерялись, как Антон объяснил Орешкиной, Мафусаилу приспичило прогуляться по Бейкер-стрит.
Второй случай закончился очередным травматизмом. В супермаркете на Богомолова со стеллажа начали падать литровые бутылки с виски. Как его не раздавило под грудой стекла, до сих пор удивляюсь. Но вот парадокс — мужика преследует тотальное невезение, и каждый раз он выходит из передряг без единой царапины, зато те, кто по чистой случайности оказываются рядом, получают шишек сполна. На этот раз не повезло Асе. Богомолов успел отскочить, а ее задело осколком разбившейся бутылки. Пострадали не только брюки — стекло разрезало ткань и травмировало кожу, пришлось везти Асю в больницу и накладывать швы.
Глава 13
В аэропорту нас встречали родственники и телевизионная бригада. Эх, лучше бы Алина с ними и не договаривалась. Хотя чего теперь ее корить, она сама уже сто раз пожалела об этом. Еще будучи в Лондоне, мы договорились, что в зал родного аэропорта войдем в следующей очередности: сначала пойдут те, у кого ноги-руки целы, пускай телевизионщики снимают их счастливые лица, им повезло больше других. Затем — у кого повреждения незначительные: шишки, царапины, ушибы. Мелкий травматизм можно замаскировать умелым макияжем. В ход также пойдут шарфы и надвинутые на лицо кепки. Те же, кто возвращается на родину в гипсе, на костылях и с перевязанной головой будут замыкать нашу процессию, а еще лучше, если им удастся выйти через другие двери, дабы не смущать своим видом съемочную бригаду.
Я, конечно, волновалась сильно, ведь это было наше первое для телевидения интервью, оно же могло стать и последним. Представьте, если кто-то увидит, в каком виде возвращаются домой клиенты туристического агентства «Пилигрим», вряд ли кому-то еще захочется рискнуть своим здоровьем, а может, даже жизнью.
Но все обошлось, первой в зал вылетела Алина, переключив все внимание телевизионщиков на себя. Она блистала обаятельной улыбкой, хвалила Лондонскую погоду, когда не жарко и не холодно, а самое то для прогулок по живописным ландшафтам деревушки Плакли. Алина восторгалась историческими достопримечательностями старой доброй Англии и пела дифирамбы здоровой деревенской пище, имея в виду традиционную британскую овсянку, а также подгоревшийростбиф, которым мистер Оуэн угостил нас в последний вечер.
Пока Алина рассказывала, какое удовольствие получили наши клиенты от общения с тонкой материей местных призраков, наши покалеченные туристы благополучно просочились в зал к встречающим и были приняты, надо отметить, не без слез, в горячие объятья близких родственников.
Интервью длилось минут десять, не больше, затем телевизионщики свернули свою аппаратуру и, сухо простившись, посулили наше появление на экране в ближайшее время в передаче «Кое-что о многом».
Алина была довольная и слегка уставшая, все-таки хорошо выглядеть в телеобъективах — это работа и работа тяжелая, требующая огромного психологического напряжения. Сейчас она стояла, расслабившись и глупо улыбаясь вслед съемочной бригаде. Я застала ее врасплох, подошла из-за спины и тихо, чтобы никто не подслушал, спросила:
— Алина, а кто ночью по коридору в белом балахоне изображал приведение? Оуэн?
Она вздрогнула от неожиданности, обернулась, но, увидев меня, рассмеялась:
— Что, догадалась?
— Догадалась, когда Богомолов его башмаком треснул. Из коридора дверь в потайную комнату? А вой ночью это тоже работа хозяина гостиницы? — спросила я. Алина кивнула и хитро посмотрела на меня. — А портрет хозяйки Роузхолла и стоны на дне глиняного карьера?
— Марина, деньги делают все! Даже покойников из могилы поднимают, — не мучаясь угрызениями совести, ответила Алина. — Вам ведь было интересно? Было! Что еще нужно? Это бизнес!
На следующее утро мы с семьей решили никуда не торопиться. Была суббота. Аня по выходным дням не учится. Олег, истосковавшись по любимой жене, решил отложить деловые встречи на начало недели и весь день провести дома. Я наслаждалась домашним уютом, валялась в постели и рассказывала дочери об английской деревне. Степа жарила на кухне к завтраку блины, одним глазом поглядывая на экран телевизора. Бобби сидел рядом с плитой и караулил подгоревший блинчик. Все занимались своими делами, и никто никого не напрягал.
— Марина, — заорала с кухни Степа. — По телику нас показывают.
Я подхватилась с постели и бросилась на зов. Действительно, на экране по-киношному улыбалась Алина. Не смыкая губ, она настойчиво приглашала жителей города принять участие в самом замечательном, самом модном и самом уникальном проекте. Незабываемые встречи с приведениями, море романтических легенд и сказаний, прекрасная природа, чистейший воздух английской деревни и все такое обещала наивным телезрителям коварная Алина. За ее спиной стояли я, Степа, Богомолов и Зорькин, надежно укрыв за своими спинами остальных покалеченных членов нашей туристической группы.
— А ничего, правда, получилось? — вглядываясь в экран, сказала Степа. — Ни перевязанной головы Марфиной не видно, ни синяков на мадам Орешкиной.
— К сожалению, — продолжал вещать голос за кадром, — не все хорошо закончилось для некоторых участников уникального в своем роде туристического проекта.
— Неужели журналисты все-таки успели заснять на телекамеры гипс и повязки? — ужаснулась я, представив, какое количество насмешек последует в адрес «Пилигрима» после передачи.
— Федор Петрович Богомолов вчера вернулся из туристической поездки по Англии и в тот же вечер был убит в подъезде своего дома. Сейчас вы можете видеть счастливое лицо Федора Петровича в момент возвращения на Родину, — оператор остановил пленку, и теперь на экране сияло только увеличенное лицо Богомолова. — Этот снимок был сделан в восемь вечера, а через два часа человека не стало, убили владельца крупнейшей торговой сети «Сытый желудок». Что это? Очередное заказное убийство? Следствие ведется, не переключайте наш канал.
Минуты три мы молча пялились в экран, не веря в сказанное. Как же так? Вчера живой и здоровый, а сегодня труп? Разве такое бывает?
— Наверное, бывает, — прочитала мои мысли Степа. — А знаешь, что я тебе скажу? Его еще в Англии хотели убить.
— Степа, не надо. Убийством Богомолова будет заниматься полиция. Может быть, это обыкновенное ограбление. Мы ничего не знаем, — попыталась я остудить пыл доморощенного сыщика.
— Ну, нет. Подумай сама. Я тебе сейчас докажу, — Степа от волнения покраснела. Половник в ее руках задрожал, и часть теста пролилось мимо сковородки на плиту. Сразу противно запахло паленным. Я подошла к окну, широко распахнула створку окна и повысила голос:
— Степа, занимайся своим делом, пеки блины, а я ничего не хочу слушать об убийстве Богомолова. Поверь, мне очень жалко Федора Петровича, но его смерть не имеет к нам никакого отношения.
— А я и не хотела сказать, что убийство имеет конкретное отношение к нам. Я говорю, что его хотели убить еще в Лондоне.
— Хорошо, давай обсудим этот вопрос после завтрака, когда останемся вдвоем. Олег с Аней собирались ехать за покупками в магазин, уж не знаю, что Аня хотела с Олега выдавить, но их не будет достаточно долго, вот тогда и поговорим.
Остаться вдвоем нам со Степой так и не удалось. Не успела я закрыть за Олегом дверь, как примчалась Алина. Она заскочила в квартиру и тут же, тяжело дыша, упала в прихожей на стул. Похоже, всю дорогу от своего дома к моему она бежала. Со лба по покрасневшему лицу стекала капелька пота, она смахнула ее ладонью и, отдышавшись, наконец спросила:
— Слышали, Богомолова убили?
— Да, мы телевизор смотрим.
— И как вам новость?
— Несчастный случай, — ответила я.
— Несчастный случай?! Да ты что! Да… да, — Алина как рыба, выброшенная на берег, широко раскрывала рот, задыхаясь от возмущения. — Да его еще там преследовали.
— Алина, давай ты с этим заявлением пойдешь прямо на телевидение. Скажешь, так и так, в перечень услуг нашего агентства входят и услуги киллера. Класс! Да? Тогда в наш «Пилигрим» не то что не зайдут — десятой стороной обойдут. Ты этого хочешь? И вообще, с чего вы взяли, что Богомолова начали преследовать еще в Англии?
Алина обменялась взглядом со Степой. Ясно, сейчас они на пару будут меня просвещать. Мне ничего не оставалось делать, как пройти с ними в кухню и усесться за стол. Степа заботливо поставила передо мной кружку с горячим чаем и села напротив. Алина тоже села, загородив собой выход с кухни. Засада. Придется их выслушать.