— До Ольги Сергеевны он был женат! — выдала очередную новость Алина.
— И это мы предполагали.
— А знаешь — на ком?
— Нет, поскольку не знаю его окружения, но если бы знала, обязательно высказала бы свое предположение.
— На своей компаньонке!
— Это уже интересно. Кто же она такая?
— Лариса Мамонтова, хозяйка трех магазинов «Тугой кошелек», «Элитная обувь» и «Кожгалантерея». Надо отметить, очень дорогие магазины, я туда только для общего развития заскакиваю, — с сожаление отметила Алина. — А вот в сети магазинов «Сытый желудок» ей принадлежат двадцать пять процентов, остальные семьдесят пять — Богомолову. И тот, в свою очередь, являлся совладельцем магазинов бывшей жены, только там ему принадлежало всего двадцать процентов.
— Интересно получается.
— А я что говорю?
— И как это ты все раскопала? — восхитилась я проворством Алины.
— Подъехала в богомоловский офис. Там у них траурное шатание: все ходят, никто не работает, по хозяину слезы льют и уже на всю катушку поминают. Надо отдать должно, вспоминают как о душевном и порядочном человеке. При мне о нем никто плохого слова не сказал, только хорошее вспоминают. Я подсела к секретарше, слово за слово, она мне всю биографию Федора Петровича и выложила.
— А она тебе ничего не рассказывала, почему он развелся с первой женой и остался в компаньонах?
— А что в этом странного? Это, Марина, бизнес. Они разошлись, но остались друзьями.
— Что послужило причиной для развода?
— Понимаешь, Богомолов, как ты смогла заметить, человек безудержный в плане выпивки, а в молодости сох за женщинами. Мамонтова женщина самолюбивая, амбициозная, терпеть долго его хождения налево не стала. В итоге развод и девичья фамилия. Детей в браке они не завели, разбежались без обоюдных претензий, но связи между собой не теряли и даже дружили. Через несколько лет Богомолов женился, нашел себе женщину тихую, заботливую, которая ему безгранично доверяла. Когда началась приватизация, Богомолов открыл свой первый магазин. Так вышло, что на помещение, ремонт и оборудование денег у него хватило, а на закупку товара — нет. Он обратился за помощью к первой жене. Так Мамонтова стала компаньоном Богомолова. Потом был второй, третий магазины, сейчас их уже семь или восемь. Примерно по такой же схеме развивался и бизнес Ларисы.
— Алина, и что Ольга Сергеевна не знала о первой жене своего мужа?
— Могла и не знать. Секретарша говорила, что Ольга Сергеевна была в офисе мужа всего два раза и ни на одной презентации по поводу открытия нового магазина не присутствовала. То ли Федор Петрович стеснялся своей простенькой жены, то ли не хотел, чтобы она знала о его с каждым днем растущем капитале. Поди знай, что было у него на уме? Знаешь, когда человек один раз обжегся на разделе имущества при разводе, то в последующих браках он не афиширует свои закрома.
— А как ты думаешь, Мамонтовой была выгодна смерть Богомолова?
— Вот! Я как раз всю дорогу думала над этим вопросом. С одной стороны, как будто бы — нет. Семьдесят пять процентов акций переходят в руки чужой женщины, которая ничего не мыслит в бизнесе, и у которой может возникнуть стойкая неприязнь к бывшей жене покойного, то есть к Мамонтовой. При таких обстоятельствах может произойти все что угодно, вплоть до раздела торговой сети. Конечно же, Ларисе легче вести дела с бывшим мужем, с которым у нее сохранились хорошие отношения, чем с чужой бабой после его смерти. Но это с одной стороны. С другой же стороны, зная о том, что Ольга Сергеевна совершенно не вникала в бизнес своего мужа, Мамонтова может убить бывшего мужа, потом запудрить его вдове мозги и за бесценок выкупить ее долю.
— Красиво рассуждаешь. А для этого Мамонтова наняла киллера, но чтобы подозрения не упали на нее, отправила убийцу вместе с бывшим мужем по туристической путевке, — продолжила я мысль Алины. — Я слышала, есть такие убийцы-натуралисты. Они свои преступления обставляют как несчастный случай или естественную смерть.
— Похоже, именно с таким мы и имеем дело. И кто скажет после этого, что мы не гении? — самодовольно хмыкнула Алина.
— Да, но киллер почему-то в Англии не довел дело до конца. Что ему помешало? Неопытность? Стечение обстоятельств? Или Богомолов от рождения был такой везунчик, что неприятности от него отскакивали, как шарики для пинг-понга.
— Скажешь тоже! Мужика убили в подъезде собственного дома, а она — везунчик. Хотя, в чем-то ты права, труп сразу нашли и опознали.
— Ты, Алина, молодец, не зря ездила в «Сытый желудок». Но мне тоже есть, что тебе сказать. Я проанализировала наше пребывание на туманном Альбионе и пришла к выводу: претендентов на роль киллера двое. Зорькин и Штурм.
— Штурм, — сладко вздохнула Алина и закатила к потолку глаза. — Мистер Вселенная. Красив мерзавец. И, знаешь, он больше подходит на роль убийцы, чем этот заморыш Зорькин.
— А вот я другого мнения, — и я выложила перед Блиновой неоспоримые доказательства вины Владимира Владимировича Зорькина.
— Ну, не знаю, может ты и права, — скрипя сердце, согласилась со мной Алина.
— Завтра пойдем на похороны Богомолова, там присмотримся к Ларисе Мамонтовой. Хочется мне на нее посмотреть, если ты помнишь, я в людях никогда не ошибаюсь.
Алина с недоверием покосилась в мою сторону, ее заело мое самомнение:
— Скажешь тоже!
Но это истинная правда! Что ни скажу о человеке — все сбывается. Блинова абсолютно зря иронизирует.
— И еще. У меня есть подозрение, на кладбище обязательно придет убийца. Не зря же говорят, что убийц всегда тянет на место преступления, — добавила я.
Степа едва дождалась меня с работы. Она несколько раз звонила в «Пилигрим», но говорить по телефону о своих умозаключениях не хотела — только сглазу на глаз. Поэтому стоило мне перешагнуть порог дома, как ко мне бросились наперегонки сразу двое — Аня и Степа. Победила, конечно, молодость. Аня врезалась в меня со всего маху, едва не сбив мать с ног своей тридцатикилограммовой тушкой.
— Мамочка, мамочка, у нас сегодня к чаю пирожки с анашой, — восторженно вопил мой ребенок.
Я закашляла, сглотнула слюну и строго посмотрела на Степу.
— Это как понимать?
Степино лицо растянулось в блаженной улыбке. Только родственников-наркоманов в нашей семье не хватало.
— Мариночка, ничего подобного, — заверещала веселенькая Степа. Точно под кайфом! С чего бы ей тогда веселиться? — Я напекла рулетиков с маком.
— А это одно и тоже, — не унималась Аня. — Нам в школе рассказывали, анашу делают из мака.
— Кто рассказывал? Какой ужас! Наркодельцы уже младших школьников в свои сети отлавливают.
— Не наркодельцы, а Мариванна и директор школы.
— Еще хуже, теперь я на вашу Марью Ивановну не смогу пожаловаться директору школы — одна шайка-лейка.
— Мама, ты меня не слушаешь, у нас сегодня был открытый урок о влиянии наркотиков на молодой организм. Как под их действием молодой юноша или девушка превращаются в старых дебилов.
— Да, правильно. А при чем здесь анаша?
— Нам сказали, что анаша делается из мака, а гашиш, по-моему, из конопли.
— Верно, — подтвердила я и прикрыла рот рукой, не уверена, что в десять лет нужно знать из чего делается разная «дурь». — Надеюсь, вам не объясняли тонкости производства наркотиков? — и я вспомнила, как десять лет назад в одной молодежной газете была напечатана статья, в которой была дана не только классификация наркотиков, но и подробное описание технологического процесса производства одного из них.
— Нет, — фыркнула Анька и убежала.
— Ничего не скажешь, продвинутая школа. Они бы еще младших школьников на экскурсию в наркологический диспансер сводили. А ты чего веселишься? — спросила я Степу, которая все еще продолжала скалиться.
— Мариночка, я весь день думала.
— Рада за тебя. Такое, наверное, редко случается? — от усталости я начала хамить. Сама себя ненавижу в такие минуты. — Извини, пожалуйста, — тут же попросила я прощения.
— Да ничего, — не обиделась Степа. — Я знаю, кто охотился за Богомоловым.
— Кто? — я наиграно удивилась, мои брови приподнялись, отчего глаза стали круглыми как пуговки.
— У меня два варианта, — интриговала меня Степа. Вернее, думала, что интригует.
— И кто же? — приняла я ее игру.
— Это, это… — тянула с ответом Степа, наслаждаясь выражением моего лица.
— Это Зорькин, — не выдержала я.
Круглое лицо Степы вытянулось в овал. Она так на меня смотрела, будто я выкрала у нее мечту стать коллегой великого аналитика Холмса.
— Или Штурм, — последнее имя окончательно ее добило. Она сникла, обмякла и едва не заплакала от обиды. — Степочка, что с тобой? Не надо расстраиваться, так всегда было: ученые разных стран идут каждый своим путем, а открывают один закон. Например, закон Бойля- Мариотта или Гей-Люссака.
— Ага, Менделеева — Клапейрона.
— Вот видишь, и ты помнишь. Просто у меня выпала свободная минутка, — это была явная ложь, я почти целый день, до прихода Алины, ломала голову, кто подходит на роль убийцы. — И пришла к выводу — это или Зорькин, или Штурм. А ты как думаешь?
— Так же, — уныло ответила тетка и поплелась на кухню.
— Степа, постой. Так нельзя. Эту идею подкинула мне ты, я только ее немного развила, и мы вместе, повторяю, вместе пришли к единому выводу.
— Правда? А я думала, что уже ни на что не гожусь, — Степа повернула ко мне счастливое лицо.
— Если, честно, я хочу есть. Где твои пирожки с анашой?
Степа заметалась по кухне, выставляя на стол все, что приготовила за день: бульон куриный, голубцы, икру из баклажанов и, само собой, рулеты с маком.
— Степа, не торопись, я только съем один кусочек пирожка, а ужинать буду с Олегом.
— Олега не жди, он сегодня задержится, — поставила меня в известность Степа и добавила: — По делу.
— А почему сам мне не позвонил?
— Наверное, твой телефон был занят.
— У меня их несколько.
— Значит, все были заняты.