— Здравствуй, Анечка, — поздоровалась Алина.
— А у Саньки по контрольной пара, — моя дочь тут же сдала своего лучшего приятеля. — По математике. У него в калькуляторе кнопки запали, и он все неправильно посчитал. А я сама считала, и у меня все правильно.
Алина никак не прореагировала на неутешительное сообщение. Одной неприятностью больше, одной меньше, какая разница?
— Тетя Алина, а вы его накажите? — не унималась юная ябеда.
— Аня, как тебе не стыдно? — возмутилась я.
— Мне? А мне-то почему должно быть стыдно. Кстати, к нам сегодня в класс приходили психологи, выявляли, есть ли у нас харизмы или их у нас нет, — гордо сообщила нам Аня.
— А что, у кого-то может и не быть? — спросила Степа в замешательстве.
— Ой, Степочка, ты точно как наш Вовка Петров, — хохотнула Анюта. — Когда тетенька-психолог спросила нас: «Можно ли развить в себе харизму?», он ответил: «Можно. Если много есть и много спать, тогда твоя харизма станет такая, что не во всякое зеркало поместится».
— Господи, да что ж это такое? — запричитала Степа. — Детям головы морочат! Разве это не … лицо?
— Нет, Степа, — тоном благовоспитанной девочки продолжала издеваться Аня, — это не то, что ты подумала. Это умение производить на других благоприятное впечатление и увлекать широкие массы своими идеями. Вот как!
— Ну надо же, — безутешно пробормотала Алина.
— А ну кыш с кухни! — прикрикнула я на дочь под громкий смех Степы, у которой с юмором все было в порядке. — И не забудь, придя со школы, помыть руки и свою … харизму.
Анюта умелась с кухни, а Алина стала собираться домой, сообщение о том, что Санька схватил двойку, все-таки задело ее самолюбие. Как пить дать, сегодня ему не поздоровится. Временами Алина бывает очень придирчивой к сыну.
— Ты что, расстроилась из-за двойки? Не бери в голову, — успокаивала я подругу. — Саня — мальчик умный, еще пятьсот раз исправит оценку. Подумаешь, сам себя обхитрил. Мы тоже такого себе напридумывали. Такого! Все! Завтра начинаем спокойную и размеренную жизнь: утром на работу, вечером домой, в лоно семьи. Никаких убийств, никаких покушений. Забыли и баста.
Алина и Степа стояли передо мной навытяжку, упершись в меня остекленевшим взглядом.
— Почему? — первой спросила Степа.
— Что — почему?
— Разве мы не хотим знать, кто убил Богомолова? — уточнила вопрос Алина.
— Уже нет, — как можно строже ответила я. — Штурм прав, мужику не повезло один-единственный раз, когда его огрели кирпичом. А кто это был, случайный воришка или наемный убийца, нам без разницы.
— Я пошла, — обиженно сообщила Блинова и, не прощаясь, захлопнула за собой дверь.
Степа из солидарности с Алиной со мной не разговаривала до самого вечера, под видом готовки уроков она заперлась с Анютой в комнате и не вылезала из нее до тех пор, пока не пришел с работы Олег. За ужином мы разговаривали на нейтральные темы, Степа как ни в чем не бывало веселилась и смеялась.
«Ну-ну, ты, конечно, можешь обмануть кого угодно, но только не меня, — мне одной минуты хватило, чтобы понять, что с ней происходит. — Тебя, дорогая Степа, выдают грустные глаза, взгляд которых постоянно на чем-то зависает. А когда ты забываешь повесить на лицо улыбку, складывается впечатление, будто в твоей голове работает громадная вычислительная машина, одна из тех, которая годится мне в ровесницы».
Утром моя родственница очень долго плюхалась в ванной. Думаю, она целенаправленно мылила себе глаза. Когда она наконец появилась передо мной, глаза были ярко алого цвета и слезились так, будто к ним напрямую был проведен водопровод.
— Степа, ты не заболела?
— Нет, — грустно, печально и одновременно трагично ответила Степа.
— Спала плохо?
— Нормально, — Степа продолжала говорить со мной голосом умирающего, которому остались считанные минуты жизни. Интересно, что же за всем этим последует?
— Тогда почему ты так выглядишь?
— Мне снился Богомолов.
— Вот как? Ну и как он тебе приснился?
Степа прищурила глаза и крепко сжала губы, как будто раздумывала, доверить мне эту жуткую тайну или нет.
«Куда ты денешься? Конечно, доверишь. Ведь именно на это и рассчитан весь спектакль», — усмехнулась я про себя.
В подтверждение моих мыслей Степа стала в позу, гордо вскинула голову, вытянула вперед руки и, словно зомби, пошла на меня.
— Он тянул ко мне руки и говорил: «Стефания, найди убийцу. Отомсти за меня», — Степа говорила загробным голосом, глухо и зловеще, а когда до меня оставалось полметра, не больше, потянулась к моей шее.
— Эге! Поосторожней! Можно подумать, что это я его отправила на тот свет, — отмахнулась я от зомбированной тетки. — И хватит цирк устраивать. Помню- помню, ты рассказывала, как все школьные годы торчала в драмкружке, спала и видела себя великой актрисой. Не верю, и все!
— Во что не веришь? Что я занималась в драмкружке?
— Что Богомолов тебе снился. Я не деспот, хочешь искать убийцу Богомолова, ищи. А мне работать надо. Прости, Степочка, я убегаю в «Пилигрим». Там поспокойней будет.
— Ага, — согласилась со мной Степа, — а я пока к Саше сбегаю.
— Какому еще Саше?
— Ну, к Аськиному жениху.
— А к нему зачем?
— Я думаю, если мы проверили Штурма и Зорькина, то его тоже проверить следует, за компанию.
— А какие подозрения ты имеешь против него?
— Пока никаких, кроме того, что он врач! А тот, кто подсыпал лекарство в пиво, определенно должен в них разбираться. Надо проверить его, надо.
— Как ты это собираешься сделать?
— Еще не знаю, но по пути обязательно что-нибудь придумаю.
— Тогда дерзай. Только не обижайся, если он тебя пошлет… на больничную койку.
— Марина, каждый имеет право на ошибку, — бросила напоследок Степа и, не смотря на сломанные ребра, поехала в горбольницу, в которую для прохождения интернатуры был направлен Саша.
Дома я засиживаться не стала, почти сразу отправилась в агентство. Так получилось, что после приезда из Англии мы с Алиной практически делами не занимались. А их скопилось столько, что трудно представить! Пусть Степа, если ей так хочется, поинтересуется Сашиной персоной, авось что-то о нем интересное узнает, а мы с Алиной разберемся с бумажной волокитой.
Но спокойно посидеть с делами в этот день мне так и не удалось. Следом за мной в «Пилигриме» появилась Алина. Она явно была чем-то озабочена. Походив передо мной взад-вперед, повздыхав и поохав, Алина, наконец, «разродилась»:
— Мне сегодня Федор Петрович приснился.
— Да??? — я обхватила руками голову. Какой надоедливый дядька! Никому спать спокойно не дает.
— Он призвал меня найти убийцу, — мрачно сообщила Алина.
— Правда?
— Да. И отомстить за него.
— Надо же! И тебя тоже. А скажи, Алина. Он к тебе руки тянул? Вот так, — я встала из-за стола и, подражая Степе, пошла на Блинову. Только моя родственница все проделывала в гробовом молчании, а я дополнила богомоловский образ протяжным «у-у-у».
На мой взгляд, получилось очень здорово и натурально. Почти сразу же после исполнения арии одинокого волка в кабинет влетела испуганная Алена. Удостоверившись, что со мной и с Алиной все в порядке, она возвестила о приходе гостя:
— К вам Вениамин Куропаткин. Приглашать?
— Приглашать.
Веня просунул в кабинет несколько смущенную мордаху и вместо приветствия спросил:
— Здесь что, Мафусаил с Орешкиной?
— Почему ты так решил?
— Я грешным делом подумал, это он воет, на меня вам жалуется.
— Нет, это Марина Владимировна, таким образом развлекается, — злорадно доложила Алина. — А с чего бы Мафусаилу на тебя нам жаловаться?
— Вчера я имел незабываемую встречу с Лидией Федоровной и ее пуделем. Я еще в Англии приглашал ее посетить мой салон. Ее, заметьте, а не Мафусаила. Нет, я, конечно, ничего против собак не имею, твоего Бобби, Мариночка, я так просто обожаю. Пусть бы пришел Мафусаил с хозяйкой, подождал ее в холле на диванчике, пока я прической занимался. Так нет! Знаете, что Орешкина удумала? Сейчас расскажу. Приходит. Я спрашиваю: «Вас подкрасить, постричь?» А она: «Со мной ничего делать не надо. Вы мне мальчика в порядок приведите». Я оглядываюсь, ищу, с кем она пришла? Мало ли? Вдруг племянника или внука привела, а оказалось, она решила постричь Мафусаила, а заодно и маникюр ему сделать. И где? В моем салоне.
— Веня, а что, можно? — я сразу вспомнила, что нашему Бобби тоже не мешало бы шерсть выщипать.
— Разумеется, нет! — Веня закатил глаза и медленно, выговаривая каждый звук, произнес: — У меня салон для людей, а не для собак. Представьте, в одном кресте сидит жена вице-мэра, во втором директор банка, а тут я стригу пуделя теми же ножницами, что и всех остальных. Я потихонечку, на ушко Лидии Федоровне говорю, что Мафусаила стричь не буду, но могу дать телефончик замечательного мастера по собачьим прическам, а она в истерику: «Это дискриминация! У меня никого роднее Мафусаила нет! Постригите мальчика, и все!»
— Ты ей отказал?
— Да, — подтвердил Куропаткин.
— Веня, ты смелый человек, — Алина похлопала стилиста по худенькому плечу, но долго его персоной увлекаться не стала, сразу же перешла к делу. — А как с нашим вопросом? Ты звонил Мамонтовой? О нас спрашивал?
— Я ведь потому и приехал. Орешкина замучила меня угрозами по телефону. И тех она на меня натравит, и этих. Надоело, я отключил телефон, а сам поехал к вам, чтобы сообщить: Лариса Ивановна будет вас ждать в своей конторе в двенадцать часов. Я ей сказал, что вы мои близкие родственницы и хотите проконсультироваться. Запомните, никакого отношения к продуктам, сумкам и обуви вы не имеете. Для темы разговора найдите какой-нибудь другой товар.
— Венечка, спасибо, ты прелесть! Марина, собирайся, мы едем, — скомандовала Алина и потянула меня к выходу.
— А можно я здесь денек пересижу? — жалостно попросил Веня. — Боюсь, Орешкина, опять сегодня притащит Мафусаила на стрижку. Она грозилась, что не отстанет, пока я не сделаю пуделю прическу.